Альвенон. Марко: Серый Страж - Константин Тенёв Страница 3

Я развернулся на сто восемьдесят градусов и пошагал в прямо противоположную сторону от места рандеву с разбойниками. Если они нападают на путников после стоянки, то либо беспросветно глупы, либо сами обитают в той стороне и им так удобнее. Скорее всего, и то и то. Именно поэтому, во избежание проблем с местным населением, я и изменил маршрут. Тракт не представлял собой ничего особенного — мощеный булыжником, он шел, прорубаясь сквозь лес, как современная автострада. Камни были проложены не самым лучшим образом, частенько виднелась трава или даже мелкие кустарники, пробивающиеся через полотно дороги. Несколько раз встречал ответвления, но они были меньше основного пути, и я старался держаться основного маршрута. Путь был не слишком плотно усеян следами копыт и телег, чтобы надеяться на удачу в стороне еще более запущенных мест. В какой-то момент это даже начало приносить удовольствие — аромат приключений, травы, смолы, деревьев. Давненько я не был на свежем воздухе.

К деревеньке я вышел ровно через двенадцать часов, три ручья и порядка семисот слов из обсценной лексики своего широкого словарного запаса. Первые несколько часов я старался не думать вообще, абстрагироваться, помните? Потом думал о том, где я оказался, и почему. Выходило не очень, либо это инсульт и кома, либо это кирпичом по голове и кома, либо это действительно другой мир. Я решил остановиться на последнем варианте, как самом оптимистичном. Последний час я уже просто матерился.

Увидев этот небольшой хутор, остановился. Попал я сюда ранним утром, около шести часов. Так что сейчас было около восьми вечера. Как в любой сельской местности, отсутствие прожекторов, неоновых вывесок, машин, да и в целом, электричества, делало окружающий пейзаж темным до невозможности, никто уже не работал, а по слухам из моего мира и вовсе должны были отходить ко сну. Я и сам собирался останавливаться на ночлег, но приметил огни среди деревьев и немного скорректировал планы.

Остановившись, я встал за большим деревом и закурил, держа сигарету по-военному, чтобы не выдать себя огнем. Наблюдал. Поселок, деревня, хутор, даже не знаю, домов, пожалуй, на 20, в темноте не разглядишь. Центральная улица выходила на небольшую площадь, упираясь в крупный дом. Дома — качественные деревянные срубы, но ни одного выше первого этажа. Соломенные крыши, деревянные ставни, аромат затухающих печей. Свет горел всего в нескольких домах, в самом большом из них, куда упиралась центральная улица, за эти пять минут даже успела промелькнуть тень, по всей видимости, дородной такой женщины. Его я и выбрал своей целью.

Интерлюдия. Староста Анур

Вот уже два часа, как стемнело, но Ануру не спалось. У деревни были проблемы с выплатами барону, и староста рьяно искал выход из сложившейся ситуации.

Жена хлопотала вокруг него с едой или, скорее, закуской. Староста пил. Помимо проблем с деньгами, возникла еще одна — отправив пару ребят, снабдив их лошадью и бричкой, местный администратор поручил им рассказать о состоянии дел кому-то из баронских и получить указания. Они не вернулись.

Теперь староста Анур составлял прошения о поиске пропавших ребят, прошение об отсрочке платежей, прошение выделить мага земли в счет будущих выплат, хотя бы на один день, прошение, прошение, прошение… Великий Усир, дай только знак… В дверь постучали.

На пороге стоял юноша. Ему было не больше двадцати-двадцати двух лет. Явно аристократическое лицо ярко контрастировало с ровным загаром жителя южных земель империи, густой бородой и простецкой сельской одеждой.

Старик не понимал, как этот человек здесь оказался, но не принять его в такой ситуации, когда в деревне каждый мужчина на счету, а сам он только что просил Знака Судьбы у Бога Плодородия, самого почитаемого в этих краях поселенцами, он просто не мог. Вопрос был решен.

— Жена!

Глава 3. Деревня

Два долгих года я прожил в этой деревушке. Представьте себе, какого это, человеку, живущему в современном… жившему в современном мире. Без телефона, интернета, да тут даже книга была одна, учетная. Я частенько с усмешкой вспоминал свой первый разговор со старостой:

— Warmi! — Прокричал мужчина почтенного возраста, спустя долгую минуту молчания, последовавшую за моим приходом. — Yaqha invitadotakix mesa wakichtanamawa!

Честно? Я был немного в ступоре. Его слова явно обращались не ко мне, за все то время, что я стою на пороге, мужчина словно боялся заговорить.

— Марко — Преставился я, медленно поднеся руку к груди.

— Mantam, Marco, jan umbral ukan saytasimti. — Произнес владелец дома. В этот момент, за его спиной показалась та самая женщина, из-за которой я и выбрал этот дом, как сто процентов жилой и не спящий.

Я скривился и виновато развел руками. Примерно час ушел на то, чтобы объяснить, по всей видимости, старосте этой деревни, Ануру, что я хочу работать в деревне, в обмен на кров и еду. Жестами. В целом, под самогон и нехитрую домашнюю закуску получалось не так плохо. Мне выделили комфортабельный номер в сарае и обещали на следующий день все решить.

Когда я начал потихоньку разговаривать на местном — стало гораздо легче. Приютивший меня мужчина действительно оказался старостой и действительно звался Ануром. Его жена — Пелея.

Я разбирал и рубил дрова, собирал мебель, благо такой опыт имелся, пытался ходить на охоту, но с луком у меня не пошло, и спровадили обратно. «Изобрел» ловлю рыбы сетями, что сильно помогло деревне в финансовом плане — в местной речке водился какой-то аналог стерляди. Но самое главное, как оказалось, я походя отомстил за парней, которые не вернулись с задания старосты. Они ехали как раз по тому тракту, по которому я пришел и, сами понимаете, на кого напоролись. Мы в составе небольшой делегации съездили на то место, отыскали останки парней, а головы местных любителей шансона обменяли барону на небольшую услугу от его мага земли, какие-то чары на плодородие почвы и отсутствие насекомых.

Так что, в целом, репутация в деревне у меня была хорошей. Я работал, учил язык, начал помогать старосте, чтобы невзначай не забыть про чтение и правописание местного языка. Периодически, мы сидели дома у Анура, предаваясь мыслям о судьбах людей в целом и этого