Визионер: Бег за тенью - Женя Гравис Страница 3

– Как раз это, мама, самое интересное, – рядом с Соней возникла тарелка с кашей, и девушка, не прерывая чтения и разговора, вонзила туда ложку. – Вот смотри: у каждой партии своя газета. Они ни в Думе договориться не могут, ни в печати. Правительство одну линию гнёт, оппозиция – другую. Спорят вечно об экономике, о последствиях Великой войны, о том, вернётся ли магия, каким курсом надо двигаться, какие законы принимать. А жизнь-то вот она! Мимо них проходит! – и Соня встряхнула газетой.

– Да какая это жизнь, – нахмурилась Анна Петровна. – Мелочь всякая, финтифлюшки про каких-то лавочников да певичек.

– Это жизнь города, мам, – Соню обидело такое сравнение. – Она как раз из таких «мелочей» и складывается. Чем люди живут, что делают, что думают, куда ходят, что им нравится, а что нет. Это как… лоскутное покрывало. По отдельности все лоскутки разного цвета и рисунка и кажутся неподходящими, а вместе выходит цельная вещь, и вся картина видна.

– Кустарщина, – вздохнула мама. – А сегодня пришёл новый каталог «Ворт», там такие изысканные весенние платья…

Анна Петровна, к счастью, не заметила, как дочь при этих словах закатила глаза.

«Нет, мама решительно ничего не понимает в жизни», – убедилась Соня и, решив не продолжать привычный спор, снова углубилась в чтение. Однако молчать долго она не умела, и желание поделиться прочитанным и продолжить беседу (точнее, доказать свою правоту) её всё-таки распирало.

– Смотри, мам, – Соня подвинула газету поближе и не глядя макнула калач в малиновое варенье. – Тут не только про нашу провинцию пишут, но и что в мире интересного происходит. Вот, например: «Так как уже более месяца в Лапландии стоит бесснежная суровая зима, то оленям очень трудно найти себе лишаев. Если в придачу замёрзнет на деревьях хвоя, оленям угрожает голодная смерть»*. Представляешь?

– Какой ужас, – сказала Анна Петровна, совершенно, впрочем, не дрогнув лицом. – Лапландия и без снега. Зато у нас нынче сугробы и холода, каких давно не припомню.

– И про это пишут, – продолжила Соня. – «Московский градоначальник предписывает в большие морозы впускать больше людей в хлебные и другие лавки во избежание хвостов на улицах». Или вот: «На Петровке с крыши церкви Жизуса Чудотворца упала ледяная сосулька весом в полпуда на проходившего по тротуару М.О. Звёздышева, причинив ему ушибы».

– Серьёзные ушибы? – вдруг заинтересовалась мама.

– Вряд ли. Пишут, что от медицинской помощи Звёздышев отказался.

– Вот и славно. Но, напомню, Софья, что не стоит просматривать раздел происшествий. Это не лучшее чтение для барышни. Слышал бы тебя папа…

– А он всё слышит, не сомневайся, – Соня хитро улыбнулась. – Хочешь, проверим? Просто он всю ненужную информацию отторгает, а на нужную сразу реагирует. Сейчас найду подходящую новость… Ага! «Лучший сюрприз получили к Рождеству столичные извозопромышленники: сено вдруг сразу подешевело почти вдвое и продаётся теперь по…» Папа! Почём нынче торгуется пуд сена?

– Два рубля двадцать копеек. Но котировка явно завышена и до конца недели, скорее всего, понизится до полутора, – ответил без заминки Николай Сергеевич и даже слегка опустил газету, чтобы посмотреть на дочь. Взгляд его из-под очков был несколько удивлённым оттого, что привычная семейная трапеза и светская беседа вдруг пересеклись с его товарно-денежной реальностью.

Биржевой чиновник и профессор политической экономики Загорский обожал свою семью. С не меньшей страстью он любил финансы – не как средство обогащения (хотя доход у Загорского был весьма достойный), а как предмет изучения. Но дома рабочие вопросы негласно старались не обсуждать. Поэтому и тонкие очки Николая Сергеевича, и чёрные усы его, и вся начавшая лысеть ото лба голова вновь скрылись за газетой.

– Спасибо, пап, – кивнула Соня, быстро проверила цифры в «Листке» и торжествующе повернулась к матери. – Вот видишь!

– Ну, кого интересуют цены на сено? – иронично возразила Анна Петровна. И тут же, спохватившись, добавила. – Кроме твоего отца, разумеется. Но ему по должности положено. А извозчики и так знают. Нам-то это зачем? Вот если бы там что-то полезное печатали – про диеты или чудо-капли…

Тема диет и средств для похудания с подачи Анны Петровны и к неудовольствию кухарки Варвары вот уже несколько лет не теряла актуальности.

– Поступила в продажу натуральная углекислая столовая вода «Кувака» из радиоактивных источников! – бодро зачитала Соня объявление. – А ещё рекомендуют новое средство от кашля и нервических расстройств «Амфитрин».

– Хуже криминальных хроник только бездарная реклама, – резюмировала Анна Петровна и выразительно постучала по пустой чашке ноготком, подзывая прислугу. – Алексей, ешь, а не размазывай кашу по тарелке, я всё вижу.

«Всегда последнее слово оставляет за собой, – мрачно подумала Соня. – А ведь криминальные хроники – это самое интересное».

Хроники она как раз и читала, благоразумно прикрыв газету от матери чашкой. Происшествий было несколько, но одно очень странное. Мёртвую девушку в костюме Снегурочки обнаружили в первый день Нового года на Лубянской площади прямо под рождественской елью. Убитая неизвестна.

Заметка было довольно скудной, зато имелась фотография. Не лучшего качества, конечно, но всё видно. Вот ёлка, вот Снегурочка, вот полицейские вокруг. И чем больше Соня всматривалась в строчки и фото, тем больше она хмурилась и погружалась в задумчивость, пока из этого состояния её не вывел настойчивый мамин голос:

– Софья! Ты меня слышишь? Я спрашиваю, какие планы у тебя на сегодня?

– Я… Я, пожалуй, проедусь в ателье или магазин одежды, – произнесла Соня и сразу же поняла, что говорить такое вслух не следовало.

– По магазинам?! – Анна Петровна изумилась невероятно, зная, что дочь не выносит хождений по торговым рядам.

– Придётся, – сориентировалась Соня и горестно вздохнула. – Просто… Домашнее платье совсем теснит, видимо, пора заказать новое.

– Я рада, что ты, наконец, решила заняться внешним видом. И куда же именно планируешь поехать?

– В Лубянский пассаж.

– Можешь, позовёшь кого-нибудь из гимназических подруг?

– Они мне не подруги, мам. Мы просто учимся вместе.

Соня решительно встала, пожелав всем хорошего дня, и поспешила наверх. Газету она прихватила с собой.

* * *

Для сыщика Дмитрия Самарина завтрак начался в семь.

И, как это