Мои Белые Боги - Алиса Кортно Страница 35

Люди должны быть независимы от нас, самостоятельно выполнять все возможные физическому и умственному состоянию дела, должны уметь обеспечить себя самым необходимым, позаботиться о себе. Должны…нет, я хочу, чтобы они поняли все преимущества свободы, потому что когда они сами отвечают за свою жизнь, это и есть, брат мой, свобода. Обеспечение себя необходимым это не только труд, это радость творчества. Творчество же обладает магией. Когда человек творит через руки и мысли, он становится творцом. Любой вид творчества благотворно влияет на внутреннее состояние, выстраивает внутреннюю структуру, настраивает….

Бородач говорил долго. Речь была импровизированной, местами изобиловала деталями. Складывалось впечатление, что Аклос недоволен не столько недавней грубоватостью рыжего драгэти, сколько чем-то иным, что тянется довольно долго и останется только между ними. Аорон отнесся к этому спокойно, с легкой, застывшей в глубине глаз иронией. Авторитет бородача настолько весомый, что никак иначе выразить протест против скучных, поучительных речей он не решился.

А потом они втроем принялись создавать швейную машинку. Выслушав общую задумку, Аорон изменил форму стола: появился проход сбоку до середины стола с одной стороны и с другой стороны. Стол стал похож на заглавную русскую букву «Н». На столешнице появилась синяя линия. На нее Саша положила два отреза ткани. Игла ходила снизу туда-сюда, туда– сюда, оставляя после себя маленькие пустые дырочки. Они позвали Отику и начался мозговой штурм. Лучшие умы этого мира изобретали швейную машинку. Нужно было сделать петлю. Нужно было, чтобы понятный людям механизм сделал петлю, и это оказалось той еще задачкой. У Саши быстро разболелась голова, потому что Аорон создавал иллюзии – варианты швейного механизма и разных его частей. Отика прямо на иллюзиях предлагал исправления, дополнения или вовсе новые элементы. И все это быстро мелькало, сменялось. Имевшаяся в памяти Саши модель швейной машины не нравилась вестникам, так что очень скоро она перешла в зрительный зал технического прогресса.

Минут через десять отчаянных попыток вникнуть или хотя бы не потерять общую логику рассуждений и по рукам Аорона пробежал синий, мягкий ток и вошел в каменный стол. Вестники предложили повторить эксперимент. Саша положила на синюю линию два отреза ткани и чудо свершилось. Игла ходила туда-сюда и соединила отрезки между собой. Ей очень захотелось поделиться этим радостным событием с Грисом, она подняла голову и поискала взглядом. Перед Грисом вертелась Илия, успевшая скинуть плащ, остаться в едва прикрывающей грудь повязке и красной юбке! Той самой, сшитой вот этими руками юбкой она махала возле Гриса и строила глазки и водила плечиком и чувственно улыбалась. Она соблазняла его. А вокруг стояли все эти полузнакомые женщины и улыбались и поддакивали. Украли еще не моё.

Вдруг Аорон резко одернул Сашину руку назад, игла едва оцарапала кожу.

– Надо поставить контроль скорости, – сказал Аклос.

– И ограничитель на тепло. Работа требует осторожности. Покалечатся. Ты в порядке, Саша? – спросил Отика.

Аорон не отпустил руку, наоборот сжал ее сильней и проследил за Сашиным взглядом, чтобы уколоть больнее иглы: – Все любят Гриса, а Грис любит всех. Но ты не волнуйся: у тебя конкуренток нет.

Что такое самообладание хорошо понимаешь, когда оно тебя покидает, а еще лучше понимаешь потом, когда оно снова вернулось. Саше захотелось уйти, примитивнейшим образом оттаскать стерву Илию за волосы и что-нибудь разбить об пол. Что-нибудь эффектно бьющееся, разлетающееся на тысячу осколков, чтобы незнакомая тоскливая горечь отступила, схлынула, заткнулась. Саша потянула руку, а Аорон снова сжал ее и с нахальным любопытством заглянул прямо в глаза так глубоко, что пяткам щекотно стало.

– Посмотри Аклос на любимых твоих людей. Посмотри как легко поднимается в них гнев, как быстро загорается ненависть. Они могут только хотеть и требовать. Моё. Моё. Моё!

– Отпусти руку, – процедила Саша.

– А что ты сделаешь? Что ты можешь слабая, человеческая…

Саша не стала дослушивать. Пусть это и было сказано легким полушутливым тоном. Ее удивляла сила поднявшейся злости со вкусом жажды справедливости и загнанности в ненавистный угол и она сама толком не помнила и не понимала, как впилась зубами в руку Аорона, да так сильно, что почувствовала привкус крови на губах и тут же, испугавшись, что сильно поранила Аорона, выпустила «добычу». Он слегка поморщился и оглядел руку. На краю ладони виден красный след от зубов и две малюсенькие капли крови. Аклос и Отика смотрели на Сашу спокойно, оценивающе, с тем недоумением, которое никак нельзя совместить с реальностью. Человек не мог напасть на вестника, не должен напасть ни под каким «соусом».

– Может она голодная. Голод вызывает у людей раздражение. Ты голодна, сэвилья? – на полном серьезе спросил Отика.

– Да вы в своем уме? Я попросила отпустить руку, он отказался и сказал: – Что ты вообще можешь сделать? И я укусила. То есть кусаться было не лучшим решением, но он сам напросился. При чем тут голод?! – последняя фраза получилась громкой. На квартет изобретателей оглянулись все присутствующие в мастерской.

– Хочешь, чтобы все люди были такие? – прошептал Аорон, – неуправляемые, дерзкие, возомнившие себя богами. Пусть размножаются, и хватит с них.

Аклос сказал: – Всё хорошо. Поешьте, как следует, и продолжайте работу. Нам пора лететь.

То есть вестники просто встали на серебристые доски и как ветром сдуло. Саша осталась с ощущением недосказанности и задумчиво трепала прошитую тряпочку, пока всё делалось само собой. Женщины-сэвильи накрыли стол, появились вяленые и жареные червяки и фрукты. Ели стоя, стульев в мастерской пока не было. Одна тарелка осталась нетронутой и ждала Сашу. Несколько раз кто-то из сэвилий громко позвал: – Пора есть! Все идем к столу!

Всё без толку. Новенькая словно оглохла. Илия дожевала второй кусок мяса, вздохнула, отодвинула тарелку и пошла тормошить новенькую.

– Пошли есть, Саша, – важно сказала она, – потом захочешь, а взять будет негде. У нас работы очень много: проверить, почистить, приготовить, мы не можем ждать…

– Зачем вестники помогают людям? Им-то какая с этого выгода? – спросила Саша, очнувшись от задумчивости.

– Нашла чего думать. Потому что хорошие. Попала бы к мориспен на тарелку, не задавала бы глупостей. Идем! На тебя посмотреть хотят.

– Идём. Только юбку сначала сними. Спрашивать нужно, прежде чем одевать чужие вещи.

С таким видом будто так и должно быть, Илия быстро сняла юбку и натянула свою прежнюю, но это уже не так сильно волновало