Елена Клещенко - Файлы Сергея Островски Страница 38

— Миссис Томсон, это просто классно. У меня счастливый день. И вы могли бы сказать мне, когда он начал бывать у вас и когда пропали ампулы?

— Конечно. Позвольте, я открою календарь, вам ведь нужны числа, а не дни недели?.. Первый раз он пришел четырнадцатого февраля, принес мне цветы, наглец. До того никогда не бывал у нас, только присылал поздравления по праздникам. Потом заходил еще три раза, пятого, двенадцатого и двадцать второго марта — тогда взял первую ампулу, потом еще второго и седьмого апреля. Вторую он украл четырнадцатого апреля и больше не появлялся.

За пять дней до инцидента с пальцем. Это хорошо, а вот вифон в ее руке… Такой был у бабушки по отцу: плоский, блестящий, будто из черного стекла, свечение экрана с оттенком в синий. На поверхности экрана, когда он гаснет, видны радужные переливы, корпус тоже выглядит новеньким. Как будто его только что вынули из коробки. Или из зоны печати. Старый мягкий пластик таким блестящим быть не мог, сколь бы аккуратно с ним ни обращались.

— А если кто-то другой сделал укол?

— Кто? Мы живем вдвоем, у нас редко кто-нибудь бывает.

— А сам мистер Томсон? Ведь мог быть внезапный приступ, он не захотел вас беспокоить…

— Молодой человек, — баритон Клэр исполнился яда, — доживите до девяноста лет, и я посмотрю, как вы сами себе сделаете укол в это место! Две ампулы взял Крис Новак, я скажу это и в суде.

— Благодарю вас, миссис Томсон. Насколько я знаю, вы одна из немногих, кто сочувствует моему клиенту. Так мило с вашей стороны, ведь общественное мнение против него.

— А я против общественного мнения. Мне не привыкать.

— Это единственная причина?

— То есть?

— Вы не знакомы с мистером Стрингером?

Это движение глаз и бровей, прежде чем ответить «Кажется, я как-то обращалась к нему»… «Кажется», о да. До чего избирательно у женщин работает эйдетическая память! Хорошо, не будем давить.

— Разрешите еще один вопрос. Новак ничего не говорил при вас о своих финансовых проблемах, о том, что ему нужны деньги?

А вот этот вопрос был неудачным. Он слыхал еще в полицейской академии, что у свидетелей, носящих мнемопротезы, бывают резкие колебания настроения и потому обращаться с ними надо по-саперски бережно и аккуратно.

— Нет, не говорил, — холодно ответила миссис Томсон. — С какой стати ему было об этом говорить? Он не настолько близкий родственник, чтобы рассчитывать на финансовую помощь или наследство. Серж, если у вас всё, я хотела бы немного почитать. Вам нужны мои координаты?..

Сергей ретировался за свой столик, допивать остывший кофе. Вместо обычных кусочков сахара в сахарнице сверкали белизной ажурные сферы и кубики, каждый со своим узором. От 3D-печати сегодня решительно некуда было деваться.

Чтобы узнать, какие неприятные воспоминания мог воскресить у миссис Томсон последний вопрос, долгих поисков в Сети не потребовалось. Артур Томсон в январе прошлого года перечислил крупную сумму своему бывшему театру, об этом много писали. Настолько крупную, что это вызвало неудовольствие детей и прочих наследников…

Кстати, копия вифона вместо старого может понадобиться, если в старом есть что-то компрометирующее. Что-то, что требуется скрыть от мужа или других членов семьи… Нет, Островски, это тебя не туда понесло. Тогда копия должна была бы выглядеть старой, так? Но это еще одно любопытное применение 3D-печати. Фабрика фальшивых улик.

Когда он поднял голову, Клэр уже не было. Доела свой десерт и удалилась. Впрочем, оставался еще один ресурс: хозяйка кафе, которая незаметно, по ее мнению, рассматривала его из-за стеллажа с пирожными. Красивая дама, немного слишком крупная для того, чтобы ее красота всерьез отвлекала от расследования. Зовут Рита. Сергей сел к стойке, попросил воды с апельсиновым соком и десерт по ее выбору.

— Мне показалось, вы подружились с нашей Клэр?

«Нашей» прозвучало собственнически: так хозяева заведений говорят о постоянных посетителях.

— Просто подошел познакомиться. Знаете, ведь ее муж — режиссер Томсон, это при нем театр поставил «Сон в летнюю ночь» на реке, под открытым небом.

— Ой, правда? А я не видела.

— У вас не было ни единого шанса, — галантно сказал Сергей. — Шоу прекратилось еще в сороковые.

Рита кокетливо рассмеялась.

— Да, они оба совсем старенькие! Его я никогда не видела, а она часто заходит. Через день, через два.

— Давно?

— По-моему, всегда! Не помню времени, когда она не заходила.

— У нее такой странный вифон, — кинул Сергей пробный камень.

— Это не вифон, дорогой. Это называется тилифон.

— Простите?

— Тилифон, — важно произнесла хозяйка. — Они были до вифонов, может быть, видели в «Миллениуме»? Там у всех героев такие. Без клавиатуры, без кино и видеосвязи, только говорить и читать, и еще фотоаппарат в них был.

— То есть этому устройству лет пятьдесят? И оно работает?

— О, ну, именно этому, я думаю, не больше года, — хозяйка загадочно опустила темно-синие ресницы.

— Как так?

— Сейчас расскажу. Это было как раз год назад. Сидит Клэр, вот там же, за своим столиком. Заходит другая старушка — ее дочь, я потом поняла. Сначала все нормально, поцеловались, сделали заказ, общаются. Потом начали ссориться, что-то насчет обязательств, долга, ну вы представляете, семейные дела. А потом мать отвернулась и достала свой тилифон — мол, больше не хочу с тобой говорить. А дочь выхватила его — и швырнула об пол, и каблуком прямо на экран.

— Какие страсти.

— Страсти, ага. А та: ах-ах, что ты делаешь, папа мне подарил его на нашу годовщину! А эта такая: я знаю! Повернулась и пошла. Вот какие стервы бывают на свете. Что бы она ни сделала, она мать тебе, я так считаю.

Сергей сомневался, чтобы Клэр могла произнести «ах» даже в такой ситуации, но вся сценка была представлена живо. Шекспировской труппе мистера Томсона было бы чему поучиться.

— А что дальше?

— А дальше вот что. Она сидит так (хозяйка уперлась локтями в стол и сцепила пальцы перед подбородком). Сидит молча и слезы: кап, кап. Я хотела к ней подойти, но тут морозилка запищала, десерты надо было переставить. А потом смотрю — с ней рядом эта девочка. Уже подобрала обломки, разложила на столе, и что-то такое водит пальцами в воздухе, что-то ей объясняет…

— Какая девочка?

— Из ремонтной службы. Чинила у нас мороженицу, потом я ей, конечно, собрала бесплатный бранч. И вот она, значит, сидит рядом с Клэр, гладит ее по руке, что-то обещает. А потом забирает обломки и уходит. А через день, смотрю, Клэр моя пришла веселая, спокойная. И тилифон опять у нее, точно такой, как тот был.