Формула убийственной удачи - Анна Велес Страница 32

— То есть? — не поняла маг.

— Много лет она поддерживала любовь давно умершего брата к Российскому флоту, — рассказывал Дан. — И к армии. Наталья любила войну. Потом вдруг изменила интересы, стала курировать науку. Хотя политика всегда волновала ее. Так она долго имела влияние на Петербургскую Стражу. А как раз лет пятьдесят- сорок назад увлеклась культурой.

— Скорее уж она решила не расставаться с политикой, — предположила Ева. — Она просто решила соперничать с князем. В самом доме Романовых. А заодно и в его фондах. Теперь Лицей под ее патронажем. И Софи — это просто ее марионетка.

— Очень похоже, — согласился страж. — Наталья капризна и властна. К тому же, когда-то она увлекалась театром. Некоторая манерность и … то, что вы назвали истеричностью, у нее тоже есть. Но еще и острый и коварный ум.

— И теперь она хочет дом Романовых, — закончила маг. — Князь болен. Наследник убит… Мне все это не нравится. … И еще этот перстень… К чему он во всей этой истории?

— Меня так изначально вообще интересует вопрос, — в ответ заявил чуть насмешливо дознаватель. — К чему тут Пушкин? И в нашем деле, в доме Романовых в целом? Откуда такая страсть к этому поэту? Его вещам, памяти? Я вот больше Гоголя люблю. Пусть он стихи и не писал, но вот истории его очень впечатляют, да и пьесы.

Ева рассмеялась.

— А я уважаю творчество Достоевского, — подхватила она. — Да и Толстой — великий русский писатель… Но дело не в этом. Александр Сергеевич Пушкин все-таки многое сделал для развития литературы и языка. Нельзя относиться к нему только как к великому поэту. Но… опять же, все эти заслуги могли, как это иногда бывает, остаться и не замеченными. Если бы не тот факт, что Пушкин учился как раз в том самом Лицее. Был в первом его выпуске… А с какой целью вообще открывали Лицей?

— Для обучения дворянских отпрысков, — пожал плечами Дан, озвучивая общеизвестный факт.

— И младших князей дома Романовых, — дополнила Ева. — Николая и Михаила. Но все же поэт так и не стал одноклассником будущего царя. Хотя, видимо, где-то они пересекались в годы молодые. Николай хорошо знал Пушкина, любил его творчество. Император спасал поэта не единожды. Ссылка вместо тюрьмы, смягчение наказания за «Гаврилиаду» и… полная оплата долгов поэта после его смерти и огромная по тем временам сумма, выделенная на содержание семьи.

— Значит, — подумав, решил страж. — Будем считать, они дружили.

— И прибавим еще такой нюанс, — продолжила маг. — Пушкин, будучи при смерти, получает прощальную записку от царя, где тот обещает взять на себя полную заботу о жене и детях поэта. Ладно, выплатил долги, ладно, выдал содержание. Но еще были напечатаны и все произведения Пушкина. За казенный счет!

— Вот откуда пошла слава Пушкина! — догадался Дан. — И потому дом Романовых, в лице его Светлости, до сих пор использует эту тему. И в роду Пушкина были Избранные…

— Он же гений, — подтвердила Ева. — Вы знаете, гении, это те дети, кто не принял каких-либо определенных магических способностей. А их потенциальная сила ушла в творчество. Вероятность рождения Избранных от таких людей очень велика. И мы видим Софи — наследницу поэта, а есть еще и Александр Адольф.

— Новый наследник, — тут же догадался страж. — Вот почему именно он.

— В этом смысле, Алекс просто находка для князя, — несколько цинично заметила Ева. — Он правнук Пушкина, по линии отца. А мать его была княжной императорской крови, дочь Александра Второго. А еще он просто помешан на науке.

— Идеальный кандидат! — согласился Дан. — Тогда почему вначале был выбран ваш друг Николай?

— В чем нельзя упрекнуть его Светлость, так это в пренебрежении даром, — серьезно объяснила маг. — Как бы он на самом деле не относился к Избранному, но магический талант князь ценит. Особенно, если этот дар применим в деле жизни самого князя.

— Тогда у этого Алекса очень неплохой мотив, — заметил страж. — Еще, все-таки, я бы не скидывал со счетов Константина Младшего. Наследство дома, это не фонд, полный артефактов. Для игрока важны большие деньги.

— Тогда, как мне не было бы неприятно это говорить, — продолжила Ева. — Не будем забывать и о Георге, третьем сыне. Он еще возможный запасной наследник, как и второй Георг, который Брасов.

— Он, между прочим, был другом убитого, — напомнил Дан. — Легко мог осуществить свой план. Только вот его мотив мне не понятен пока.

— А мне по-прежнему не понятна роль этого перстня, — Ева нахмурилась. — Перед нами чисто политическая игра. Причем тут этот надуманный артефакт? И только ли этот перстень интересовал преступника? Неужели кто-то из императорского дома или из культурной элиты Петербурга может верить в некую удачу или там еще какое-то улучшение благополучия, которое принесут кольца?

— Уж скорее, — весело усмехнулся Дан. — Это как у Толкина. Кольца власти! По крайней мере, в Императорском Доме и их фондах.

— Возможно… — задумчиво протянула его напарница.

2 сентября. 10.00 Cанкт-Петербург, Летний Сад

Утро выдалось чуть прохладным. Ева была рада, что выбрала для прогулки такой наряд. Она была одета в длинную, почти до лодыжек, темно-зеленую юбку с большими складками, такого же цвета приталенный пиджак и белую блузку. Волосы сегодня она убрала в кичку, закрепленную декоративной спицей, конец которой, высовывающийся из прически, был украшен нефритом.

Даниил мог себе позволить более неформальный вид для сегодняшних приемов. Потому он выбрал вельветовые темно-серые брюки, футболку в тон и кожаную куртку, ту самую, в которой он был днем ранее на лекции у своей напарницы.

Они прибыли порталом на условленное место, и теперь неторопливо шли вдоль высокой кованой ограды Летнего Сада. А у входа их уже ждали. К Вове Красинскому и Георгу Брасову присоединился и Гавр. Он первым заметил москвичей, приветливо замахал руками.

— Гавр! — как всегда обрадовалась, увидев его Ева.

— Прошу меня простить, — чуть церемонно поклонившись ей и пожимая руку Дану, произнес оборотень. — Я напросился незваным. Но… вдруг, это будет единственная возможность хоть немного пообщаться.

— Рад новой встрече, — довольно искренне заметил дознаватель.