Город неоновых снов (СИ) - Винцев Иван Андреевич Страница 37

— Вот как? — с вызовом поинтересовался Курт. — А ты не думал, что эта «чернь»и так обитает у тебя во дворе? И возможно, Даркнет лишь способствует её распространению? Раньше того же наркоторговца можно было поймать за руку и посадить за решётку, теперь же правоохранительным органам куда сложнее отследить всю цепь посредников, а также отловить курьеров, поставщиков и прочих участников сети. Их попросту невозможно поймать.

— И хрен с ними, это их личные проблемы, — пожал плечами Пир. — Те, кто хочет травиться всякой дрянью, пусть травятся. Нас это не должно касаться. Главное, что в моём дворе теперь нет стаек бандитов, торгующих дурью. Как нет и подозрительных типов, высматривающих одиноких детишек, и прочей швали. Теперь все эти извращуги сидят на анонимных форумах и трекерах. Простые обыватели в реальном мире от этого только выигрывают. В городе стало спокойнее. На детских площадках нет хрен пойми кого. Уровень преступности сильно понизился.

— Уверен? — иронично поинтересовался Курт и, почесав подбородок, ударился затылком о спинку стула. — А ты не думал о том, что если ты чего-то не видишь, то это не значит, что его не существует? Утром ты смотришь в окно и не видишь на улице подозрительных типов и сомнительных компаний. Но это не значит, что их нет в твоём дворе. Я тебе больше скажу. Их стало только больше. Они просто стали менее заметны. Какой бы чудесной ни была анонимность и как бы я её ни любил, в данном случае она играет против общества, поскольку она дарует чувство безнаказанности. Веру в то, что ты не будешь пойман. И дарует всё это не только нам, но и тем самым личностям в Даркнете. Чувство безнаказанности упрощает торговлю запрещёнными товарами. Их становится легче достать и легче продать. Доступность незаконного продукта растёт, как и его популярность. Продавцов и потребителей становится только больше. Кого ты там привёл в пример? Наркоторговцев? Да кто теперь разберёт, как они выглядят? Наркоманов? Их нынче больше, чем прежде, смотри статистику погибших за последний год. Извращенцев? Они сбились в группы, стали организованнее, осторожнее и лишь сильнее подпитывают свои наклонности.

— Вот только не начинай петь старую песню! — завыл Пир. — Коли всё так плохо, почему это незаметно? Где вездесущие СМИ, кричащие о нравственном разложении общества? Куда подевались байки об ужасных подпольных группировках? Статистика преступлений за последние годы показывает крайне позитивные результаты.

— Статистика преступлений? — возмутился Курт. — Ты смотрел, из каких факторов она складывается? Она стала лучше, потому как часть преступлений для неё попросту незрима. А что касается СМИ, то их работа заключается совсем в ином. Новостные ленты пестрят заголовками о том, как попугайчик телезвезды научился петь, или об ужасах войны на Востоке. СМИ не нужны информационные блоки про то, что в стране стало больше наркоманов, трупов, жертв издевательств и прочей чернухи. Зачем запугивать население подобной информацией? Чтобы показать свою отчизну в дурном свете? Тем, кто стоит за медиакомпаниями, такие новости не с руки.

— Ха! — перебил товарища Пир. — То есть, по-твоему, СМИ не запугивают людей? Та же война на Востоке, по-твоему, это не устрашение? А как же статьи о терактах и пойманных убийцах?

— Я и не сказал, что не пугают. Я сказал — они не хотят запугивать подобной информацией. Так-то СМИ и должно устрашать толпу, но делать это нужно правильно. Если речь идет о преступниках, то обязательно пойманных. Если о войне, то о какой-то далёкой. И всё это вперемешку с позитивными новостями и редкими исключениями, о которых невозможно промолчать. Нельзя забывать о том, что СМИ — это не только инструмент передачи информации, но и инструмент манипуляции оной.

— И как же тогда в эту картину вписывается излюбленный инфоповод последних месяцев — Соловей?

— А это как раз тот самый случай редких исключений, вырвавшийся из-под контроля, — спокойно констатировал Курт. — Если ты не в курсе, то на данный момент времени полиция как раз пытается максимально умалчивать о новых жертвах. Но выходит это пока крайне скверно, и спустя какое-то время информация так или иначе попадает в сеть. Как думаешь, почему так происходит?

— Всё из-за того, что Соловей сам превращает каждое убийство в своего рода шоу и стремится показать результат людям? — осторожно предположила Эльза.

— В точку, — подтвердил слова девушки Курт. — Этот псих намерено выставляет жертвы напоказ, и новости о его преступлениях поначалу разносятся из уст в уста, а затем их подхватывают желающие славы журналисты и бульварные газетенки. Шокирующая информация подобного рода разлетается по городу со скоростью света, и в конечном счете даже СМИ не могут об этом молчать.

— И заметь, в приведённом тобой примере одним из первых источников информации для нас служит Даркнет, — вновь начал спор Пир. — Отсутствие цензуры в данном контексте скорее приносит нам пользу, нежели проблемы.

— Я и не отрицаю его плюсов, — пожав плечами, заключил Курт. — Просто проблем от него явно больше…

Тут фразу молодого человека вдруг прервал жестяной звон в противоположном конце мастерской. Ребята все как один обернулись на источник шума и с укором покосились на Николаса. Как оказалось, светловолосый юноша нечаянно перевернул ящик со слесарными инструментами, чем и прервал оживлённый спор юношей.

— Простите… — виновато протянул Ник, собирая разбросанный инструмент.

— Давай лучше вернемся к работе, — едва слышно проворчал Курт. — У нас нет времени на споры.

-||-

[stdout: 25.02.2020 / 11:01 до полудня. Среда.]

Распахнув ветхую дверь, Анна бесцеремонно вошла в кабинет детектива. Едва оказавшись в помещении, женщина с тревогой осмотрелась по сторонам, покуда не заметила силуэт мужчины, мирно сопящего под замызганным пледом на диване. Грубо стащив грязное покрывало с отдыхающего детектива, Анна нагло постучала каблуком по ножке старенького дивана.

— Подъём, Ганс! — громко скомандовала женщина, расталкивая развалившуюся тушу.

— Отстань, ведьма… — замахав лапищами, проревел мужчина. — Я всю ночь провел на ногах…

— Да хоть в бегах! — возмутилась Анна, всё сильнее раскачивая ветхий диван. — Ты какого черта на звонки не отвечаешь?!

— Возможно, это как-то связано с тем, что я сплю?! — злобно огрызнулся Ганс, открыв опухшие от усталости глаза.

Протяжно закряхтев, мужчина наконец перевёл себя в сидячее положение и, погрузив лицо в сложенные ладони, позволил себе сладко зевнуть.

— Ну что там опять приключилось? — почёсывая колючую щетину, спросил детектив.

— Вчера вечером я отчитывалась заказчику по результатам расследования, — закусив большой палец, начала рассказ Анна. — В итоге у меня две новости. Хорошая и плохая. С какой начать?

— Давай только хорошую. Плохую оставь при себе.

— Такой опции нет.

— Тогда какая, на хрен, разница?

— Ладно, начну с хорошей, — проигнорировав возмущение коллеги, объявила Анна. — Если вкратце, то руководство высоко оценило ход расследования и предоставленную нами информацию.

— Чё? — не скрывая недоумения, спросил Ганс. — Да у нас информации чуть больше, чем ни хрена!

— Не прибедняйся, — отмахнулась Анна. — Зацепка по Бартону дорогого стоит. — Женщина несколько замялась. — Это не говоря уже о трагической гибели Бегеля, подкрепляющей эту зацепку… В общем, в связи с этими достижениями нам предоставили дополнительные ресурсы. Однако из всего этого вытекает и плохая новость.

— Говори уже, — вяло проскрипел Ганс, закуривая сигарету. — Не томи.

— После того как я рассказала про убийство Барэла с его подружкой, нам подбросили новых требований в заказ…

— Вот оно как? — протянул мужчина. — Очень интересно. И что же это за требования?

— Руководство предполагает, что раз в числе жертв Эмис, Барэл и Эндриксон, то, вероятнее всего, у убийцы есть принадлежащий заказчику предмет.