Новый порядок. Часть 1 (СИ) - Dьюк Александр Александрович Страница 30

Маэстро смял записку, сунул в карман, поднялся со стула и направился к барной стойке, но не остановился, а прошел мимо. Бармен, натирая полотенцем кружку, приветливо улыбнулся ему и кивнул.

Бруно завернул за угол, направился к двери, где обитала прислуга. У двери стоял официант. Он услужливо открыл дверь, впустил Бруно внутрь и указал на лестничный пролет, ведущий к дверям на площадку жилого подъезда.

Глава 10

— Ну, че вылупился?

Бруно облизнул губы и поскреб за ухом.

— Э-э-эльза-а-а? — недоверчиво протянул он.

— Ну-у-у? — передразнила его Эльза.

Эльзой был высокий, крупный и плотный мужик хорошо за сорок, с всклокоченной пегой гренадерской бородой. Возможно, на самом деле и был гренадером в отставке. Было в нем что-то военное. По крайней мере, если судить по волосатым ручищам, ходить в штыковую и прошибать штыком насквозь пару сверов или сыроедов или метать в них гранаты смог бы без проблем.

Эльза встретил Бруно в дверях маленькой квартирки на последнем этаже и, схватив ручищами за шиворот, быстро втащил в комнату. Выглянул на лестничную клетку, поводил бородой по сторонам и закрыл дверь на замок.

— Я думал… — кашлянул Бруно в кулак. — Ну…

— Мамаша, царствие небесное, ебнутой была, — буркнул Эльза. — В медическом смысле. Вот и назвала Эльзой по дурости. А может, пошутила так. Херовенько, но как сумела.

— П-понятно, — справился с потрясением Маэстро.

— Тебе-то какая разница? — подбоченилась «барышня». — Ты искал Эльзу — ты нашел Эльзу. Ты ебаться пришел аль по делу?

— По делу.

— Тогда проходи.

Эльза поманил Бруно лапищей и пригласил к самодельному грубому столу с парой табуретов. Кроме стола в комнате имелась кровать, умывальник, повешенный на стену, и у единственного окна — верстак с закрепленными обувными формами. На одну был натянут женский сапог с оторванным каблуком. Разномастная обувь и заготовки стояли и под верстаком, и вокруг него, ими была заставлена вся дальняя стена и полки на ней. Из приоткрытой дверцы шкафа торчал кусок жесткой кожи. Эльза явно подрабатывал сапожником в свободное… от чего-то там время.

— Ну, слухаю, — грузно усевшись на табурет, пробасил Эльза.

Бруно растерялся. Он все еще не мог побороть диссонанс.

— Тебе обувку подправить или новую сладить? — не вынес молчания сапожник. — Боты, — он покосился на ноги Бруно, — гляжу, у тебя говенненькие, небось, все пятки стер. Так я мигом, дай только замеры сделаю. Я в полку всем сапоги да боты казенные правил, до ума доводил, сам херр пулковних у меня обувку чинил. Никто не жаловался.

Бруно снова уставился на волосатые руки отставного гренадера и решил, что тоже не стал бы жаловаться. Затем осмотрел свои туфли, и ему почему-то сделалось обидно. Все-таки это были его мучители, и кроме него никто не имел права громко и вдохновенно вздыхать на них.

— Да нет, меня все устраивает, — соврал он. — Я по другому делу.

— Ну так говори уже.

— Да вот пытаюсь… в общем… — почесал за ухом Бруно и набрал воздуха в грудь. — Короче, пару дней назад на улице Искусств кое-кто кое-кому сделал одно предложение. Кое-кто, кхм, отказался. Но кое-что изменилось. Кое-кому понадобилась помощь… кое в чем. Поэтому кое-кто просит прощения и приглашает Эльз… кхм, ну да, Эльзу на прогулку. В Анкин сад. Завтра, в полдень. А, — Бруно потер наморщенный лоб, — и еще просили передать кое-кому, что еще кое-кто не держу на него зла и все прощает.

Сапожник тоже наморщил лоб и усиленно его тер, поглаживая при этом еще и густую бороду, чтобы мыслительный процесс шел лучше.

— Н-да-а-а-а, — протянул он многозначительно. — И боты говенненькие, и связной с тебя херовый.

— Какой есть, — обиделся Бруно. — У вас самих с секретностью не очень, — заметил он.

— Че это? — насторожился сапожник.

— Ну, каждый может зайти в «Осетра» и спросить Эльзу.

Гренадер нахмурился, помрачнел, пристально разглядывая Бруно. Маэстро втянул голову в плечи и покосился на его руки, гадая, сколько они разогнули на спор подков и как быстро они сворачивают шею.

Но сапожник лишь рассмеялся.

— А ты когда-нибудь видел, чтоб в альбарский кабак перлись за шнапсом и менншинскими девками, а? — спросил он. — Спросят Кончиту-небриту, Хулию там, Анхелику какую посисястей… Он, — сапожник кивнул и указал большим пальцем на полки с обувью, — за стенкой Кармелита живет. Жопа — во! Сиськи — на одну лечь, другой — укрыться. Очень рекомендую, и берет недорого. А вот Эльзу спрашивают только те, кто знает. А знают ее мало. И лучше, парень, чтобы так оно и оставалось, смекаешь? — серьезно посоветовал он.

— Смекаю, — заверил Бруно.

— Ну и молодец, раз смекаешь, — сапожник пошкрябал бороду. — Стало быть, кое-кто Эльзу на свиданку зовет? — задумчиво проговорил он.

— Угу.

— В Анкин сад, стало быть?

— Угу.

— Кто ухажер? Где ждать будет? Как узнать, ежели че?

— У пруда. Ну там, где герцог, говорят, купаться любил. А ухажер… — Бруно задумался и пожал плечами, — да он сам узнает, ежели че.

— Хммм… — гренадер почесал лысеющее темя. — Есть в старом парке пруд — там герцогиню раком прут, хе-хе… — напел он экспромт. — Ну, может, Эльза и придет, кто знает, кто знает… — решил он и поднял голову. — Еще че передать хочешь?

— Да вроде нет, — ответил Бруно, хоть и несколько напрягся, торопливо вспоминая, не забыл ли чего.

— Может, боты все-таки справить? — сапожник настойчиво указал на туфли Маэстро.

— Нет, спасибо.

— Как хочешь, — махнул лапищей сапожник и встал с табурета. — Тогда широкой дороги тебе.

Он проводил Бруно к двери, идя следом. Перед тем, как повернуть ключ, сапожник еще раз пристально смерил Маэстро взглядом и сказал, почесывая лохматую грудь под расстегнутой на три пуговицы рубашкой:

— Выйди-ка через парадную, а не кабак.

— Зачем? — Бруно энергично почесался за ухом.

— Так надо, парень, не спорь.

Бруно спорить не стал. И когда сапожник выпустил его из квартирки, послушно вышел на улицу через парадную.

Он вдохнул горячий воздух, приложил ко лбу ладонь козырьком и посмотрел на яркое солнце. Так могло показаться. Но Бруно умел, глядя в одну сторону, видеть, что творится в другой.

И он увидел в окне маленькой квартирки на третьем этаже крупную фигуру сапожника. А еще он увидел на подоконнике соседней квартиры большого филина. Бруно это насторожило — он никогда не видел в Анрии сов, да еще и днем. Однако выработанная паранойя почему-то не забила тревогу. Возможно, потому, что о птицах Бруно знал не больше, чем о правописании. Ему хватало того, что наесться можно всего парой летучих крыс, зажаренных на костре.

Бруно сунул руки в карманы и зашагал по тротуару проспекта Байштана.

И не увидел, как большой филин расправил крылья, взмыл с подоконника в синее анрийское небо и полетел следом за бывшим нищим.

Слежку Бруно заметил не сразу.

Да и как сказать, заметил. Засмотрелся на одиноко бредущую по тротуару навстречу мещанку, возвращавшуюся из лавки с корзиной свежих овощей и хлеба. Женщина накрыла плечи легкой шалью, чтобы совсем уж не смущать прохожих, но она была настолько фигуристой, крупной и мягкой, а тяжелые, необъятные, едва не выпадающие из платья груди колыхались и качались так, что у Бруно дух перехватило. Маэстро чуть с фонарным столбом не поцеловался. Толстушка проплыла мимо, пряча кокетливую улыбку, искоса глянула на обнимающегося со столбом Бруно, вильнула широкой кормой на прощанье — Бруно чуть не поплыл на волнах влюбленности с первого взгляда.

Тогда-то, провожая безымянную любовь всей жизни, Маэстро и заметил преследовавшего его. Это он тоже определил с первого взгляда.

Что-то не понравилось Бруно в нем. Маэстро не запомнил, во что он был одет, но взгляд показался пугающе знакомым, хоть и лицо было другим. В этом Бруно был уверен тоже.