Облака пустоши - Арсений Забелин Страница 3

— Вы, выходит, скачки любите?

— Да, неравнодушен к ним, — сказал Хельбрам и спросил: — Так как свою назовете?

— Назову ее — Лошадь, — сказал Ахимас утвердительно.

Они поехали вперед.

— Вы хорошо знаете город? — спросил Ахимас, следуя на Лошади рядом с Хельбрамом.

— Да, за двадцать с лишним лет неплохо узнал его. Если так можно сказать про этот постоянно растущий город.

— Выходит, вы не отсюда родом?

— Я родился в Бернии. А сюда был назначен на службу позже.

— Вы давно знакомы с Дорием?

— Достаточно давно. Я был знаком еще с его отцом — Эйрихом. А Дория знал еще простым кадетом.

— Вы так рано вышли в отставку? Вам было 32? Верно?

— Да, это странная история… — уклончиво сказал майор.

— А вы, как заслужили свой чин?

— Повезло реализовать потенциал моих частиц вовремя. Не исключено, что я бы и дальше по карьерной лестнице продвинулся бы, но один случай, навсегда перечеркнувший мою жизнь.

— О чем речь?

— Да все о том, же что заставило меня выйти в отставку. Видите ли, я всю жизнь служил на территориях граничащих с лесом унку. И как никто другой умел находить к старосферам подход. В 1025 в Агенориду приехала экспедиция ученых археологов из Рунаборга. Лично от Эйриха Эйрингросса мне поступил приказ. Он назначил меня руководить защитой этих людей в лесах Унку. Они оказались не совсем простыми учеными и полезли туда, куда унку сами боялись забираться. В результате проклятые существа растерзали многих, а меня проклял гневный дух, пожрав всю энергию моего вето поля. Когда эта чертова экспедиция кончилась, я уже был опустошённым. Слышали об опустошённых?

— Да, я слышал. Говорят, что быть опустошённым это словно быть человеком без частиц.

— Не совсем, — устало выдохнул Хельбрам. — У человека с опустошением вето поле не обладает энергией и не может питать частицы, поэтому они не могут управлять талантом и умениями человека. Ко всему в придачу частенько происходят приступы и постоянно нет сил на элементарные житейские дела. Приходится бодриться. Вы понимаете, о чем я? — Хельбрам натянуто улыбнулся и сделал удалой жест рукой.

— Понимаю и сочувствую вам. Вы смогли реализовать себя в чем-то другом?

— Нет, — сказал, Хельбрам. — Но я стараюсь не падать духом. Я радуюсь даже такой жизни. Потому что там в лесах и древних городах умерли многие, а я выжил.

«Неужели он говорит о той самой экспедиции, которой мой отец руководил?» — подумал Ахимас.

— Быть может, вы помните имена тех, кто руководил экспедицией?

— Ей руководили два человека. Их имена я никогда не забуду: Фольредор, да тот самый, и некто Рейнхорн.

— Рейнхорн… — загадочно проговорил Ахимас и подумал: «Все-таки та самая экспедиция! Но тогда Хельбрам может быть в курсе…»

— Скажите, Хельбрам, вы знакомы с языками унку?

— Да, приходилось разговаривать с этими людьми.

«Быть может, Хельбрам сможет прочесть то, что написано в дневнике отца? — подумал Ахимас. Но дневник остался в Вудуине. Если бы Валери привезла мне его! Но одну фразу оттуда я помню, как пишется».

— У вас есть листок бумаги? Мы можем ненадолго остановиться?

— Пожалуйста, — сказал Хельбрам, натянув поводья лошади. Они спрыгнули на мостовую. Это был шумный городской проспект. В центре росли огромные кипарисы. По улице шла толпа паломников нуаранов в одинаковых черных тюрбанах, напоминавших эти самые кипарисы.

Ахимас принял из рук майора блокнот и карандашом написал символы что, видел в дневнике отца.

— Сможете прочитать или перевести их?

— Хм… — Хельбрам задумался, — Очень древний диалект. Он похоже использовался еще до переселения. Даже сами унку им почти не пользуются. Кажется, здесь написано про великий мегалит Вечносферы.

— Тот самый, что стоял на горе Эрнбурга? — спросил Ахимас.

— Да, но я не уверен, что все правильно перевел, — сказал Хельбрам. — Боюсь, я растерял большую часть знаний.

— Хельбрам, то, что вы смогли это прочитать уже чудо! — возбужденно сказал Ахимас. — Скажите,

смогли бы вы вернуться в тот лес унку когда-нибудь?

— Ни за какие блага! Нет! — твердо сказал Хельбрам.

— Понятно, — ответил Ахимас слегка подавленно.

Они снова оседлали лошадей.

— Дорий говорит, что у пострадавших на заводе частичный дизраспад, ссылаясь на сестру. Что вы думаете по этому поводу? Это правда?

— Я не эксперт в медицине. Я даже не знаю, что это такое ваш дизраспад. Но пострадавших я видел. И скажу вам, страшнее этого мало что может выглядеть.

— Опишете?

— Нет, я лучше покажу вам их, — возразил военный в отставке.

— Насколько мне известно, все находятся в больницах, под охраной.

— В больницах находятся те, кто пострадал в день аварии. Тех, кто небыли в эпицентре и внешне не пострадал, выпустили из больницы. И поспешили!

— Поспешили?

— Теперь они словно прокаженные сидят на площади, тут неподалеку. Все их шарахаются. И есть от чего! Но нам стоит осмотреть их до вечера. Вероятно, ночью они растворятся или распадутся.

— Растворятся? — спросил Ахимас с недоумением.

— Да, вы сами все поймете, как изучите их. Просто следуйте за мной.

Кони шли по узким улицам с раскалённой бурой брусчаткой. Цокот копыт отскакивал от стен. Все ставни в домах были закрыты. Приближался полдень. Жара была невыносимой. Вечносфера тут светила по-другому, не как в других краях Валервенна. Она словно была ближе. Грегорбонн, официально считался крупнейшим южным городом сферы.

С Ахимаса стекал пот. Сюртук он снял и положил в седельную сумку.

«Как он это терпит?» — думал наемник, глядя на Хельбрама, не страдавшего от зноя. Он в белом, на белой же гордо вышагивающей лошади красовался впереди.

— Не понимаю, как вы так легко переносите жару? — спросил Ахимас.

— А что тут понимать-то. Ахимас, выпейте намибис. Он вам поможет.

— То, странное вещество? «Черт! Даже не знаю, что хуже: умирать от жары или пить его?»— подумал Ахимас. Но в итоге все же выбрал жарозащитное, сразу отметив странный привкус.

— Вы неправильно одеты, друг мой, — сказал Хельбрам. — Черное притягивает тепло.

— Некогда было менять гардероб, — ответил Ахимас. — Кажется, когда я был здесь несколько лет тому назад, было не так невыносимо жарко.

— Говорил же, что каждый год температура растёт, — ответил Хельбрам.

— Но почему?

— Никто не знает точно. Суеверные говорят, что очередное проклятье Унку. Другие, что из-за добычи ресурсов земля пустеет. На ней ничего не растет вот и нечему удерживать влагу.

— Второе похоже на правду, — ответил Ахимас. Намибис начал действовать, и ему стало легче. Но вместе с этим, по телу словно растеклась странная слабость.

— Долго нам еще?

— Мы уже на месте, — ответил военный.

Переулок вывел их на небольшую площадь у красной скалы. По