Жилин - Неделя: Истории Данкелбурга Страница 32

Всего на секунду в небе мелькнули две небольшие звёздочки и тут же исчезли, растворившись без следа...

Такси свернуло на перекрёстке, состоящем из трёх широких дорог: Горнстрабе, Реилстрабе и Карвелстрабе. Проехав мимо громадного казино 'Корона', мы обогнули острый угол, на котором идёт бойкая торговля лотерейными билетами, и двинулись дальше по Реилстрабе. Машин в это время почти нет - все сидят на работе, а не колесят по Данкелбургу после расставания...

Стоило вспомнить, как горечь корявым штырём вонзилась в сердце! Мысли и воспоминания накинулись со своими загнутыми острыми когтями, словно безумные ястребы! Так больно, словно из сердца течёт кровь и скапливается где-то у диафрагмы...

Из глаза выползла слезинка, скатилась по щеке и переползла на стекло автомобиля...

В моей голове звучит эхо музыки - саксофон гиганта всё ещё играет печальные мелодии истинно асилуровской меланхолии. Странные создания создают своей игрой не просто музыку, а некие смычки, которыми играют на наших душах...

Никогда я не перестану бояться этих существ...

Автомобиль мерно гудит. Мурлыкает, как громадная стальная кошка, гуляющая тёмной ночью по улицам, целиком её принадлежащим. Её глаза освещают пространство перед ней. У этого создания разве что нет хвоста.

- Я подвезу Вас к восточному входу - там совсем близко фонтан, - оповестил меня таксист не оборачиваясь.

- Да, спасибо.

Единственный человек рядом...

- А как Ваше имя? - отчаянно обратилась я к усатому эмигранту.

Он явно был не готов к тому, что заплаканная девушка вдруг начнёт общаться с ним. Недоверчивый взгляд оценил меня десять долгих секунд, прежде чем таксист брякнул встречный вопрос:

- Вы хотите знать моё имя?

- Да, хочу...

- А зачем Вам оно?

Честно говоря, я совершенно не знаю...

- Вы же ведь забудете, стоит выйти из автомобиля, - продолжил отпираться от озвучивания своего имени усач, - Стоит ли узнавать?

- Пожалуйста! - просипела я с мольбой в голосе.

Он, отчего-то, не желает представляться. Немного пожевав нижнюю губу, он всё же глухо произнёс:

- Йохан.

- Вас зовут Йохан?

- Да.

- Катарина.

С некоторым безразличием Йохан вновь зыркнул на меня из-под кустистых бровей.

- Рад познакомиться, - тихо сказал он, сосредоточившись на езде, занимающей его гораздо больше.

- Я тоже рада...

Йохан не ответил. Таксист, видимо, уже пожалел, что решил взять такую чудную клиентку. Сейчас я для него что-то вроде назойливой мухи, кружащей вокруг самой головы, садящейся на лицо, раздражающей прикосновениями своими лапками...

За окном бездомный, что лёгко можно понять по рваной грязной одежде. Он отчуждённо стоит посреди тротуара, демонстрируя миру свой транспарант, состоящий из доски и прибитой к ней дощечке. На транспаранте намалёванная углём надпись 'Радуга в небе - лишь иллюзия!'

Йохан прибавил скорость...

- Бросил парень? - неожиданно задал он вопрос, не отрывая взгляда от дороги.

Его слова доходят до моего притупленного душевной болью мозга мучительно долго. Поэтому я ответила не сразу:

- Да, только что...

- Все вы такие... новое поколение...

- О чём Вы, Йохан? - его слова я даже не думала расценивать как оскорбление.

- Вечно вы то сходитесь, то бросаете другу друга, цепляетесь за малейший намёк на настоящие чувства, так легко расстаётесь, забываете друг друга, - заворчал таксист, словно старик, - Живёте одноразовой любовью, даже не пытаетесь построить любовь на года, на всю жизнь!

Выслушав его выговоры, я тихо всхлипнула и отвернулась, направив взгляд в окно.

- Когда Вы были молодым, готова спорить, это всё тоже было.

- Но в наше время все считали это ненормальным. Сегодня же иметь всего одну девушку или одного парня кажется... кажется...

- Признаком ограниченности? - подсказала я своему необычному собеседнику.

- Вроде того, - согласился Йохан, - Раньше, если люди расставались, то только для того, чтобы найти того самого единственного. Сейчас вам доставляет удовольствие сам процесс. Мазохисты...

Я внимательно слушаю слова усатого таксиста, откладывая их в голове, но совершенно не желаю спорить или просто поддерживать эту тему. Он сам развивает свои мысли:

- Вы собирались жениться?

Вспомнив все наши разговоры с Гарри, я поняла, что, в самом деле, к обсуждению данного шага мы не подбирались...

- Нет...

- То есть, вы почти наверняка знали, что просто разойдётесь со временем. Устанете играть в пару и разойдётесь, чтобы испытать боль... Говорю же: мазохисты!

Возможно... очень возможно, что именно этот простой человек из другой страны говорит истинную правду... Мы с Гарри оба знали, что когда-нибудь наши отношения просто прекратятся, и этот конец ознаменуется моими слезами?

- А у Вас есть семья?

- Да, - кивнул Йохан, - Жена и двое детей. Я женился на первой же женщине, которую когда-то полюбил. Ни разу не возникло желания искать себе других женщин...

- Вам повезло.

- Если хочешь, называй это так...

Мы остановились на светофоре. От нетерпения Йохан начал барабанить пальцами по рулю.

- Давно Вы в городе? - я никак не могла остановить рвущийся из меня поток слов, которые чудом удавалось складывать в предложения. Меня просто тянет поговорить.

- Четыре года, - нехотя ответил таксист, дунув в усы, - А Вы?

- Как Вы узнали, что я неместная?

- Не знаю, это чувствуется, наверно... Взгляд, выражение лица, манера общаться - мелочи, в общем, всякие.

Красный сменился жёлтым, а тот, в свою очередь, зелёным, и Йохан двинулся дальше, держась ближе к центру широкой дороги.

- Я в Данкелбурге пять лет, - вспомнила я про вопрос усатого таксиста.

- И как Вам город?

- Он унылый... А Вам как?

- Работа есть, семья довольна, всем основным обеспечена, и ладно, - как-то совсем ворчливо прогудел Йохан.

Лукавит - на самом деле, ему жутко не по душе этот чёрный клоповник, со всеми людьми, что его населяют. Просто он не может всё бросить и покинуть Данкелбург, так что вынужден убеждать себя, что город ему нравится. Либо просто не вызывает раздражения.

- А вам на родину хочется? - совсем тихо прошептала я.

Однако Йохан услышал и криво улыбнулся:

- Вы меня прогоняете из страны?

- Ни в коем случае...

- Не бойтесь, я пошутил, - на какое-то время он смолк и вёз меня в полной тишине, но затем честно ответил, - Нет, совсем не хочется. Там, знаете ли, совершенно нечего делать: кругом полно преступности, все грызут друг другу глотки. От войны моя страна ещё не оправилась.