Пять жизней и одна смерть - Амалия Лик Страница 32

постоянными призраками моих будней. Я знаю, что стоит успокоиться и даже смириться. Следует признать и принять неизбежность и неконтролируемость перемещений. Нужно бороться со страхами, идти им наперекор. Такой опыт у меня имеется. Именно так я борюсь со страхом попасть в тело своего убийцы. Поверьте, старость, которую я переживаю, будучи мистером Олдом, меркнет по сравнению с наркотической зависимостью Элизы, которая, в свою очередь, теряется и блекнет рядом с моими визитами в тюрьму.

Несколько недель пролетают в каком-то межпространственном состоянии, но зато только в теле Анны, без всяких перемещений. Я хожу на работу по инерции, по инерции возвращаюсь домой, погружаюсь в себя и в свои воспоминания, опять же, по инерции. Пару раз звонит Альберт, но я не беру трубку. Он по-прежнему каждый день заходит за кофе, но я веду себя отстраненно, как с любым другим посетителем. Меня переполняют двойственные, противоречивые чувства. То мне обидно и страшно, я злюсь на Ала, не разбираясь в причинах, то, наоборот, во мне разрастаются стыд и вина, хочется перед ним извиниться. Я беру телефон, набираю его номер, после чего судорожно нажимаю на отбой и запихиваю трубку в задний карман. Печатаю сообщения, оставляя их неотправленными. Перечитываю, дописываю, стираю, вновь пишу. И так снова и снова, много, много раз. Иногда просто вглядываюсь в его номер, прохожусь по нему пальцами, словно ища ответ, который так ни разу и не появился.

А еще эти несколько недель оказываются болезненным периодом самобичевания, когда собственные мысли уничтожают меня, хлещут и без того израненную психику, будоража старые и разрывая новые кровоточащие раны. Мысли об Элизе и мистере Олде становятся маньяком, который охотится за мной, преследует, прячется в темных углах сознания. Но я все равно постоянно ощущаю его присутствие. Я оказываюсь в собственном фильме ужасов, в таком вот артхаусном триллере, где снова и снова просыпаюсь в теле мертвой девушки или мертвого профессора посреди леса или в каком-нибудь поле, а может, на обочине скоростной магистрали, и чувствую, как разлагаюсь, как моя плоть тлеет миллиметр за миллиметром. И никто меня не ищет и не спасает. Мимо проходят люди, мчатся машины, совсем рядом поют птицы, а я исчезаю у всех на виду, не замеченная никем.

Два месяца назад. Мистер Олд

Солнце только вытаскивало свои длинные холодные руки из-под ночного одеяла и протягивало их из-за горизонта. Они были блеклыми, серовато-голубоватого оттенка, но уже могли расправить темные занавески мира, отодвинуть густую мглу, разрядить ее своими частицами. Возможно ли, чтобы у Солнца было бесчисленное количество жизней? В одной оно жарит мир на сковородке, словно яичницу, а в другой – превращается в свою противоположность и ледяным, безмолвным светом высокомерно разгоняет тьму… Сомневаюсь. Вероятно, я одна такая, кто пропускает через себя не одну жизнь и не одно воплощение. Хотя Солнцу я бы не позавидовала: не очень-то ему повезло. Оно существует без отдыха, без передышки, не останавливаясь в своем движении. Захотелось вознести нашу Землю и представить, как Солнце перекатывается пламенем вокруг нее, но это, к сожалению (или к счастью), невозможно.

Утро было бы прекрасным, если бы не перемещение в мистера Олда. И вот я вновь оказалась в доме для престарелых, лежала на прохладных чистых простынях, перебирала пальцами с больными суставами воздух и блуждала в чаще своих мыслей.

Жизнь, любая, какая она есть, – это жизнь. А вот столкнуться со смертью мне бы не хотелось. Я знала, что в настоящем своем теле уже не жилец, но ничего, совершенно ничего о своей гибели не помнила. А когда ты чего-то не помнишь – ощущение, что этого и не было вовсе. Просто разыгранный спектакль. И мне хотелось надеяться, что, когда он закончится, все его герои выйдут на сцену для финального поклона.

Тем более тогда я просто проснулась в теле Анны. Не знаю, чем она занималась на этот раз, – может, планировала новый побег или искала очередного врача, который выписал бы ей таблетки. Прошлый раз, когда я вернулась в ее тело, мне пришлось расхлебывать последствия ее буйного поведения у прославленного в нашем городе психотерапевта. Мне позвонили из больницы и предложили для урегулирования инцидента оплатить нанесенный ущерб в виде разбитой вазы и испорченного стула. Оказалось, что Анна ворвалась к врачу без очереди и потребовала немедленно принять ее, а когда ей отказали, то стала громить все вокруг. Но я винила во всем не ее, а себя. Я заняла ее место и жила вместо нее. Хотя, с другой стороны, если бы не это, где была бы я? Эгоизм и самосохранение имеют свою великую силу. Тем более что я не могу контролировать процесс. Это же означает, что моей вины в этом нет. Разве не об этом говорят все адвокаты мира?

Я старалась искать во всем плюсы и хоть какой-то смысл, как советуют просвещенные мира сего. Сейчас я хотя бы находилась в теплой чистой комнате с туалетом, не под кайфом и не в состоянии страшной болезненной ломки, не в тюрьме и могла выпить чашечку кофе и съесть очень даже вкусные оладьи с каким-нибудь сиропом.

И хорошо, что этот круг ада пока замыкался среди всего-то четверых людей, в которых я периодически попадаю. Разовое перемещение в декана не в счет. Хотя и с этими четырьмя жизнями сладить очень непросто. А что будет, если появятся новые персонажи? Страшно представить. Но у меня была цель – докопаться до сути, и я знала, чем себя занять. Я поднялась с кровати и позвонила по внутреннему телефону.

– Да, мистер Олд, – ответил мне приятный женский голос.

– Здравствуйте. Можно мне сегодня остаться в комнате? – произнесла я старческим голосом.

– Вы плохо себя чувствуете, мистер Олд? Позвать доктора?

– Нет, нет, спасибо, дорогая, я просто немного устал и хотел бы сегодня побыть у себя.

– Да, конечно, мистер Олд, скажу, чтобы вам принесли завтрак, и все-таки предупрежу доктора.

– Спасибо, милочка, – сказала я старательно нежным голосом и повесила трубку.

Я уже научилась приспосабливаться к ситуации, поэтому выработала при перемещениях ряд простых правил.

Первое: не называть окружающих по именам. Стараться обезличить беседу. В общении, к примеру, от имени мистера Олда проще использовать слова «милочка», «дорогая», «молодой человек» ну и так далее. Это позволяет как минимум не выглядеть невежей. Тем более зачастую я вообще многих вижу впервые, а вот они меня нет.

Второе: при общении с другими продумывать каждое слово. Мне ведь приходится постоянно себя контролировать, помнить, в чьем я теле в настоящий