Лазурное проклятие - Юлия Владимировна Скоробогачёва Страница 31

-Да, подвезу новых друзей, – ответил зеленоглазый и его рука легла на мою талию, что не осталось незамеченным для блондина, который увидев это неприятно улыбнулся, прищурившись, наклонил свою голову, со слегка вьющимися волосами, и сделал глоток из бокала.

Как только мы отошли, я будто бы невзначай скинула руку мужчины, и пошла чуть быстрее. Да, Саша вызвался подвести нас, они с Радиусом нашли общий язык, и как много значительно пошутила мне на ушко Деля, со мной он так же хочет найти этот пресловутый общий язычок.

-Было приятно познакомиться, – сказал белоплавочник по приезде домой, и пожав руку цыгана, потянулся губами к моей щеке, оставив на ней влажный и нежный поцелуй.

Я вежливо промямлила ответные слова, и убежала, словно испуганный сурикат, домой.

Мы с Аделитой легли в наши кровати, приготовили теплого молока и приготовились к разговору. Прошла минута, две, три, а никто из нас так и не начал эту речь.

-Для полноты картины надо узнать, кто такая эта Мариэль, – начала сестра, – поэтому завтра на пробежке мы поплывем в Мермаины, к твоим знакомым. Я думаю что эта неизвестная нам Мариэль известна там, в глубине, где происходят тёмные дела и живут непокорные морские твари.

-Да, Адель, – кивнула я головой, и подивилась напыщенному тону сёстры, на неё иногда находит такое. Это не впервые, – Бэтт предатель, но мне кажется показывать, что мы знаем, не надо.

Наша комната в сумерках похожа на джунгли. Темно, влажно и с полок свисают петли растений, они словно лианы, висящие на толстых стволах исполинских деревьев. Образ девушки, сидящей на соседней кровати, видится чётко: высокие скулы, длинная гибкая шея, широкие дуги бровей и тёмные волосы до талии.

-Правильно кажется. Мы должны быть впереди, в более выигрышном положении. Мы про неё знаем – она про нас нет, – симпатичная брюнетка задумалась и её синий глубокий взгляд начал блуждать по потолку, – у неё точно есть сообщница, скорее всего даже две.

Я кивнула и прикрыла глаза, готовясь услышать что-нибудь ещё. Но нет. Сестра молчала, зато мне в голову пришла мысль, точнее деталь, про которую мы забыли. Запамятовали, как помещики о старом слуге Фирсе, которого оставили в имении, в чеховском "Вишневом саду".

-Адель, а ведь странно. Три девушки убили принцессу сирен, и наша Бэтт в сговоре с хвостатой дамой. А не Элизабет ли одна из тех кто прикончил наследницу? Если это так, то Мариэль была выгодна смерть принцессы, насколько я помню её имя – Василины.

-Здраво рассуждаешь, Лю. Это все предположения, смахивающие на теорию заговора, но звучит правдоподобно. У будущей властительницы города вполне могли быть враги.

Этот тихий разговор про тайны, связывающие тёмное дно и солнечное Панаджи, постепенно затухал. Лишь изредка в воздухе повисала чья-то фраза. Наступила ночь. В наших крепких черепных коробочках все ещё происходит мыслительный процесс, но он протекает медленно, засыпая. Я поцеловала медальон, висящий на моей шее, поблагодарила Вселенную за этот день, и намазав руки жирным кремом с маслом ши и авокадо, сладко заснула.

Утро доброе, мир! Особенно оно доброе в семь часов утра, на улице, когда я набегаю третий километр. А Аделите хоть бы что! Бежит и улыбается! Она разбудила меня, запев за ухо один из хитов Рамштайна! Теперь я злая и недовольная, в животе вяло плещется водичка, а в голове с такой же никакущей скоростью происходит мыслительный процесс.

-Поднажми, Лю! Еще метров пятьсот и ныряем!

Мой внутренний крик крайне схож со звуками голоса выпи. Я бы даже сказала, что они идентичны.

Погода чуть хуже, чем вчера. Облака серой толстой, пардон за оскорбление, слегка пухлой пленкой, затянули половину неба. Море спокойное, если не брать во внимание бешеных туристов, что плещутся в нем, и поднимают в моей душе волны негодования.

С каким наслаждением я нырнула, ни одному страусу не понять, ни одному жирафу не из ведать! Я развила высокую скорость и так плыла до самого города, лишь иногда оборачиваясь на Аду. Вскоре я тем же путём добралась до дома Евгении и Римы, и быстро прошмыгнув внутрь, чтобы ни какая хвостатая красотка не узнала, дала Лите отдышаться.

К нашему счастью сирены оказались дома, я познакомила Аделиту с ними и дала Риме карамель на палочке, припасенную для неё с суши. Девочка обрадовалась, и принялась облизывать сладкую сосульку, весело подергивая рыбьим хвостом.

-Евгения, не будем тянуть, мы по делу, – провозгласила Аделита. Она во второй раз видит сирен, но выглядит очень уверенной, – одна из наших сестёр вчера была здесь, у некой Мариэль. Они в сговоре, но смысла мы пока не раскрыли. Вы не знаете кто она?

Худенькие плечи мамы-сирены дёрнулись, и так большие глаза увеличились от удивления ещё больше.

-Мариэль? Вы уверены?

-Да, – категорично ответила Ада, и нахмурила тёмные брови, предчувствуя не хорошее.

-Мариэль – это наша нынешняя королева, владычица Мермаин и сирен в нем проживающих, – потухшим голосом ответила Евгения.

Воцарилось гнетущее, тяжёлое и плотное молчание, которое я нарушила, – расскажи пожалуйста подробнее. Про систему управления городом, про убитую принцессу и нынешнюю королеву. Я думаю это важно для нас.

-Хм, начну с азов, – проговорила Евгения и сглотнула слюну, подняв глаза наверх и вправо, как бы собираясь с мыслями, – в нашем городе одна королевская семья. Это девочка, женщина и бабушка. И так из поколения в поколение, девочка сменяет женщину, а та в свою очередь бабушку. Власть сосредоточена в руках средней по возрасту, то есть женщины. Бабушка её советник, а девочка – ученик. В этом поколении их имена – Василина, Мариэль и Водяника. Девочку, нашу принцессу убили. Теперь Мариэль будет править, пока не вырастет её вторая дочь, младшая, коей только 4 года. Как вы и я понимаем, Мариэль в сговоре с вашей сестрой, и возможно не с одной.

-Это значит, что убить Василину могла собственная мать? Точнее жизни её лишил посредник, но заказчик этого – Мариэль?

-Скорее всего это так, Аделита.

Шок. Сильнейший. Вот что я ощущаю, по мимо тяжёлого хвоста Евгении, взволнованно бьющего меня по ноге.

-Мотив у Мариэль есть. Но зачем это нашим сестрам? Деньги? Вы что то говорили про камень, который отобрали сёстры перед убийством,