Кристин Смит - Кодекс поведения Страница 34

— Разве у меня есть выбор, мистер Риджуэй? — спросила в ответ Джени, не обращая внимания на его самодовольную улыбку. Он повернулся к ней спиной и прошел вперед. «В другой раз, Марти», — подумала Джени, глядя перед собой на тощую шею и хилые плечи. Кто знает, как еще все может обернуться?

Когда они вышли, Джени туг же извинилась и поспешила к ближайшему туалету; памятуя о просьбе Риджуэя «черт возьми, поторапливаться». К счастью, она добежала вовремя и разом обрушила в унитаз весь свой аппетитный завтрак.

Когда ее больше не рвало, Джени прислонилась щекой к холодной керамике, отгоняя от себя мысли о том, как имплантированные клетки могли отыграться на трехлетнем крохе. Или как бы он отреагировал на их настойчивое требование действовать, и быстро. Нет, об этом лучше не думать, не то в два счета свихнешься.

Джени быстро привела себя в порядок и вернулась к приставленному к ней эскорту. Двое охранников — по бокам, Дойл — сзади, а Риджуэй, естественно, во главе процессии. Джени шла, уставившись в одну точку между его лопатками. Эта точка прыгала вверх-вниз: у Риджуэя была отвратительная походка.

Постепенно Джени расслабилась. В Рота Шера ей не раз приходилось быть на месте Риджуэя, и такая прогулка в кабинет начальника ей не впервой. Подавив последний приступ тошноты, она сунула руки в карманы и постаралась настроиться на предстоящий разговор. Чтобы выполнить порученную работу, ей необходима определенная свобода действий. И, нравится это Риджуэю или нет, Эван ей эту свободу предоставит.

Эван ждал их у себя в приемной. Нужно отдать ему должное: взгляд, которым он встретил Риджуэя и компанию, мог бы остановить целую толпу. Это у него наследственное, передается вместе с орлиным носом. Риджуэй поднял руку.

— Эван, позволь мне объяснить… Педантичный тон. Какая ошибка!

— Препровождение под стражей, — спокойно констатировал Эван. — Моего гостя. В моем доме. — Слово «дом» прозвучало подчеркнуто с маленькой буквы. Эван давал, понять, что оскорбление нанесено ему лично. Он взглянул на Джени. — Какое же преступление было совершено?

Риджуэй не сразу нашелся.

— Она не подчиняется! — наконец выпалил он.

Эван пожал плечами.

— Ну, конечно же, Дюриан. Это она так кокетничает. — Шагнув мимо Риджуэя, который так и стоял с открытым ртом, он подошел к полковнику Дойл. Та, казалось, всецело погрузилась в изучение узора на ковре. — Вирджиния!

— Да, сэр? — Дойл покосилась на Джени, и что-то мелькнуло в ее глазах.

— Мисс Хай разрешен свободный доступ во все помещения Дома. — На этот раз слово прозвучало с большой буквы. Имелось в виду министерство. — Я упустил это из виду, но теперь ставлю вас в известность. Вы поможете мне проконтролировать этот момент, хорошо?

— Да, сэр!

— Она настоящий профессионал, как и все мы. Что бы вам ни говорили, можете быть в ней полностью уверены.

— Да, сэр. — Дойл снова искоса взглянула на Джени. В сравнении с темной кожей, ее глаза редкого золотисто-карего оттенка казались удивительно светлыми. — Я позабочусь об оформлении допуска, — безучастно произнесла она, — и если мисс Тай зайдет ко мне позднее, я выдам ей коды доступа.

— Непременно. — Эван улыбнулся. Температура атмосферы от субарктической поползла в сторону потепления.

А Теперь нам с Ризой и Дюрианом нужно поговорить. — Он кивнул полковнику Дойл, которая бросила на Джени последний оценивающий взгляд и в сопровождении двух своих подчиненных покинула приемную.

Стоило им закрыть за собой дверь, как Риджуэй взорвался.

— Что ты, черт возьми, себе позволяешь! Ты же выставил меня дураком!

— С этим ты сам отлично справился. — Голос Эвана дрожал. — С этого момента и впредь мы трое — на равных. Одинаково запачканы в дерьме! — Он круто развернулся. — Разговаривать будем в кабинете, там защита от подслушивания.

Джени направилась было в противоположный угол комнаты, подальше от стола Эвана, но он остановил ее взглядом, не терпящим возражений, и красноречиво указал на стул, стоявший у самого стола рядом со стулом Риджуэя. Джени села и осмотрелась. Что ж, по крайней мере бар закрыт.

— Ну? — Эван водрузил локти на стол. На нем был такой же строгий костюм, как и на Риджуэе, с той лишь разницей, что черный цвет был весьма Эвану к лицу. Он придавал выразительность чертам и недостающую солидность его стройной фигуре и облекал его гнев авторитетом мирового уровня.

Начало дня не предвещало ничего хорошего.

— Ты мое мнение знаешь. — Риджуэй кивнул в сторону Джени. — Ты здорово пожалеешь, что втянул ее в это дело Вспомнишь мои слова.

— Ты упорно отказываешься меня понять, — отмахнулся Эван от Риджуэя и повернулся к Джени. — А вы, мисс Тай, тоже жалеете, что оказались втянуты? — Его глаза наполнились теплым светом. — Чтобы вы были в восторге, не скажешь.

Джени теребила правую манжету: Как она ни старалась, тот упрямо не хотел закрывать запястье.

— Чья это была идея?

Эвану не нужно было объяснять, какую идею она имеет в виду.

— Какая разница? Я отец, и ответственность полностью лежит на мне.

Риджуэй с отвращением фыркнул.

— Давай, продолжай корчить из себя юродивого, если думаешь, что все еще можешь себе это позволить. — Он посмотрел на Джени, и надо сказать, это стоило ему немалых усилий: казалось, его спина вот-вот треснет от напряжения. — Это был Эктон. Из королей его поперли, вот он и решил попробовать себя в роли делателя королей. Он что-то слышал об исследованиях ученых, отколовшихся от Неоклоны, которые работали над методами усиления личностных характеристик. Наподобие военной имплантации, но с другими акцентами.

— Сепаратисты уже тогда шумели, — заговорил Эван. — Навар как раз ухитрился снова взять власть, победил на промежуточных выборах с колоссальным преимуществом. Казалось, что кресло премьера ему обеспечено пожизненно. В последующей грызне, за места я оказался не на той стороне и был выброшен на политическую свалку. Отец испугался. Он думал, что уже не увидит ван Рютера среди членов Кабинета.

Джени наконец оставила в покое рукав и принялась за шов на брюках.

— Спроси кого хочешь в Неоклоне, и последний недотепа тебе ответит, что имплантация лишь усиливает то, что уже было сформировано, не более. Тот, кто сказал твоему отцу, что сможет сформировать личность трехлетнего ребенка, — мясник и лгун. А твой отец, раз поверил ему — дурак и простофиля.

Хладнокровный псих с манией величия. А сама-то ведь тоже однажды позволила Старому Ястребу выклевать себе глаза.