Тайна человека со шрамом - Карина Вальц Страница 3

хочет со мной дружить и я могу рассказать ей все планы (она имела ввиду планы побега к Адаму, конечно). В общем, творились странные вещи. И я благодарна Олли, который держался в стороне и не использовал свой дар против меня, хотя мог. Ну и Ника порадовала – очевидно же, что она и не пыталась подружиться, а почти прямым текстом заявила, что одаренных приставили за мной следить.

Дальше – больше.

Адам не остановился.

В отличие от случая с господином Валдо, с остальными его жертвами я лично не была знакома, но стала узнавать почерк Адама: мгновенная смерть без следов и свидетелей. Был человек и нет человека, все быстро, бесшумно и страшно, как будто работал всесильный демон, молниеносный и неотвратимый. Конечно, это далеко не так, я видела Адама и знаю, что он обычный человек, просто со способностями. Его дар и делает его таким всесильным, быстрым и опасным. Это ли не шутка – знать, что случится в будущем? И знать это постоянно, видеть изменения и детали вроде надвигающегося шторма и его последствий.

Убийство за убийством, на данный момент их набралось больше пяти, а после возвращения из Гезелькрооса прошел не так много времени. И мы все топчемся на месте, ведь непонятно, чего Адам добивается. Почему именно господин Валдо выбран жертвой? Что сделала Адаму та женщина, владелица городской лавки с редкими артефактами? Чем ему не понравился скромный неприметный страж, один из людей советника Стрейта? А молодая девушка с бедной родословной, но богатым женихом? А мать большого семейства с окраины города? И, наконец, муж моей сестры?

Да, Адам затеял игру. Помахал мне рукой, обратив на себя внимание, и взялся за дело. Пока эту странную цепочку я видела именно так. Смерть Валдо положила начало, затем Адам обозначил намерения и вот он вышел на мою семью, изменив правила. Раньше – мгновенная смерть, теперь же муж моей старшей сестры пропал без вести. Игра, какой бы она ни была, началась. А я пока даже не знаю ее правил.

Знаю одно – играть должна я одна. Без Алекса, Ники, Мартина и Олли.

Но у советника Стрейта другое мнение, которое я не желала принимать.

– О чем думаешь? – поинтересовался Алекс и я вздрогнула от звука его голоса. Точно, он все еще рядом. В последнее время это частое явление.

– Ты знаешь.

– Я не читаю мысли.

– Неужели, Алекс? Иногда я уверена, что это и есть твой дар, а способность запоминать все в мельчайших подробностях – просто хорошая память, – натянуто засмеялась я и резко встала. Мне хотелось пройтись хотя бы по периметру узкой комнатки. Ежась от холода, я подошла к окну: к счастью, оно выходило на небольшую улочку с темными домами, а не злополучный замок. Улицу щедро припорошило снегом, так что пейзаж за окном даже радовал, уверена, в другое время здесь есть риск увидеть много интересного и для чужих глаз не предназначенного. А снег… он многое способен скрыть.

Алекс остался на месте и терпеливо ждал, когда отвечу на его вопрос. Мою спину прожигал его взгляд.

– Просто… не могу понять Адама, – наконец выдавила я. – Он выследил меня в Гезелькроосе, сделал это специально, ради встречи. Признавался в большой любви, верил в свои слова всей душой, я чувствовала его эмоции, они были… оглушительными, сильными. Никогда прежде таких не встречала, по отношению ко мне уж точно. И Адам обещал доказать, что пара из нас выйдет что надо. А теперь все это…

– А ты что ожидала?

– Не знаю. Но вряд ли убийств. Учитывая, чем я занимаюсь в жизни.

– Рассматривай это как подарки, тогда все встанет на свои места.

– Думаешь? – я повернулась к Алексу, встретив его взгляд. – То есть… ты должен понимать Адама лучше всех. Думаешь, это его способ… ухаживать?

– Я должен понимать его лучше всех? – парень недобро усмехнулся. – Я? Ты в этом уверена, дорогая моя Таната? Думаешь, отсутствие чувств ставит меня рядом с Адамом? Или ближе всех к нему стоишь у нас ты? У вас же счастливое будущее впереди, не забывай.

Честное слово, мне показалось, что Алекс бесится. Но нет, вид спокойный, глаза как обычно – черные бездны, а на губах загадочная полуулыбка.

– Я не…

– Убийства не такие уж и простые, – перебил меня Алекс. – Говорю тебе, это подарки. Сделанные как раз с учетом твоей деятельности.

– Мы не знаем этого наверняка. Не успели выяснить.

– Еще как успели. Смерть той тетки с шестью детьми принесла всем облегчение, ты сама так сказала. И Валдо вызывал у тебя омерзение, как и муженек сестры.

Так, надо запомнить: при Алексе лучше не высказываться. Запомнит, припомнит и так далее. Между прочим, про господина Валдо я высказалась не так резко, пусть смысл и остается похожим. И неприятным я назвала его еще до того, как мы узнали о его гибели. А смерть женщины, матери шестерых детей… да, все ее дети фонтанировали странными эмоциями, это правда. Но они горевали, горе перебивало все странности, я так и не разобралась, что к чему. Не хватило времени поговорить с каждым.

Но вот про Вильмара я вообще никогда не упоминала.

– Про мужа сестры ты только сейчас придумал?

– Нет, когда ты настояла на остановке вне замка. Во-первых, мы даже не знаем, мертв он или еще жив и по идее лучше бы нам начать его искать, да побыстрее. А ты не торопишься этого делать, пусть пострадает еще немного, если, конечно, он еще жив. Во-вторых, несложно догадаться: не все так гладко в благородном семействе. Как правило, это правило.

– Как правило, это правило? И откуда о благородных семьях известно тебе?

– Ароктийский сказал, – невозмутимо ответил Алекс.

– Мартин сказал, а ты за ним повторил? – не поверила я.

– А что?

– Смотрю, вы в последнее время не разлей вода. Даже странно, что он ушел с Никой, а не остался меня караулить в обнимку с лучшим другом.

– Решил, что я с тобой и один справлюсь.

– Ты еще и самоуверенность от него подцепил? Мы оба знаем, Алекс: если бы я настолько оценила «подарки» Адама, что захотела с ним встретиться, я бы встретилась.

– А ты оценила?

– Пока нет. Но кто знает, что будет завтра? И твое назойливое присутствие мне не помешает, можешь не сомневаться. – С этими словами я вернулась под одеяло и отвернулась к серой замызганной стене. А Алекс… хочет сидеть тут всю ночь – да пожалуйста, пусть мерзнет. И хоть до утра гадает, сбегу я к душке-Адаму или нет.