Отбор истинных! Оборотень ищет, принцесса бежит - Кира Иствуд Страница 3

Но почему же он не помог теперь? Почему не спас от захватчиков? Что, если всё это глупые сказки?

Тяжело дыша, я останавливаюсь в дальней части храма. Здесь, за колонной находится дверь из белой кости. Раньше она была заперта силой магии короля Аштарии, но отца больше нет…

Обхватив костяную ручку, я толкаю её. Мне хочется, чтобы она оказалась заперта. Ведь если защита действует – значит, отец жив!

Но дверь поддаётся без усилий.

Сердце болезненно колет. Последняя надежда затухает в душе. Одновременно ушей касается лязг доспехов и дребезжание лестницы под тяжёлыми сапогами.

“Нашли-таки проход, псы Руанда…”

Внутренний зверь сжимается в комок. Он хочет сдаться, принять поражение.

“Не дождутся”, – говорю себе и, переступив порог хранилища, запираю дверь на засов.

В комнате царит полумрак. На стенах угрожающе светится ритуальное оружие. Инкрустированные камнями кинжалы и мечи, под потолком висят гроздья амулетов. В воздухе запах благовоний и прогорклого масла.

Но меня интересует лишь алтарь – грубо высеченный прямоугольный камень, что стоит посреди комнаты. Его гладкую белую поверхность усыпают магические письмена. Даже я, лишённая магии принцесса, чувствую исходящую от артефакта энергию. Она делает воздух вязким, а мысли спутанными.

Мой чуткий слух улавливает торопливые шаги. Сюда спешат солдаты. Я же кружу вокруг алтаря, прикасаясь к символам. Король смог бы активировать этот мёртвый камень! Смог бы приказать ему убить наших врагов! Но меня алтарь не слушается, не реагирует. Я на разные лады произношу все известные мне заклинания, отдаю приказы – бесполезно.

Может быть, ему нужно что-то ещё? Не зря же короли поили камень кровью! Я хватаю со стены тонкий кинжал. Лезвие настолько острое, что режет кожу от лёгкого прикосновения.

Шипя от боли, я сбрызгиваю кровью на белый камень. И о чудо! Символы начинают светиться мерным голубым светом. Но что делать дальше, я не имею понятия. А между тем враги уже за дверью, наваливаются на преграду. Я слышу тяжёлое дыхание, чую вонь мокрой шерсти и едкий запах дыма.

Надо спешить!

– Спаси всех! Убей врагов! – в отчаянии приказываю я алтарю и зло ударяю кулаком по неподвижному камню. Затем пробую пронзить артефакт кинжалом, но лезвие не оставляет даже царапины. Волшебства не случается. Алтарь не желает помочь последней принцессе.

“Никчёмная Николь”, – звучит в памяти голос Гилберта.

Костяная дверь трещит, её охватывает огонь. Через миг она с грохотом падает на пол, раскалывая мраморные плиты. Захватчики вваливаются внутрь. Один впереди и трое за спиной, они куда выше наших мужчин, широкие в плечах, с крупными руками. Доспехи в крови, лица скрывают стальные шлемы, но даже так я чую их торжество.

Нас разделяют пять шагов и алтарь. Мне некуда бежать.

– Убийцы, – шепчу я, наставляя кинжал на солдат. По сравнению с тяжёлым оружием врагов он выглядит жалкой зубочисткой.

– Отойди от алтаря, – рычит первый солдат. А может, это один из командиров? Его броня отличается, на груди сложная гравировка в форме волчьей пасти. Меня колотит от ненависти, от душевных ран.

– Не приближайся!

Оборотень и не думает слушаться, делает шаг. Его зелёные глаза сверкают из-под забрала, голос уверенный, глубокий:

– Брось кинжал и сдавайся.

– И не подумаю!

– Пожалеешь. Теперь ты наша и деваться тебе некуда.

– Разве? – шепчу я. Гнев и отчаяние ударяют в голову, удушьем перехватывают горло.

Резким движением я переворачиваю кинжал остриём к себе. А в следующий миг с силой вонзаю лезвие себе под сердце.

– Стой! – запоздалый приказ.

Мой вскрик тонет в хрипе, боль огнём охватывает тело. Я падаю прямо на алтарь, цепляюсь липкими пальцами за белоснежный камень. Холод растекается по венам ледяным крошевом, с натугой бьётся сердце. Как же больно умирать…

– Проклятье! – слышу я крик.

Меня подхватывают чужие крепкие руки и нет сил вырваться, оттолкнуть врага и убийцу. Захватчика моей земли! Ненавижу!

– Не дёргайся, – рычит мужчина, волк с зелёными глазами. Он что-то кричит остальным, но я уже не могу разобрать слов, мне тяжело дышать. Зато хватает сил протянуть руки к его шее, сжать кольчугу. Хочу задушить его, хочу…

Руандовец не обращает внимания на мои нелепые попытки, вместо этого снимает латную перчатку, пробует вытащить кинжал из моей груди.

Я вскрикиваю, и волк перехватывает мою слабую руку… и вдруг замирает изваянием, а затем вздрагивает, словно его ошпарило горячей водой. Оглушённо смотрит на моё запястье.

Там, на коже стремительно проявляется сложная вязь рисунка. Метка истинности. Такая же метка есть и на запястье руандовца.

Оборотень приподнимет мою голову, наши взгляды сталкиваются. Я вижу – волк напуган, изумлён, не знает, что делать. Мне же хочется засмеяться – горько, надсадно, зло. Я всё-таки отомстила, пусть даже так! Смех вырывает жутким хрипом.

Воздуха не хватает.

Вспыхивает алтарь, на миг освещая изумрудные глаза моей истинной пары. Моего истинного врага. А потом всё подёргивается багряным маревом.

***

В следующий миг я с криком вскакиваю на своей постели. Подушки разбросаны, пуховое одеяло в беспорядке, лицо щиплет от слёз, лёгкие горят.

Я снова и снова хватаю ртом воздух, озираясь по сторонам. Постепенно ужас ослабляет хватку, позволяя связно думать. Я дома! В своих покоях! Но что это было? Откуда взялись эти видения?

Расстёгиваю свою сорочку, щупаю рёбра, но на груди нет даже шрама. Ступни тоже целы, я совершенно здорова. Неужели беда мне привиделась, а мои сёстры, отец… живы? О боги.

На нетвёрдых ногах я подхожу к окну, распахиваю створки и с жадностью вдыхаю морозный воздух.

Вокруг тишина спящего замка, в небе завис полукруглый месяц… Я словно вернулась в прошлое, ведь в видении уже наступило полнолуние. Гостевых дилижансов во дворе почти нет, словно отбор невест ещё не начался. Разве такое возможно?

На улице белеет припорошённый снегом королевский сад. Спокойно светится в ночи магическая башня, словно её стены никогда не облизывало жадное пламя, но меня не покидает тревога.

Накинув плащ, я выглядываю в коридор. За дверью дежурит верная короне охрана. Ночная служанка тут же подскакивает со своего кресла и обеспокоенно спрашивает:

– Что-то случилось, ваша светлость?

Я смотрю на девушку во все глаза. Я помню её мёртвой, в пыли и крови… но нет, вот она, живая и невредимая, немного сонная, со сбившимся чепчиком. Мне