Бояться поздно - Идиатуллин Шамиль Страница 3

— Упаковала вроде. Ну да.

— Без ноута играть непросто будет, — с кислым видом отметила красавица, не отрываясь от экранчика.

— Я свой могу отдать, — сказал Марк.

Он стоял коленями на сиденье лицом к девочкам.

— А сам как будешь? — уточнил Карим, воздвигаясь левее.

От него пахну́ло дезодорантом и шампунем — значит, вспотел все-таки. Не от переброса тяжестей, так от того, что трудился, не сняв куртки. Так, куртку не снимаю и прям сейчас бегу в туалет обтираться, вспомнила Аля, поведя мокрыми лопатками.

— С телефона.

— Айфон-барон, — сказал Карим уважительно.

— Нет-нет, не надо, Марк, спасибо, — торопливо сказала Аля.

— Представился уже, — отметила красавица. — Лол, значит, Марк.

— Молодец. Я Карим. В смысле Карим.

— Аля, — сказала Аля, осторожно пожимая огромную горячую ладонь. — Аль-Тын. Мне очень…

— Да вы издеваетесь, — отметила красотка, поднимая наконец глаза, серые и очень красивые. — Это прям имя такое или тоже Алиса?

— Алия́.

— Это я Алиса, — сказала Алиса, полыхнув зубами и помахав растопыренной ладошкой невдалеке от лица красотки.

— Исяммесез, мин сезнен апаен[1], — сказала красотка. — Я думала, это про одного человека речь. А чего тогда Безумным Шляпником подписываешься?

— А как надо, Кроликом или Герцогиней, мисс Ши-Вулф?

— Именно туда Герцогиня и придет, — сказала красотка. — Алиса, Алия, Алина. Будем знакомы.

Карим и Марк заржали, вполголоса завывая: «А-а-а». Алиса, скрестив руки, пожала соседкам ладошки и соединила их. Пальцы у Алины были тонкие и прохладные.

— Молодые люди, билетики приготовим, пожалуйста, — сказала крепкая кондукторша, незаметно возникшая в проходе.

Ой, подумала Аля, но Алиса уже протягивала кондукторше сложенную чековую ленту.

— Пять штук, за всех.

— Товарищ проводник, а вы знаете, что у вас тут Али-экспресс? — спросил Марк с очень серьезным видом.

Кондукторша развить искрометную шутку не позволила — к явному облегчению не одной только Али:

— Студенческие?

Все со вздохом полезли по карманам. Первой опять успела Алиса. Кондукторша, сканируя ее студенческий сквозь узкие очки, тихо, но строго уведомила пространство:

— На будущее: двери держать очень не советую. Штраф-то ладно. Руки-ноги поломает, а то и выбросит просто. Сейчас не царя Гороха вагоны, там силы до дури.

— А это не мы, правда-правда, — затараторил Марк, хлопая очень честными глазами. — Там сигма такой был, в шляпе и пальто, опасный с виду. Мы ему говорим: «Мужчина, прекратите, штраф-то ладно, руки-ноги поломает», а он не слушается. Потом бежать бросился…

Марк поводил поднятым пальцем, выбирая направление, потом решительно ткнул за спину кондукторши.

— Вон туда. Я стрелял ему вслед, но он уклоняется ловко, фрр-фрр…

— По ногам надо было, — брезгливо сказала Алина.

— Так он же подпрыгивал, ты не видела просто! Пальто такое во все стороны…

Кондукторша вернула Алисе студенческий билет, отмахнулась от остальных и потопала дальше. Марк победно улыбнулся. А Аля, пробормотав извинения, скользнула к тамбуру.

Туалет оказался незанятым, чистым и теплым. Аля быстро разоблачилась, развесила вещи — футболка под свитером оказалась не такой мокрой, как представлялось, — обтерлась сухими, потом влажными салфетками и замерла, без удовольствия рассматривая в зеркале бледную кожу, углы и округлости, распределенные без оглядок на гармонию, и нелепую прическу, сформированную шапкой и суматошным бегом.

Куда я такая поперлась, подумала она горестно. Зачем мне эти игрушки, снега, жесткий шашлык, волокна которого застрянут между зубов на весь вечер, пиво или водка, неизбежные и невкусные? Зачем мне эти незнакомые люди — не только мне незнакомые, а друг друга-то толком не знающие? Зачем эти чужие лица, непривычные запахи, натужные хохмы и высокомерные улыбки? Алиса, приставка ты приставучая, зачем ты меня с собой поволокла? И зачем я, дура, поволоклась? Сильная, самостоятельная женщина, студентка с повышенной стипендией и всё вот это — что вот это, кстати? — поволоклась непонятно с кем непонятно куда непонятно для чего.

То есть так-то все понятно. С кем: с группой виртуальных друзей по чатику интеллектуальных загадок. Куда: на базу отдыха «Тынлык» в полусотне верст от дома, модную и, говорят, страшно удобную. Для чего: для развиртуализации и укрепления знакомства в комфортной обстановке — на свежем воздухе, под вкусную еду и без забот, но с ЗБТ — закрытым бета-тестированием нового релиза и без того тайной и вполне культовой игры.

Осталось понять, зачем это Але. И зачем им Аля.

Алиса говорит, Алю звали, ждали, горели желанием. Как-то незаметно. Хотя двери держали, да. И Марк этот глазами уже сейчас ест, а что будет, когда на месте окажемся? А Карим наверняка на Алину нацелился, ну еще бы. А та все равно будет по привычке или на всякий случай стервочку включать. Ши-Вулф — это волчица ведь. Другое название бичвулф.

А ты как хотела, чтобы с порога в попу дули и коньячком поили? Так это плохо кончается. Потом дульщики-поильщики требуют ответного внимания и ласки. плавали — знаем, больше не желаем. Или просто лежачий камень паникует оттого, что вдруг покатился?

Аля вздрогнула и вцепилась в раковину, чтобы не покатиться. Кажется, она умудрилась задремать стоя. Чертовы лабы, чертов ноут, чертовы нервы. Она подышала, поплескала водой в лицо и сразу замерзла. Ужасно хотелось спать. Пить, кстати, тоже. Чайку, горячего, душистого. А нету. Не взяла Аля ни чаю, ни простой воды, а здесь ее поить явно не собираются.

Потерпим. Немножко.

Аля передернулась, растерла мурашки и принялась ожесточенно одеваться, почему-то распаляясь и обещая себе, что если придет, а они там ржут — над нею, сразу ускакавшей в туалет, или, наоборот, с кислыми рожами пялятся в телефоны или друг на друга, а на опоздавших ноль внимания, — то она попросит кого-нибудь из знакомцев, ту же Настю, например, прислать ей паническое сообщение, по этому поводу выскочит на ближайшей станции и отправится обратно, к пустой комнате, пироженкам и лабам. Чертовым, но более нужным и симпатичным, чем вот это все.

Накрутив себя, Аля подхватила куртку, как щит, и замаршировала к своему месту.

Оттуда разносились ржание поверх неторопливого говорка, а также запахи цитрусов, мяты и корицы. Марк, так и торчащий спиной к движению, немедленно замахал Але зажатыми в пальцах апельсинами, Алиса пробубнила сквозь жевание что-то про «давай скорее, а то сама сожру», а Алина осторожно подняла пластиковую кружку, источавшую одуряющие ароматы, и сказала:

— Пей скорей, пока горячий, восстанавливай баланс. Ты нам на пике формы нужна.

3. Нескучной будет дорога

Электричка, качаясь и постукивая, проскочила бесконечную слепящую равнину и нырнула в лес, в тень, во мрак, удивительно прохладный и категорически непроглядный. Наверное, по контрасту.

Нет. Аля поморгала, чтобы глаза привыкли поскорей, но глаза по-прежнему были будто залиты гуталином. Она повела перед собой ладонью и замерла, ткнувшись пальцами в длинную шерсть, холодную и жесткую. Под шерстью тут же вздулась бугром горячая мышца и заклокотал неслышный рык. Он поставил дыбом уже шерсть Али, о существовании которой та не подозревала. Коже на лопатках стало больно. В лицо дохнула жаркая вонь. Аля застыла, пытаясь и боясь вдохнуть.

Зверь, играясь, тронул плечо:

— Аль, подъем, подъезжаем.

Аля выдралась из сна, как из битумной лужи, с трудом удерживая себя от крика и испуганных озираний по сторонам. Было тепло и светло. За окном отползал не темный лес и не белоснежная равнина, а поблескивающие под солнцем холмы смутно знакомых форм. Будто мягкие игрушки, на которые накинули простыню, но голову слоника и туловище мишки поди замаскируй, подумала Аля, и холмы тут же сменились частыми столбами электропередачи на фоне бесконечного забора тоскливого цвета. Все было неправильно, не по-настоящему и как будто не в первый раз.