Иван Калина - Ворота Лешего Страница 36

Бежать! Бежать отсюда, сверкая пятками, как советовала Иванна. Макс вышел во двор. Густые сумерки уже окутали всю деревню. Как он вообще что-то мог увидеть в трубу в такой темноте? В который раз Макс пытался убедить себя, что ему все только показалось. Но это и раньше не особо помогало, а сейчас и вовсе. Слишком много миражей. Так не бывает. Что-то в этом было реальностью. По другую сторону этой реальности по логике вещей должны быть вымысел и игра воображения. Но сейчас Макс не мог точно сказать, с какой стороны что начинается. Он совершенно запутался…

Макс шел по болоту, проваливаясь в вязкую почву, с трудом вытаскивал ноги из засасывающей субстанции и шел все дальше. Куда он шел? Что искал? Он не знал. Он понимал, что это сон. Дурной. Тяжелый. Макс не пытался проснуться, не пытался что-то понять в этом сне. Просто шел. И вдруг он провалился по пояс. Попытки выбраться приводили к обратному эффекту. Чем больше он сопротивлялся, тем глубже погружался в болото. Макс хватался за редкую траву, рвал ее, снова хватался. Холод сковал все его тело. И вот уже пальцы не сгибаются и не могут цепляться за растения. Вот Макс уже по горлышко в болоте. Отчаяние разрывает грудную клетку. Прямо перед ним стоит седоволосый мужчина и глядит на него, зло улыбаясь. Его страшный взгляд сверлит Макса, а в мозгу звучат слова: «Отдай! Отдай!» Вот уже болотная жижа вперемежку с травой заползают в рот, особенно ужасна эта трава, которая как мочалка заполняет глотку – щекочет и царапает, не дает дышать. Макс выплевывает ее, но она все равно лезет и лезет. Упрямо и настойчиво. Макс не может двинуть ни руками, ни ногами, и только эта трава! Всюду!

Макс в ужасе проснулся. Он действительно замерз, но лишь потому, что уснул во дворе орнитолога на лавочке. Легкая курточка не спасала от осенней промозглости. Макс принял сидячее положение, растирая руками свое тело. В небе светила полная луна. Время вампиров. Подумав об этом, почему-то засмеялся. В домике орнитолога было уже темно. Видимо, старик уснул. Макс решил бросить самобичевание и все-таки зайти в дом и выспаться в тепле. Возле печки. Он встал и хотел уже идти, но что-то его остановило. При свете луны он увидел ее образ. Иванна стояла в длинном платье. Распущенные волосы, как тонкие змейки, шевелились от легкого ветра. Макс повертел головой – видение посыпалось, как песочная скульптура. Холодные мурашки поползли по телу. Молодой человек для уверенности потер глаза, ущипнул себя – двор был чист. Ну, если не считать, конечно, старую загнивающую скамейку, да высокий забор вокруг дома…

Макс снова направился к дверям избушки и опять образ Иванны настойчиво стукнулся в его мозг. Что за шутки! Он дернулся, как разозленный зверь, не знающий, с какой стороны пришел дискомфорт, но готовый укусить любого. Опять ничего. Его напряженный слух уловил тонкий звук. Как будто зазвенела, тронутая рукой человека, двуручная пила «дружба». Звук был дребезжащим и расплывался кругами. Макс прислушался. Звук шел из-за ворот. Как будто звал выйти. Не до конца соображая, что делает, Макс двинулся в направлении звука. Он уже понял, что деревня эта была колдовской, и все, кто жил в ней так или иначе были причастны к ведьмовству. Понимал он так же что это может быть опасно, но тем не менее его влекла неведомая сила, а точнее – любопытство, жажда познания. Он и не заметил, как нож вывалился из его куртки и остался лежать возле скамейки.

Макс вышел из-за ворот. Грунтовая дорога к деревне тянулась вверх, поднимаясь на небольшой пригорок. Вот там-то и стояла Иванна. Все в том же длинном платье. Подол развевался, как плащ инквизитора. При свете луны было видно, как она улыбается. Но, пожалуй, этого он видеть не мог – слишком далеко она стояла. Но каким-то внутренним зрением, Макс ощущал ее ласковый взгляд, губы, раздвинутые в улыбке. Иванна поманила его рукой и, не дожидаясь ответа, отвернулась и пошла по дороге, удаляясь от него все дальше. Макс пошел за нею, как будто его тянули на веревочке. В нем произошло раздвоение. Холодным рассудком он понимал, что это все чертовщина, но, тем не менее торопливо шел за девушкой, боясь отстать. Шел, почти бежал, но не приблизился даже на метр. Под ноги ему попался камень и Макс споткнулся, на секунду потеряв равновесие и невидимый контакт, установившийся между ним и Иванной. И эта потеря для него показалась самой худшей. Холодный ветер мгновенно забрался под куртку, вдруг стало страшно – опоздал, упустил. Но когда молодой человек поднял голову, она дожидалась его. Снова поманила рукой.

Перед деревянным сараем Макс остановился. Он не видел, но знал, что она там, внутри. Его все еще влекло туда, но голос разума вдруг стал громче, он начал цепляться за вертушку на двери, не давая открыть ее. Тело как будто задеревенело. Но человеческое желание оказалось сильнее разума, а может дверь сама открылась? Макс уже перестал замечать все странности этой ночи. Все происходило, как должно было происходить. Он шагнул в черноту деревянного строения. Постепенно глаза стали привыкать. Лунный свет сочился сквозь щели сарая, и Макс, наконец, смог оглядеться. Внутри сарай был довольно большим по размеру. В нем стояли тюки сена. Должно быть, здесь хранилось сено для всей деревни, так его было много. Возле одного тюка Макс вдруг заметил темную фигурку. Она почти сливалась с огромным ворохом сухой травы, и было непонятно: человек это, или очередной обман зрения.

– Иванна, – позвал он.

Ответа не последовало. Что я здесь делаю? – подумал Макс. Так и умом тронуться недолго. Разговариваю с тюком сена. Но вдруг фигурка шевельнулась.

– Иванна, это ты?

На этот раз фигурка отделилась от тюка и шагнула вперед. Макс даже при плохом освещении смог угадать женские очертания. Без сомнения, это была она. Девушка повела плечами, и одежда с тихим шорохом упала к ее ногам. Макса обдало горячим ароматом ее напряженного тела, он мог поклясться, что услышал, как пойманной птичкой затрепетало в ее груди нетерпеливое сердце. Макс не стал отрицать тот очевидный факт, что он безумно хочет завладеть этой девушкой. И не только ее телом, но и душой. Но тут была некая закавыка: у Макса уже была любимая. Та, из-за которой он и приехал в эту деревню. И умом он понимал, что надо уходить.

Макс решительно повернулся к выходу, но горькие всхлипывания за спиной не дали ему выполнить задуманный шаг. «Это уловка. Обычная женская уловка», – внушал себе Макс, но ничего не мог с собой поделать. Если бы она зло кричала вслед, проклиная его, он бы только хохотал, если бы молила остаться, к словам он остался бы глух. Но эти всхлипы… Макс оглянулся. Она сидела в ворохе собственной одежды, пытаясь просунуть руки в рукава, плакала и путалась в складках одежды. Такая обычная и немного смешная. Макс сам не понял, как оказался возле нее, утешая. А она обвила его шею руками, целовала щеки, глаза, губы… Целовала как обезумевшая от тоски жена, потерявшая мужа на войне и вдруг неожиданным образом получившая его назад живым и невредимым. Макс не сопротивлялся ее порыву, с наслаждением получая то, в чем ему было отказано последние годы и столетия. В этом он не сомневался ни минуты. Макс жадно впитывал ее присутствие, как будто наскучался за долгую разлуку. Откуда возникли эти ощущения? Он не мог внятно ответить на этот вопрос, просто чувствовал, что любит эту девушку. Эта любовь как вирус жила в нем постоянно, никак не обнаруживая себя и вдруг зашевелилась, получив благоприятные условия.