Елена Клещенко - Файлы Сергея Островски Страница 35

Парень занервничал? Рассказывает больше, чем его спросили, — так болтают, когда хотят, чтобы не спросили о чем-то конкретном…

— Но вы говорили, что Новак пришел со своим файлом.

— У него были очки, простой объект. Мог бы прийти с очками, я бы отсканировал и распечатал копию, разницы нет.

— А если клиент приносит файлы электронного устройства?

— Он либо показывает, где скачал, либо подтверждает свое право на использование этих данных… Э, а почему вы спрашиваете? Это имеет отношение к делу? Мы не нарушаем копирайт, если вас это интересует!

— Конечно, не имеет. Я просто хотел кое-что уяснить для себя. Извините за дурацкие вопросы, я не очень разбираюсь в вашем бизнесе.

— Ничего, — сказал Ивен. — Я тоже погорячился. Вы возьметесь за это дело?

— Возьмусь, — Сергей протянул ему руку. — Напечатайте мне что-нибудь на память, мистер Стрингер, и я пойду работать.

— Что-нибудь на память… Пэм! Распечатаешь бантик для мистера Островски?

— Запускаю!

— Пойдемте, — Ивен вскочил из кресла. — Пока подойдем к устройству, будет готово. Хочу, чтобы вы увидели его там, а то многие отказываются верить.

Пэм, согласно бэджу — ведущий инженер, была еще моложе, чем ее шеф. Лопоухая девочка из тех, что имеют привычку сидеть на столах и корчить рожицы, в юбке поверх штанов и с кожаными браслетами на обеих руках. А на шее — колье из серебряных молекул-мономеров, соединенных гибкими связями. Принтер трудился над открыткой, украшенной блестящей ленточкой.

— Прошу!

Открытка «Привет из Нотвилла» была еще теплой. Бантик медленно расправлялся.

— Потяните за кончик ленты, — подсказал Ивен.

Бант развязался. В тех местах, где был узел, сохранялись складки, но лента была абсолютно ровной. Будто из ткацкого станка или где их там делает.

— Как вам это? — Пэм сделала бровки домиком.

— Невозможно поверить. В самом деле, потрясающе.

Пэм изобразила гордый реверанс, и директор R&R наконец-то улыбнулся.

— Вы любите свою работу? Все это сканирование, три-дэ-печать?

— Любим? — Ивен переглянулся с девушкой, как переглядываются родители, услышав детский вопрос. — Мистер Островски, мы, когда начинали, воровали мешки из мусорных контейнеров.

— Зачем?

— Не хватало средств на расходные материалы. Вручную сортировали пластик, измельчали шредером и сами тянули нити для принтера. Вообще-то продажные нити делаются точно так же, но все равно мы это не афишировали. Теперь покупаем, конечно.

— Покупали, — вполголоса уточнила девица.

— Пэм!

— И, да, если придется, опять будем воровать мусор! Нас не прикончат! — Пэм подтверждала свои тезисы кивками и ударами кулачка по коленке. Ивен только вздохнул.

Врача скорой помощи Дебору Уильямс рассмешило предложение пообедать с частным детективом в обмен на информацию. Была она по-докторски снисходительна и сразу предупредила, чтобы он и не думал задавать вопросы, нарушающие права пациента. Леди без возраста, гладкое смуглое лицо без косметики, гладкая волна серебристых волос, ироническая усмешка на полных губах.

— Вас не удивил этот случай?

— Меня?.. Дорогой мистер Островски, этот случай далеко не самый идиотский в моей практике.

— В самом деле?

— В самом деле. Человек сунул палец в рабочую зону принтера, о Господи!.. Второе место в моей коллекции поводов к вызову — «дразнил бультерьера пенисом»… Нет ничего смешного, мы еле спасли его.

— А кто на первом месте? Хотя нет, уже не уверен, что мне надо это знать.

— В любом случае я бы не сказала. Женская солидарность.

— Я понял… Так возвращаясь к Новаку. У вас осталась запись с видеоочков?

— Да, конечно.

— Вы могли бы мне ее показать?

— Прямо сейчас?..

— Если можно. Я хотел бы просто посмотреть.

— Не вижу причин говорить «нет», но придется подождать. Записи в нашей базе, я сделаю запрос.

В базу пускали по отпечатку пальца: Дебора положила подушечку указательного на «глаз» своего вифона и запустила сканирование. Потом попросила Сергея отвернуться, чтобы она могла ввести код. Наконец ролик загрузился, Сергей пересел на ее сторону, чтобы смотреть вместе с ней.

В первых кадрах не было ничего особенного. Здравствуйте, где пострадавший, все будет в порядке, мистер Новак, дайте руку…

— Постойте, доктор. Можно здесь дать увеличение? Назад на пять секунд, где его ладонь, и как можно крупнее.

— Что, вот так? — экран стал телесно-розовым.

— Да, большое спасибо, — невозмутимо сказал Сергей и начал двигать изображение. — Ага. Что вот это, по-вашему?

— След инъекции… — в голосе Деборы впервые послышалась неуверенность.

— А вот еще один. Вы делали ему укол?

— Нет. — Она обернулась к Сергею, вскинула круто загнутые ресницы, и он сообразил, что доктору нет и тридцати. Старше ее делали серебристая краска для волос и духи-унисекс. — То есть делала, но позже, это — первичный осмотр… Кто-то ввел ему обезболивающее до того, как я приехала? Они не сказали.

— Эта версия напрашивается, но никто не вводил ему обезболивающее. И сам он себе ничего не вводил, с ним все время была сотрудница фирмы, и видеозапись с камер есть. Она дала ему две капсулы стоп-эйча, и это вся медицинская помощь, которую он получил до вашего приезда. Значит?..

— Значит, это было сделано еще раньше? До того как он…

Сергей кивнул.

— Ваш пациент с бультерьером был таким же предусмотрительным?

— Тот не был. Но вообще пациенты со склонностью к самоповреждению бывали.

— Со склонностью? Вы хотите сказать, им это нравится? А тогда зачем он делал себе уколы?

— Некоторых привлекает… м-м… не боль, а сам факт увечья. — Дебора по-кошачьи сморщила нос. — Это надо корректировать, иначе в следующий раз может быть и не палец.

— У него в медицинской карте было что-то о самоповреждениях?

— Нет, не было. Я бы заметила, эту информацию выделяют.

— А скажите, Дебора, нормально ли для такого пациента потом требовать денежной компенсации с владельца принтера?

Прежде чем ответить, Дебора закрыла окошко с видео и по-девчоночьи подперла щеку кулаком.

— Вполне! Нам выдвигают претензии самоубийцы, которых мы спасаем, родственники самоубийц, которых мы не спасаем… Что может быть нормальнее, чем требовать компенсации?

Сетевой поиск не показывал, что Крис Новак — сумасшедший. И что он планировал сменить специальность, тоже ниоткуда не следовало. В Сети Новак рассуждал о микросхемах, транзисторах и конденсаторах, о выходах, каскадах, ширине импульсов… — в общем, более 95 % всего, что он писал, было про это. Новак руководил сообществом, в котором все это обсуждалось, участвовал в трех других таких же и в них тоже имел высокий рейтинг. Сообщества были довольно-таки герметичными — не потому, что туда кого-то не пускали, наоборот, читать можно было все, регистрацию требовали только для скачивания файлов (например, если кому-то позарез нужна схема печатной платы ХХ века). Проблема была в другом: вся эта открытая информация предназначалась для посвященных. Детектив Островски понимал очень приблизительно, чего хотят эти люди друг от друга, о чем спорят и чему радуются. Зато было понятно, что Новака в этих кругах уважают: ссылаются на его посты и комменты, вызывают его в треды, чтобы рассудил, причем его ответ как минимум в трех случаях закрыл продолжительную дискуссию.