Дмитрий Баюшев - Клиника Сперанского Страница 38

   Зато Анохин успел схватить табуретку (чемодан Зверева, звеня выпадающим из него содержимым, улетел в угол) и обрушить на макушку больного. Удар был жесток, пациент как раз поворачивал к нему голову, подбородок его находился над плечом, а металлическая табуретка тяжела. Вот так обычно и ломают шею.

   И действительно, в шее хрустнуло, и тощий рухнул замертво мордой вперед.

   "Накрылась квартальная, - с тоской подумал Анохин, но уже в следующую секунду, осознав, какой опасности избежал, говорил себе: - Ну и черт с ней, с квартальной. Главное, что жив, а дохлому-то зачем квартальная?"

   Пациент лежал спиной кверху, и на спине его, на позвоночнике чуть повыше лопаток всё еще имело место синее пятно. Вчера оно было багровое с прозеленью - сюда попала пуля следователя Сергеева или как его там. Прибор, конечно, вдребезги. Классный такой, многофункциональный прибор, у которого и названия-то пока нет, одна аббревиатура: ПММ - прибор магнетический малогабаритный.

   Ни прибора, ни экспериментального образца, которого в прежней жизни звали весьма глупо: Аскольд Шубенкин.

   Зверев сел, но говорить пока не мог, только сипел, горестно показывая на свой чемодан.

   Кавлягин вдруг захрапел, сразу из бесчувственного состояния перейдя в объятия Морфея.

   Слава Богу, Аскольд бил, чтобы не убить, а временно отключить. Мог бы иначе, как это, скажем, сделал Анохин. Недуром ведь шваркнул, а всё почему? Потому что побоялся, в штаны от страха наложил, дурак такой, дебил недоделанный. Это не мы, это он сам себе говорил, ругая за глупость несусветную, присев на корточки перед распластанным Шубенкиным.

   У Аскольда вдруг дернулся , и Анохин едва сдержался, чтобы не заорать "Ура". Не к лицу это почетному хирургу, профессору и прочая, и прочая. "Будет жить", - сказал он себе, перенося на кровать легкое безвольное тело. "Ну, здравствуй, квартальная", - подумал он, внутренне улыбаясь и приматывая Аскольда к больничному ложу. Делалось это из опасения непредвиденных эксцессов: ПММ, подключенный к энергоструктуре Аскольда, работал, когда пуля-дура разнесла его вдрызг, и это серьезно повлияло на психику Шубенкина. Теперь он был неадекватен в поступках, но дело это было поправимое.

   Анохин мог бы многое рассказать про этого парня, в мозг которого вживлен биокомпьютер, про это чудо техники, превратившее заурядного электромонтера в суперчеловека, который, естественно, помнит свое прошлое, но считает его глупым и никчемным, потому что мозг его спал, а тело ело, пило и испражнялось - всего лишь навсего. Они частенько беседовали, и Анохин видел, как из электромонтера понемногу вылетает дурь и как лепится из него истинный Аскольд - герой какого-нибудь скандинавского эпоса.

   Да, для усиления своих способностей он еще нуждался в ПММ, но недалек тот день, когда прибор ему будет не нужен. Хочется в это верить, так как Нобелевская нужна позарез.

   Главное же, что нигде в мире аналога этому русскому чуду нет и в ближайшие сто лет не предвидится. Мы как всегда первые в мире. Не американцы, а мы.

   Анохин нагнулся к дрыхнувшему Кавлягину, потормошил за плечо. Тот спросонья пустил ветры - самые оглушительные в мире.

Глава 32. Воскресенье. Серебристая Тойота

   Встретились они через пару часов в пивбаре "Жигули", где персонала было больше, чем посетителей. Молодняк сюда заглядывал редко, экономнее и демократичнее было купить в любом ларьке бутылочку "Клинского", взгромоздиться на лавку пятой точкой на спинку, а ногами на сиденье и плевать на всех, потягивая пивко. Люди среднего возраста предпочитали "Грабли", "Му-му" и "Елки-палки", а пенсионеры по заведениям такого рода вообще не шастали - дороговато-с.

   Так что лишних глаз и ушей не было.

   Уханов в три приема жадно осушил пенную кружку, зажевал раскаленным люля-кебабом и, значительно подобрев, вкусно причмокивая, сказал:

   - Показывайте.

   Новиков выложил из дипломата распечатку.

   - Это ж надо такую ахинею сочинить, - подытожил Уханов, изучив фотографию и текст. - Ну-ка, а что за сайт?

   Прочитал меленькое примечание, подумал и заявил:

   - Если не ошибаюсь, на этом глупом сайте выставляют то, что ниже пояса, а также приколы по этой тематике. Поздравляю.

   - Не надо, я не люблю, когда завидуют, - отозвался Новиков.

   - Я имею в виду, что это достаточно посещаемый сайт, - сказал Уханов. - Вас будут узнавать на улице.

   - Популярнее, чем надпись на заборе?

   - Сомневаюсь, - подумав, ответил Уханов. - Заборы с надписями существуют века. Забор доступен, а компьютер есть не у каждого.

   - Так что - наплевать? - спросил Новиков.

   - Наплевать-то оно наплевать, - сказал Уханов. - Это водичка на мельницу Логуса. Узнать бы, кто за этим стоит?

   - Чем я и занимаюсь.

   - Фотки я забираю, - Уханов сложил бумагу вчетверо и сунул в брюки. - Попробую разобраться по своим каналам, что за обалдуи дурака валяют. Кузнецова подключу.

   Через полчаса, выпив в итоге по паре кружек пива, съев по люля-кебабу и по шницелю (жор напал), они разбежались: Уханов домой в любимую семью, а Новиков - в Лялин переулок, проведать золотой голос России.

   По дороге накупил в гастрономе всякой снеди, водку принципиально брать не стал, хотя знал, что певец будет ругаться, и вскоре звонил в обшитую кожзамом дверь.

   Открыл, вы не поверите, Шагалин, тот самый широкоплечий комитетчик, но на этот раз он не стал мешкать, а немедленно ткнул Новикову в грудь разрядником...

   Андрей очнулся в кромешной тьме. Он лежал спиной на полу, в затылке застыла тупая боль - очевидно, падая, крепко приложился. После разрядника ныло сердце, эта сволочь Шагалин метил точно в него.

   В правой руке находился тяжелый предмет. Новиков сжал пальцы, понял, что это пистолет, и, шепотом ругаясь, начал вставать.

   Что-то было не так, не должно было быть пистолета. Запах - тяжелый, свинцовый, какой бывает в мертвецкой, и почему-то уже ночь. Бред какой-то.

   Глаза привыкли, и тьма уже не казалась кромешной, просто окно было наглухо зашторено. Вот и звуки прорезались, где-то далеко, жуя асфальт, безостановочно мчались машины. Голова была абсолютно чугунная.

   Обо что-то спотыкаясь, Новиков побрел к двери, включил свет. Он находился в гостевой певца, той самой гостевой, что была заставлена антикварной мебелью.

   На полу застыли два трупа - Логуса и Шагалина. Оба были убиты выстрелами в лоб, очевидно из пистолета, который он все еще держал руке. Тупо посмотрел на пистолет, тот был с глушителем и принадлежал ему - Новикову. До этого дикого случая оружие находилось в дипломате, с которым Новиков пришел к певцу.