Жилин - Неделя: Истории Данкелбурга Страница 30

Они не мешают нам со своими нравами и причудами. От тех же дриджей или обычных эмигрантов возникает гораздо больше проблем.

Сухой великан закончил очередную мелодию, длившуюся почти семь минут. Всё это время асилур не моргал и только в конце позволил себе прикрыть жёлтые глаза веками.

Началась новая мелодия, ещё более печальная и заунывная. Создание старается изо всех сил, использует все возможности своего таланта. И почему от них веет такой тоской?

Мы встретились с Гарри чуть больше двух месяцев назад. Он только-только вышёл со стадиона после футбольного матча и остановился в небольшом кафе в центре. Я как раз ждала подругу, назначившую мне встречу.

Молодой парень мне сразу приглянулся: солидный, одухотворённый, живой, интересный! Что-то я заметила в нём такое, что заставляло сразу понять, насколько же с ним всё может быть хорошо! Словно он был отмечен каким-то ореолом!

В конце концов, он единственный мужчина, одевающийся в фиолетовый пиджак, из тысяч ряженных в серое. Не исключаю, что именно его экстравагантный наряд расположил меня к нему, заставил заострить на нём внимание.

Заметив мой взгляд, Гарри подсел ко мне. Он представился, отчего-то, по фамилии - Гарри Нельсон. Я также назвалась по фамилии - Катарина Зандарт.

Редко когда мне приходилось так же долго и непринуждённо разговаривать с мужчи-ной. Он рассказал мне, что работает в газете, пишет собственную колонку о спорте. Услы-шав от меня тот факт, что я работаю флористкой, он, отчего-то, сильно оживился.

Подруга в тот день так и не пришла. Позже я выяснила, что сутенёр заставил её работать сверх нормы...

С тех пор мы с Гарри вместе.

Он пришёл только к тому моменту, когда минутная стрелка на настенных часах указала на девятку. Гарри и на сей раз надел много фиолетовых вещей, включая совсем новые туфли. Немного растрёпанный, он буквально ворвался в двери 'Вереска' и сразу же начал выискивать меня глазами.

Найдя меня среди столиков, он кривовато улыбнулся. Ведёт себя нервно, напряжённо. Взгляд лишён сосредоточённости. Что же произошло?

Гарри пошёл прямо ко мне и чуть не столкнулся по пути с юрким официантов. Даже не обернувшись на юношу, мой дорогой поспе-шил занять место рядом со мной.

- Привет, Катарина, - сказал он бесстрастным голосом, когда сел напротив.

- Привет, дорогой...

Он даже не попытался меня поцеловать. Мы всегда обмениваемся касаниями губ при встрече... Неужели?

- Я ведь оторвал тебя от работы? - начал он.

- Ничего, Минди сказала, что справится одна.

- Хорошо.

Повисла тишина.

- А как же твоя работа?

- Там странные дела творятся, - беспечно махнул он рукой, - Приехала полиция - всех допрашивают и отправляют домой. У главного сейчас полно хлопот, а всё это из-за одного нашего сотрудника - он каким-то образом впутался в историю с Решетом...

- С тем маньяком? - я услышала собственный осипший голос.

- Да, но, Катарина, я собирался сказать совершенно не об этом.

В голове что-то запульсировало. В горле пересохло... Никогда он ещё не говорил со мной таким голос. В нём так и веет холодной стальной безысходностью.

- Что-то случилось? - не узнавая собственную речь, спросила я.

В глазах уже почти стоят слёзы...

- Да, ты знаешь... Прошло довольно много времени, мы отлично знаем друг друга, но на этом всё остановилось... Понимаешь? Запас нашего интереса друг к другу иссяк...

- Ты мне всё ещё интересен! - отчаянно взмолилась я.

- Но ты мне больше нет! Ты больше ничем не можешь меня впечатлить! Меня к тебе больше не тянет!

- Ведь ты же говорил, что мы сможем быть вместе хоть всю жизнь!

- Но я ошибся! - Гарри развёл руками, - Вот так просто ошибся! Ты же сама говоришь, что живыми нас делают наши недостатки!

Что? Что он вообще такое говорит? Как он может?

- Недостаток? Весь этот обман ты считаешь недостатком? Это подлость, Гарри! Это жестокая подлость с твоей стороны!

- Мне приходится так поступать! - словно оправдываясь, залепетал он.

- И почему же? Почему же именно 'приходится'?

Похоже, что он не знает, что же ответить. Действительно не видит истинных причин или не может сформулировать их из десятков абстрактных и неясных, как призраки, мыслей? Или боится просто сказать правду? Нашёл другую? У неё лицо красивее, красивее фигура, а сама она отличается доступностью? Она готова пойти на ту грязь и мерзость, что крутиться в голове Гарри, когда он попадает в постель?

На глаза упал непослушный локон, но мне не до него. Слёзы застлали вязкой пеленой взор, и лишь только Гарри остаётся передо мной достаточно чётким. Эти черты, что так тяжело терять...

- Понимаешь, - собрался с мыслями фиолетовый парень, - Если не порвать сейчас, дальше будет только хуже...

- Откуда ты это знаешь?

- Я чувствую...

- Что за глупость? - мой голос уже сорвался на истеричный рёв, - Как это можно чувствовать? Как можно чувствовать это, если только вчера ты готов был меня боготворить?

Гарри промолчал, не зная, что ещё сказать в дополнение к своим иллюзорным доводам. В них, как в оркестре начинающих музыкантов, слышится безбожная фальшь, ложные нотки и жуткая неуверенность...

Потому что он не ощущал тех чувств, не был подвержен тем мыслям, о которых говорил. Он не решался сказать самого главного, честного, отчего на душе становится ещё гаже, а в сердце - больнее...

Он не говорит правды...

- Что ты такое говоришь? Ты сам себя слышишь? С чего ты взял, что нам больше не будет друг с другом интересно? С чего ты решил, что у нас ничего не выйдет?

Он ответил просто:

- Прощай, Катарина!

Затем просто отвернулся, встал и ушёл. Вот я вижу, как он идёт к двери, шагая вполне легко и беспечно для человека, который только что расстался с той, кого целых два месяца называл самой лучшей... В ту секунду обида во мне жалит даже сильнее, чем сердечная боль...

- Почему ты мне врёшь, Гарри? - крикнула я ему вслед, но мои слова просто растаяли в воздухе, никак не затронув его уха.

Сквозь громадные окна я увидела, как он садится в серый автомобиль на водительское место и отъезжает от кафе. Ещё вчера у него не было этого шикарного авто...

Сил сдерживать себя больше не осталось. Атлант во мне обессилил и уронил громадный шар Земли с плеч... Я расплакалась, разрыдалась, как не рыдала уже больше трёх лет. Слёзы и вопль боли извергались из меня подобно магме из пробудившегося вулкана. Где-то необозримо далеко от меня рыдает печальный саксофон асилура...

Я узнала, что Гарри относится к тому типу мужчин, что не привыкли хранить верность, спустя три недели, как мы начали встречаться. Узнала от подруг. Поговаривают, что он перепробовал более пятидесяти женщин самых разных типажей и возрастов.