Нити ярче серебра - Кика Хатзопулу Страница 3

– Прячьтесь! – крикнула Ио через плечо плачущей ассистентке, надеясь, что та послушается.

Как только Ио оказалась за дверью, она принялась звать на помощь, то и дело оглядываясь на безумное существо, следующее за ней по пятам. Старуху можно было назвать лишь существом: она неуклюже перемещалась на четвереньках, хватая воздух кривыми пальцами. А нить, ее жуткая разорванная нить жизни, все еще мерцала в ее руке – оружие, готовое нанести удар.

– Помогите мне, черт возьми! – закричала Ио, колотя кулаками в чью-то дверь.

Эта заминка дорого ей стоила: старуха в мгновение ока догнала ее. Пальцы вцепились в штанину Ио. Девушка с глухим стуком повалилась на пол, больно приземлившись на ладони и колени. Ио повернулась и с ужасом заметила, что в правой руке женщина сжимает одну из ее нитей.

В этот момент дверь вдруг распахнулась – и коридор наполнился светом. В проходе появился высокий темнокожий мужчина и стал ругаться на них на иностранном языке – куркзский?

Нависшая над Ио старуха замерла.

Лишь это и было ей нужно. Мгновение. Передышка. Один выдох.

Она подтянула колено и с силой ударила женщину в челюсть. Та отлетела назад, описав дугу. Ио отползла, чтобы быть на расстоянии от зловещих пальцев старухи. Она уперлась спиной в стену в конце коридора и встала на ноги; из открытого окна высоко над головой подул прохладный воздух.

Из других квартир тоже вышли жильцы. Куркзец направился к ним. Ио хотела жестом попросить его держаться подальше, позвать на помощь, но почему-то не могла произнести ни звука…

Внезапно перед глазами Ио снова возникла старуха: та мчалась к ней, сжимая в левом кулаке разорванную нить жизни, словно серебряную веревку. Она была уже близко – так близко, что Ио почувствовала на своем лице пряди ее волос, за секунду до того, как сделала шаг в сторону от открытого окна. Женщина заметила это слишком поздно. Она затормозила, но инерция несла ее вперед. Старуха врезалась в подоконник, перевесилась через него и кубарем вылетела из окна.

Послышался отдаленный всплеск: женщина нырнула в приливную воду, затопившую улицы. Дыхание Ио стало прерывистым, как будто ее легкие уменьшились в два раза; руки онемели: одной она держалась за оконную раму, а другой вцепилась в собственную нить, которую схватила, чтобы защититься.

Ио не пошевелилась ни когда куркзец потряс ее за плечи, ни когда он высунулся из окна и объявил, что старухи нет. Она лишь стояла на месте, пытаясь отдышаться, – и медленно, очень медленно мир обретал четкость: она увидела выходящих из квартир жильцов, их халаты и взлохмаченные волосы, начала различать языки, на которых они говорили.

Ио по-прежнему стояла спиной к стене, сжав кулаки, как вдруг почувствовала вибрацию в груди. Одна из ее нитей пульсировала – неужели старуха повредила ее? Тело напряглось, внутри все заклокотало от нахлынувшей паники – сил на еще один бой у нее не было.

Вибрирующая нить туго натянулась, устремившись прямо по коридору, – она вела к парню, только что примчавшемуся по лестнице, – широкоплечему, смуглому, с кастетом на правом кулаке. Тот огляделся по сторонам и наконец заметил ее. Ио показалось, что он узнал ее: его брови низко опустились над темными глазами.

– Куда она делась? – спросил парень.

Ио кивнула на окно. Он повернулся и пошел прочь – ее нить потянулась следом. Ио никогда прежде его не видела, но уже знала, кто он такой.

Ее нить судьбы.

Парень, которого ей суждено полюбить.

Глава 2. Дух

Из ванной доносились тихие всхлипывания. Ио прислонилась лбом к двери, пытаясь отбросить мысли о нити судьбы и парне на другом ее конце – сейчас не время. Она тихонько постучала.

– Можете выходить, – сообщила она. – Старуха ушла.

Ручка скрипнула, и дверь медленно открылась. Огромные, как чайные блюдца, глаза испуганной ассистентки, обрамленные тонкими бровями, блеснули в полумраке. Ее волосы были такими светлыми, что казались почти белыми. Из материалов расследования Ио вспомнила, что ее зовут Нина Панагу, ей двадцать семь лет и последние восемь лет она работает ассистенткой мистера Магнуссена. Нина села на пол, прислонившись спиной к выложенной плиткой стене. Макияж растекся по щекам, в кулаке она сжимала длинный осколок зеркала. Умно с ее стороны: догадалась разбить зеркало над раковиной, чтобы сделать импровизированное оружие.

Ио опустилась на корточки – их глаза оказались на одном уровне.

– С вами все в порядке?

– Ярл… – Взгляд Нины метнулся влево, в сторону гостиной.

Челюсти Ио сжались. Сертифицированная разносчица плохих новостей, профессиональная опустошительница сердец.

– Мне очень жаль.

Глаза женщины наполнились слезами, голос стал высоким и гнусавым:

– Она появилась из ниоткуда. Ярл сказал мне спрятаться, и я… – Она замолчала.

– Вы узнали ее? – тихо спросила Ио. – Она может быть вашей знакомой или знакомой Ярла?

Нина покачала головой.

– Нет. Но она говорила так, будто знает Ярла. Все время твердила, что видит его преступления. Что они требуют наказания. Что это вообще значит?

– Не знаю, – прошептала Ио. – Вам она сказала то же самое?

– Нет. Она увидела меня за креслом, где я пряталась, но произнесла лишь: «Я не могу наказать тебя, дитя. Твои преступления на самом деле не твои». Потом ее внимание опять переключилось на Ярла. Боги, Ярл… – Плечи женщины затряслись от рыданий, голова упала на ладони. – Она стояла в другом конце комнаты и душила его. Я не знаю как…

Ио почувствовала укол вины. У нее вряд ли были ответы для этой бедной женщины. Тайное свидание, обернувшееся смертью возлюбленного от рук жуткой старухи… Нина не была мишенью – она просто оказалась не в том месте и не в то время. Даже если Ио все еще пронизывал леденящий ужас, невозможно было представить, каково сейчас приходилось ей.

– Скоро здесь будет полиция, – сообщила она Нине. – Вы справитесь? Или увести вас отсюда до их приезда?

В глазах полиции все жители Илов были в чем-то виновны. Рано или поздно все здесь начинали работать на банды – пусть даже это и была лишь уборка столиков в их клубах или мытье полов в игорных заведениях. Для таких, как Ио и Нина, это была честная работа, которая никому не причиняла вреда и обеспечивала им пропитание. Однако для полиции подобное было равносильно приговору. Они не проявят к вам сочувствия, даже если вы только что стали свидетелем убийства своего возлюбленного и выжили после нападения разъяренного убийцы.

– Нет, но прошу вас… – Женщина вытянула руку, и ее покрытые лаком ногти впились Ио в запястье. По всей руке выступили мурашки: она наверняка замерзла. Нужно принести из гостиной ее одежду. Возможно, придется найти простыню, чтобы накрыть тело Ярла Магнуссена.

Она взяла ладонь Нины в свою.

– Не волнуйтесь. Я никуда не уйду. Я буду здесь.

* * *

Офицеры, прибывшие на место происшествия, взяли у всех показания, отправили Нину домой с подкреплением и приказали лодочному патрулю обыскать Илы и найти старуху. Ио настойчиво проводили до ее квартиры.

Здание, в котором жили Ио и Ава, раньше было табачной фабрикой. Пока Ио отпирала замок, офицеры морщили носы от нависшего едкого запаха. Дверь была закрыта еще и на цепочку – едва отворившись, она тут же отскочила назад. Ио стучала до тех пор, пока им не открыла Ава – взлохмаченная, с покрасневшими глазами. Какой бы остроумный комментарий ни был готов сорваться с ее ухмыляющихся губ, он тут же испарился, стоило ей увидеть за спиной Ио полицейских.

Офицеры сказали, что желают ознакомиться с досье, составленным Ио по делу Исидоры Магнуссен, но девушка уже догадалась: они хотели проверить ее. Она была резчицей – и этого было достаточно, чтобы записать ее в подозреваемые. Ио могла бы сбежать с места преступления до приезда полиции, но какой в этом смысл? Там были свидетели, которые наверняка запомнили ее лицо. Офицерам хватило бы просто просмотреть реестр рожденных мойрами, чтобы узнать ее адрес: никакой конфиденциальности для инорожденных – спасибо Соглашению о родстве. Кроме того, она хотела убедиться, что о Нине как следует позаботятся.

Ио обошла сестру и принялась шарить в ящиках стола под кроватью-чердаком. Пока она искала чертову папку, чтобы отдать ее офицерам, прошли две долгие минуты, в течение которых она с мучением наблюдала, как те изучают квартиру.

– Ты тоже мойра? – спросил Аву полицейский, ощупавший взглядом каждый