Еремей Парнов - Проснись в Фамагусте Страница 34

— Микрофон для подслушивания?

— Зачем такие страсти? Всего лишь миниатюрный передатчик, Бобби, не более того. Я прикрепил его к седлу миссис Джой и поэтому знаю, разумеется приблизительно, где сейчас находится самый прелестный задик на тысячу миль вокруг.

— Кто вы на самом деле, Чарли? — растерянно спросил Смит, протирая очки кусочком замши.

— Это действительно имеет для вас значение? — Макдональд устало махнул рукой. — Сейчас? Здесь?

17

Супруги Валенти набрели на римскую виллу, когда приготовления к походу были в самом разгаре.

Анг Темба едва успевал поворачиваться, навьючивая своенравных, успевших отвыкнуть от груза животных. Угрожающе набычившись и роя копытами землю, яки упрямо пятились, всячески стремясь избавиться от ненавистных пут. Смит в который раз пожалел, что остался без погонщиков, опытных, терпеливых, до тонкостей изучивших норов лохматых прислужников Ямы.

— Не кажется ли вам, дружище, — пошутил Макдональд, — что наши сборы скорее напоминают корриду?

— Я не был в Испании, — не поддержал весёлого настроя Смит. Всю ночь его преследовали кошмары. Провалявшись почти до полудня, он всё равно не выспался и раздражался теперь от каждого пустяка.

— А что вам мешало съездить хотя бы в Мексику?

— Жизнь, — односложно бросил Смит, помогая шерпу грузить ящики.

Различив дальний перезвон колокольцев, он предостерегающе поднял руку и прислушался.

— Я так думаю, это наши друзья, — как всегда мгновенно сориентировался Макдональд. — Здесь не разминёшься…

Вскоре маленький караван уже входил в гостеприимно распахнутые ворота виллы.

— Может быть, нам лучше расположиться неподалёку? — профессор с нескрываемым удивлением разглядывал цветущий сад, жадно вдыхая горьковатую прохладу осыпавшихся пятилепестковых цветов чампы. — Жаль портить такое великолепие!

— Пустяки, — пренебрежительно отмахнулся Смит.

— Не поручусь, что сей цветущий оазис не растает, как мираж, едва мы затворим за собой калитку, — заметил Макдональд, снимая с седла красавицу Джой.

В элегантно потёртых джинсах и синей широко распахнутой рубашке мужского покроя — с карманами и погончиками — стройная полногрудая итальянка выглядела особенно привлекательно. От неё веяло волнующей свежестью степных трав и здорового конского пота.

— Надеюсь, для нас найдутся свободные номера? — взяв кейс с бижутерией и косметикой, Джой одарила Смита чарующей улыбкой.

— Для вас, синьора, приготовлены президентские апартаменты, — перехватил инициативу Макдональд. — Спасибо, что почтили выбором именно наш отель.

— Как он называется?

— «Амарантовая вилла», — проявил находчивость Смит, слегка раздосадованный, что его оттеснили. — Категория «пять звёздочек».

— Кухня по выбору! — коротко хохотнул австралиец.

— Вот как? — оживлённый румянец на обветренном личике Джой поблек. — Я правильно вас понимаю?

— К сожалению, миссис Валенти, — с печальным сочувствием кивнул Смит.

— Мне нужно привести себя в порядок, — мгновенно замкнувшись, бросила она и бочком прошла мимо мужчин к лестнице. — Я не заблужусь?

— Выбирайте любую комнату, — посоветовал Смит, не сделав даже попытки проводить даму.

— Коллекции? — поинтересовался профессор, царапнув ногтем притороченный к вьюкам контейнер.

— Надеюсь, — несколько неопределённо отозвался Макдональд.

— Значит, с вами тоже происходили всякие чудеса? — Валенти придирчиво окинул оком античные колонны, явно барочные окна и нелепый готический аркбутан, полускрытый каминной трубой. — Конечно, друзья мои, такого не может быть? — разминая занемевшие ноги, он слегка помассировал икры и принялся энергично вышагивать вдоль гравийной дорожки. — Я не знаю подобных построек.

Статуи из каррарского мрамора с их вековыми чёрными трещинками и сглаженными временем очертаниями не понравились ему ещё больше.

— Это не Греция, — отчеканил он хорошо поставленным голосом профессионального лектора, — не Рим эпохи упадка и уж конечно не Гандхара, на что хоть в какой-то степени можно было рассчитывать. Это жалкая слепая эклектика, порождённая развитой, но нечёткой памятью. И я готов согласиться с вашим прогнозом, мистер Макдональд. Наваждение, надо думать, развеется, едва исчезнет питающий его источник.

Испытывая сложное чувство разочарования и вместе с тем облегчения, Смит, как загипнотизированный, последовал за итальянцем. В отличие от них с Макдональдом, предпочитавших изъясняться полунамёками, профессор Валенти излагал свои выводы с научной беспощадностью и прямотой. Он словно бы размышлял вслух, оценивая первые результаты потрясающего эксперимента, где сам же и был подопытным кроликом.

— Но всё-таки что это? — преодолевая неясное внутреннее сопротивление, спросил Смит, сбивая щелчком улитку, прикорнувшую на ягодице Психеи. — Объективная реальность или массовый гипноз?

— Я ничего не исключаю, — не без удовольствия отчеканил Валенти, — хотя предпочитаю последнее. Ради спокойствия духа. Именно ради спокойствия, к сожалению, а не на основе объективного анализа, как вы могли ожидать.

— Понимаю вас, — участливо вздохнул Смит. — Вполне понимаю… Анг поможет вам разместить животных, — махнул он рукой, подзывая шерпа. — Если эти роскошные розы придутся по вкусу якам, мы не станем возражать. Верно, мистер Темба?

По молчаливому уговору решено было провести эту ночь на вилле, с тем чтобы утречком выступить всем вместе. Чем больше людей, тем надёжнее. Да и день считай что сгинул. Солнце уже заметно клонилось к гребенчатой кайме исполинского цирка, и жёсткие с металлическим привкусом краски смягчила бархатистая тень.

После коллективной трапезы, где на стол почти демонстративно выставили только свои, до последней крупинки проверенные припасы, безмолвно игнорируя постороннее, Макдональд спустился с сигарой в сад. Хотелось в одиночестве посмаковать редкостную регалию, скрученную из лучшего кубинского табака, и поразмыслить.

В просветах между деревьями, остывая, серебрилась щебнистая равнина. Где-то там, далеко за стеклянистыми волнами перетекающего воздуха, ждала разгадка. Шевельнулось предчувствие, что судьба доведёт его до последнего края и бросит околевать где-то в непостижимой близости откровения.

Макдональд зябко поёжился и швырнул зашипевший окурок в банку с голубыми лотосами из безмерно далёкой нильской дельты. Не причуду воображения, не гривуазный изыск увидел он в декадентских больных цветках, закрывшихся к ночи, но вызов, неприкрытое издевательство кошки, сторожащей отпущенную мышь.