Мартин Скотт - Фракс и пляска смерти Страница 37

— Когда это случилось?

— Танроз сказала, что сыта по горло работой на человека, который не способен оценить всего, что она для него сделала. Да еще и назвала меня низкой душонкой, — простонал Гурд. — А потом эта добрая женщина упаковала пожитки и ушла.

Макри тем временем внимательно изучала пол.

— Я такого результата не ожидала, — сказала она.

— Ну почему ты не могла оставить всех в покое?! — взревел я. — Посмотри, что ты натворила! Танроз с нами больше нет!

— Я просто пыталась помочь. Как ты мне и посоветовал.

— Неужели это посоветовал Фракс?

— Ничего подобного! Ты понимаешь, оркское отродье, что натворила?!

От этих слов Макри застыла на месте. От потрясения у нее отвисла челюсть.

— Ты назвал меня оркским отродьем?! — зловеще прошипела она, слегка оправившись от шока, а ее рука потянулась к тому месту, где обычно находились мечи.

— Да, назвал! Твое появление в Турае — хуже, чем эпидемия чумы. Из всех нелепых поступков, которые ты успела за короткий срок совершить, этот — самый мерзкий. Теперь Гурд всю оставшуюся жизнь будет несчастен, как ниожская шлюха, а я помру с голоду!

— Почему ты не могла оставить нас в покое?! — вопил Гурд.

После того как я нанес ей смертельное оскорбление, обозвав оркским отродьем, Макри, как было сказано, потянулась за мечом, но, получив свежий заряд критики от Гурда, от идеи прикончить меня отказалась.

— Я всего-навсего пыталась...

Оправдания моей подруги прервало неожиданное появление Дандильон Одуванчик.

— Фракс, у меня для тебя ужасная новость.

— Мне уже все известно, — ответил я. — Мы обязаны ее вернуть.

— Кого?

— Танроз, естественно.

— А разве она ушла? — спросила Одуванчик.

— Конечно. И это для меня — самая ужасная новость.

— Но почему?

— Как ты можешь спрашивать «почему»? Эта женщина готовит лучшее мясное рагу во всем Турае!

— Я не употребляю в пищу мясо животных, — сморщила носик Одуванчик.

Я уже занес кулак для удара.

— Не смей бить Дандильон! — заявила Макри, вставая между нами.

— Ты права. Полагаю, для начала мне следует искалечить тебя.

— Только попробуй!

Макри подняла руки и приняла боевую стойку.

— Я не смогу жить без Танроз, — простонал Гурд.

Мне никогда не доводилось видеть северного варвара столь несчастным. Однажды мне пришлось выдернуть три стрелы из его ребер, а он даже и бровью не повел.

— Почему вы не хотите выслушать мою новость? — как ни в чем не бывало продолжала Одуванчик.

— Если твоя новость имеет какое-нибудь отношение к звездам, то меня она не интересует.

— Но ведь звезды священны!

— Меня они не интересуют.

Никакая сила не способна остановить эту женщину. От желания поделиться со мной новостью Дандильон даже приплясывала на месте.

— Но это же ужасно серьезное предупреждение! — причитала она. — Прошлой ночью на небе сверкали зарницы, которых я раньше никогда не видела.

— Ну и что?

— Казалось, все небеса над побережьем занялись пламенем.

— Может, ты все же отстанешь от меня со своими предупреждениями? У меня и после первого твоего предупреждения неприятностей не оберешься.

Мои слова несказанно обидели Дандильон. Теребя с несчастным видом ожерелье — ужасающее сооружение из морских ракушек, — она невнятно забормотала о том, что хотела всего-навсего помочь. Бормотание Одуванчика было еле слышно за тем гамом, который поднялся в таверне. Вся клиентура принялась давать мне, Гурду и Макри разнообразные советы. Большинство завсегдатаев считали, что Гурду следует немедленно отправиться к Танроз и предложить ей руку и сердце. Однако в зале имелась довольно шумная группа, которая, позабыв о Танроз, хотела узнать у меня, правда ли, что Лисутарида поклялась убить каждого, кто встанет на пути ее тайной любви.

— У Лисутариды нет никакой тайной любовной связи, — отбивался я.

— Тогда зачем она наняла тебя найти ее пропавшие дневники? Говорят, в них полным-полно любовных стишков.

— И сколько же человек, по-твоему, могут встать на ее пути? — спросил Паракс. — У нас на подозрении три важные фигуры.

— Если она получила пинок под зад, — пустился в размышления какой-то докер, — то дело может обернуться круто. Она ведь может и разъяриться. Вы же знаете, как бывает, когда баба получает пинок под зад.

Потерявший всякую надежду Гурд тяжело опустился на табурет за стойкой бара. У него, судя по виду, не оставалось сил даже нацедить мне кружку пива. Макри, вспомнив, что я обозвал ее оркским отродьем, снова принялась сыпать угрозами, что лишит меня жизни. В ответ я сообщил, что буду счастлив отправить ее голову к ее же мамаше, если таковая когда-либо существовала, в чем лично я очень сомневаюсь. Казалось, положения хуже того, в каком я оказался, быть уже не может, но в этот момент в таверну вошел юный правительственный чиновник в белоснежной тоге. Не обращая внимания на мой обнаженный меч, он подошел ко мне и вручил какой-то пакет.

— Что это?

— Обвинение в трусости.

— Что?!

— Вас вызывают в комиссию сената в связи с вашим поведением во время битвы под Санасой.

От этих слов моя голова пошла кругом. Ведь битва под Санасой состоялась более семнадцати лет назад.

— О чем вы?

— Вас обвиняют в том, что вы бросили щит и оставили поле боя.

Все посетители «Секиры мщения» от изумления открыли рты. Оставить щит на поле битвы — одно из самых серьезных обвинений, которые могут быть предъявлены гражданину Турая. Вашему покорному слуге и в страшном сне не могло привидеться, что его когда-нибудь обвинят в трусости. Нет, мир положительно сошел с ума!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Я настолько взъярился, что стал походить на извергающийся вулкан.

— Бросил щит? Я? Да я, щенок, практически в одиночку выиграл сражение под Санасой! Если бы не я, ты бы не слонялся по этому городу в своей дурацкой тоге. Здесь вообще не осталось бы города, по которому ты мог бы ходить. Кто посмел выступить с подобным обвинением?

— Вадинекс, который также принимал участие в битве, — ответил чиновник.

— Ну, с этим я разберусь! — взревел я и, размахивая мечом, ринулся к выходу. Никто не смеет обвинять меня в трусости.

Однако мой порыв остановил Гурд, обняв меня за плечи и для верности уперевшись ногой в стол.

— Ты куда? — спросил он.

— Убивать Вадинекса, куда еще? Никто не смеет обвинять меня в том, что я бросил щит!

— Убийство Вадинекса тебе не поможет.