Мой личный принц (СИ) - Мелевич Яна Страница 36

— «Там, где рождается Пламя — живет Власть», — пробормотала я, с удивлением узнавая древнеостровитянский, и подняла взгляд на полотно.

Король Вильгельм на нем стоял на коленях перед дамой. Перебирая в уме исторические события, я разглядывала благородный профиль женщины, ее богатую одежду и меч, направленный на короля. Рука Вильгельма удерживала клинок, полыхавший яростным оранжевым пламенем. Возникло ощущение, что художник желал изобразить момент передачи артефакта или посвящения в рыцари. Но это ведь невозможно: кто посвящает короля в рыцари? А может, эта женщина вовсе хотела убить. Кто знает.

Задумчиво вглядываясь в потускневшие от времени краски, я прищурилась и приблизилась еще на шаг.

— Колдунья Бронак передает супругу волшебный меч Огненный Калибурн, — раздался голос над моим ухом. Я взвизгнула, отскочила в сторону и едва не уронила подставку с картой. Приложив ладонь к груди, услышала бешеный стук сердца и яростно посмотрела на довольного собой Эрика.

— Ваше высочество! — прошипела я зло, хотя от его улыбки ярость в крови начала утихать. Слишком невинным выглядел принц, а уж когда подошел ближе — стало совсем не до злости. Впрочем, стукнуть ему по голове хотелось.

— Хватит подкрадываться к людям.

— А я не крался, — обиделся его высочество, надувая щеки. — Шел, никого не трогал, смотрю: моя невеста тычется носом в древнюю картину.

— Никуда я не тычусь, — буркнула я, отворачиваясь от него, не желая смотреть на ехидную ухмылку.

Взгляд вновь вернулся к картине. В глубине подсознания заскреблись воспоминания. Будто я уже где-то видела этот меч. Наверное, в одном из многочисленных трактатов, которые папа подсовывал мне на ночь.

— Почему они в таком положении, — озадаченно наклонила я голову.

Почувствовав, как Эрик приблизился. От его присутствия мысли путались, а по телу пробежала дрожь. Горячее дыхание коснулось кожи и аромат хвои, смешанный с мужским запахом, ударил в нос.

— Ну, если кратко, то красивая легенда гласит: король Вильгельм нашел колдунью, умирающую у озера. Она была так прекрасна, что он влюбился с первого взгляда. И яростное пламя в его крови откликнулось на ее зов, — пробормотал Эрик, кладя ладони мне на талию.

Бесстыдник.

— Собственный дар убивал ее, и только истинный рыцарь с первозданным огнем смог усмирить его.

— А короли бывают ими?

— Все короли — рыцари. И принцы, — проворчал на ухо Эрик, зарываясь носом в мои волосы, вдыхая их запах. — Многие историки верят, что колдунья Бронак — дочь последнего великого короля Зеленых островов.

— Если так, то вы прямые потомки династии Доннхадов, — с удивлением произнесла я, поворачиваясь в его объятиях. — И законные правители Зеленых островов.

Что я там хотела сделать? В глазах Эрика полыхнуло пламя, от которого внезапно стало так жарко. А из головы испарились последние мысли, осталось желания почувствовать вкус его поцелуя.

— Это всего лишь легенда, — улыбнулся его высочество, убирая выбившуюся из прически прядь с моих глаз и заправляя ее за ухо. — Неизвестно, существовал ли вообще этот меч.

Мне не хотелось думать о древних сказках. В момент, когда наши губы соприкоснулись, я забыла обо всем, сжав ладонями плотную ткань дуплета Эрика на плечах. Пальцы коснулись его волос на затылке, перебирая шелковистые пряди. Стон вырвался из груди, заглушенный страстным поцелуем. Кожу покалывало, появилось щекочущее чувство, словно вот-вот упадешь с большой высоты на огромной скорости.

— Я шел поговорить о брате, — пробормотал Эрик между поцелуями, тяжело дыша. Я задохнулась, когда он в очередной раз скользнул губами вдоль шеи, прикусывая кожу.

— Амалия... Я искала Амалию, — моя спина уперлась в стену, и я сама потянула принца на себя, в этот раз перехватывая инициативу.

— К демонам твою сестру.

— И твоего брата, — выдохнули мы одновременно.

Эрик положил ладонь поверх моей головы. Послышался щелчок, затем где-то над ухом зажужжал скрытый механизм. Я резко повернулась и едва успела отскочить, дабы не провалиться в темный проход, открывшийся за отъехавшей стеной с картиной Вильгельма. Воздух наполнился запахом сырости и пыли, а я ошарашенно повернулась к удивленному Эрику.

— Ты же про него не знал? — осторожно спросила и дождалась отрицательного ответа.

— Тогда чего стоим? Пойдемте изучать! — бодро проговорила я, отбрасывая смущение и панику подальше.

Тайны! Лучший способ забыть позорное поведение — узнать что-то новое.

— Там же может быть опасно, — прищурился Эрик, глядя на меня внимательно. — Крысы, змеи, насекомые.

— Вы боитесь, ваше высочество? — елейным тоном поинтересовалась я, делая шаг вперед.

— Я? Никогда. Просто предупреждаю. А то будете визжать, распугаете несчастных пауков, летучих лисиц и вампиров.

— Здесь нет вампиров.

— Упыри?

— Ой, все.

Глава 30

Все потайные ходы и тоннели очень похожи. Во всяком случае, так я думала, пока мы продвигались вперед по темному коридору и пробирались сквозь толщу паутины. От неприятной липкой тонкой массы хотелось скривиться, а при мысли о пауках — бежать, бежать, бежать. Без остановок. В голову невольно закралось видение: мохнатое насекомое, противно перебирая многочисленными лапками, спускается по шее.

Бр-р, даже представлять не хотелось.

— Светящиеся сколопендры! — неожиданно прозвучал над моим ухом голос принца.

— Где?! — взвилась я, отскакивая в сторону.

Спиной коснулась влажной шероховатой поверхности стены и сразу же почувствовала, как намокла ткань. Боги, да здесь повсюду вода. Она стекала куда-то ниже, в подвалы, и собиралась в щелях. Потоки воздуха ощущались очень отчетливо, стоило только поднести ладонь и коснуться мохового покрова, активно растущего по всему тайному проходу.

— Повелись, — хохотнул Эрик, когда я обернулась к нему и нахмурилась. — Простите, мисс Кроссборн, вы так забавно ежились.

— Очень смешно, — пробурчала я, чувствуя себя неуютно.

Странное чувство — оно возникало исключительно тогда, когда рядом был принц. Не получалось собраться и начать думать рационально. Все время из подкорки лезли воспоминания о нашем бесстыдном поцелуе, от которого горела кожа, а кончики пальцев подрагивали. Странно, я же никогда не относила себя к сентиментальным барышням. Никакие сладкоголосые речи и красивое лицо не могли увлечь настолько, чтобы забыть о воспитании и манерах. А с Эриком все иначе. И дело вовсе не в скульптурных губах, поцелуи которых дарят сладость сахарной пастилы. И даже не в его мягком голосе или очаровательных глазах. Было что-то еще — некая сила, притягивающая взгляд. Острый ум, потрясающая улыбка и безграничное чувство юмора.

— Да ладно, вы не обиделись?

Хоть и совершенно дурацкое.

— Обиделась, — ответила я невозмутимо, стараясь унять разбушевавшееся сердце. Нечего так отчаянно стучать и биться в грудной клетке. Не хватало, чтобы принц понял мою реакцию на него.

— Вы не можете на меня обижаться, — беспечно заявил его высочество, приблизившись настолько, что запах сырости перебил аромат хвои.

— Это почему же? — затаила я дыхание и посмотрела на него. Как хорошо, что в старых коридорах темно и видны лишь очертания лиц. Иначе позор на голову обеспечен.

— Вы сходите по мне с ума, — по интонации я догадалась, что принц улыбается. И закатила глаза, устало вздыхая. Безграничное самомнение — главный грех Эрика Трастамара.

— Какой же вы... — проворчала я, слыша шорох, и воздух вокруг стал плотным.

— Какой? — промурлыкал его высочество, наклоняясь близко. Даже слишком, пришлось оттолкнуть его, упираясь ладонями в грудь, и продолжить путь.

— Промозглюкий шмыгл! — выругалась я, задирая нос.

— Горное наречие из ваших уст звучит потрясающе. Обожаю, когда вы ругаетесь.

— Не представляю, как вас терпят другие женщины.

— О, они меня обожают.

Жаль, что королева не одобряла физических наказаний. В одной из наших бесед промелькнуло ее мнение, что подобное воспитание пагубно влияет на развитие детей. Эрика стоило пороть. Часто.