Анатолий Жаренов - Парадокс Великого Пта. Фантастический роман Страница 3

Худощавый джентльмен, прибыв в Рио, сразу же позвонил командующему из отеля и, не теряя времени, отправился к нему. Командующий, старый человек с одутловатым лицом, выслушал просьбу и медленно сказал:

— Я не могу рисковать. Разведчики, ушедшие в зону, не вернулись. Мы ничего не понимаем. — Он слабо взмахнул рукой. — Врачи говорят, что медицина не знает аналогов этому. Единственное, за что они ручаются, — полная безопасность контакта с трупами жертв. Мертвые не кусаются, — усмехнулся командующий. — А вот живые…

— Что? — наклонился к нему худощавый джентльмен.

— Мгновенный шок, потом кожа приобретает фиолетовый оттенок, лицо теряет человеческие черты, глаза тускнеют.

— И?..

— Человек или умирает, или превращается в дикое животное. Самое страшное, что он начинает представлять опасность для окружающих. Какая-то цепная зараза. И это не вирус, не бацилла. Словом, что-то новое, неизвестное Земле.

— Марсиане? — усмехнулся приезжий.

— Не знаю, — устало заметил командующий. — Но. это страшно, клянусь вам…

— И все-таки я прошу.

— Я не могу, — отвел глаза старик.

Худощавый джентльмен рассеянно повертел кольцо на пальце, потом наклонился к уху командующего и прошептал несколько слов. Старик испуганно отстранился.

— В таком случае, — пробормотал он, — в таком случае ответственность…

— Вы пропустите вертолет. Туда и обратно.

— Но вы не?.. — начал командующий.

— Нам «марсиане» не нужны. Не нужны, — подчеркнул посетитель, вставая.

Вернувшись в отель, он связался с полным джентльменом и сообщил, что его миссия развивается нормально. Тот проворчал в ответ об осторожности и положил трубку. Худощавый усмехнулся, постоял недолго у телефонного столика, о чем-то раздумывая, потом принял ванну и вызвал машину.

Автомобиль мягко тронулся с места. Взгляд пассажира скользил по витринам магазинов. За зеркальными стеклами корчились фиолетовые манекены. Реклама торопилась за быстротекущей жизнью. Лиловые обезьяны предлагали прохожим сигареты «Йети», мыло «Бездна», коктейль «Питекантроп». Где-то далеко отсюда высвеченная лучами мощных юпитеров Глэдис Годфри, млея от отвращения, целовала шимпанзе. Розовый режиссер орал на нее. Розовому режиссеру казалось, что Глэдис вкладывает в поцелуй мало чувства. И Глэдис вкладывала больше. Потому что ей нужны были деньги. Они нужны были всем. И телекинетику Вилли Брауну, и розовому режиссеру, и даже худощавому джентльмену, который ехал сейчас ужинать в одно модное заведение.

Над городом сверкала неоновая радуга. А по городу брел толстый неумытый блондин. Он заходил в бары, наклонялся к кому-нибудь из посетителей и шептал, обнажая нечистые зубы:

— Тайна. Великая тайна. За тысячу песо я расскажу вам о пришельцах.

Блондина не слушали. Пришельцами публика была сыта по горло. О тайнах кричали газетчики на всех перекрестках. Но блондин знал больше, чем газеты. Потому что он пришел из-за кордона. Его не заметили ни люди, ни локаторы. Он пришел из мест, пораженных фиолетовой чумой, счастливо избежав заражения. Правда, он слегка помешался. Но в этом не было ничего удивительного. Не каждому удается пережить такое.

Никто не хотел давать тысячу песо блондину. И он неприкаянно бродил между людьми. А вместе с ним по городу бродила тайна, за которую любая газета заплатила бы в десять раз больше, чем просил несчастный сумасшедший.

Блондин прошел мимо модного заведения, где ужинал худощавый джентльмен. Последний не поскупился бы на тысячу песо. А может, отдал бы и больше.

Но худощавый лениво потягивал ледяной коктейль и смотрел на тощую певицу, сообщавшую с эстрады утробным голосом:

Спустился ангел с высотыИ заглянул мне за корсет.Певице тоже нужны были деньги.

Грязный блондин забрел в портовую часть города. Ему хотелось есть, но не на что было купить даже гнилой банан. Его привлек острый пряный запах, доносящийся из раскрытых дверей третьеразрядного бара. Он сделал стойку и нырнул, раздувая ноздри, в помещение, наполненное гулом голосов и звоном посуды.

— А я говорю, они не кусаются! — кричал в ухо своему собеседнику рыжебородый великан.

Тот, навалившись грудью на стол, икал и бормотал в промежутках между приступами:

— Когда мы ходили на Фиджи…

Закончить фразу ему не удавалось. Мешали икота и крик рыжебородого.

— Блеф! Все блеф! Никуда вы не ходили, Сэм Питере. Вы всю свою ничтожную жизнь проторчали в том вонючем кабаке. Это так же верно, как то, что меня зовут Гопкинсом.

— Когда мы… — начал снова Сэм, но на половине фразы уронил голову на стол и захрапел.

Рыжий Гопкинс сердито отвернулся и заметил блондина, застывшего в нерешительности у входа. Гопкинс находился в том блаженном состоянии легкого подпития, когда человеком овладевает неудержимая потребность разговаривать на отвлеченные темы. Он подмигнул блондину.

— Эй, парень, иди сюда.

Питере поднял голову, посмотрел остекленевшими глазами на блондина, примеряющегося к стулу, пробормотал: «Черепахи» — и опять захрапел. Гопкинс подвинул блондину бутылку, выдернул из-под носа у Сэма стаканчик и плеснул в него виски.

— Пей.

Блондин накинулся на еду. Гопкинс, выждав немного, спросил:

— Ты кто? Немец? Швед?

Блондин проглотил кусок мяса и пробормотал:

— Тайна. Тысячу песо, и я расскажу вам тайну.

Гопкинс удивленно уставился на него, потом громко заржал:

— Ты ошибся адресом, приятель. За тайны платят в президентском дворце. А здесь пьют честные моряки.

Он налил стопку, ловко опрокинул ее и, вытерев бороду, заметил:

— Брось трепаться. И жри. Плачу я…

— Тысяча песо, — упрямо повторил блондин.

— Да ты совсем спятил, — удивился еще больше Гопкинс. — Проклятые газеты! — Он потряс волосатым кулаком. — Третий сумасшедший за один день!

В бар ворвался шустрый мальчишка-газетчик. Размахивая пачкой газет, он побежал между столиками:

— Свежие новости оттуда! Фиолетовая проказа поражает молниеносно! Человечество может быть спокойно! Самый модный цвет платья — цвет дождевого червя!

Блондин вздрогнул и заерзал на стуле. Гопкинс на клонился к нему и участливо спросил:

— У тебя жена там осталась? Или родственники?

Блондин отрицательно покачал головой. А от соседнего столика поднялся чернявый субъект в потрепанной куртке и встал сзади блондина.

— Что за тип? — спросил он рыжебородого.

— Черт его знает, — откликнулся Гопкинс. — Сумасшедший, продает тайну.