Владимир Михановский - Самое таинственное убийство(Терра) Страница 39

— Но какова же ваша версия, Сванте? Кто стрелял в Завару? — спросил марсианин.

— Об этом я сообщу позже. — Филимен внимательным взглядом осмотрел присутствующих.

Мартина вертела в руках прозрачный стаканчик с подтаявшим мороженым, не замечая, как белая жижа проливается на скатерть. Сидящий рядом с ней Эребро неподвижностью напоминал мраморное изваяние Аполлона. Рабидель с Делионом обменялись многозначительным взглядом, словно им было известно нечто, скрытое от других. Мишель побледнел, как мел. Сильвина в задумчивости барабанила пальцами по столу. Один только Арсениго сидел с безмятежным выражением, словно все происходящее его не касалось, и смотрел не на сыщика, как остальные, а на Даниель, как будто кроме них двоих в гостиной никого не было.

— До вечера у вас есть время все продумать, — сказал Филимен.

— А если кто-то скажет неправду? — спросил Делион. — Или утаит то, что знает?

— Этого никому не советую. Неправда тут же выплывет при перекрестном опросе.

После ухода Филимена снова вспыхнул шум.

Кто-то выражал радость, что наконец-то наступила определенность, другие выглядели угнетенно.

Обед был позабыт. Стулья с шумом отодвигались, люди сбивались в группки, обменивались впечатлениями, обсуждали необычное предложение Филимена. Выбрав момент, когда Даниель осталась одна, Мишель подошел к ней.

— Понравилась книга, Дани?

— Спасибо. Знаешь, я в первый раз в жизни так увлеклась чтением.

Мишель вспыхнул от радости.

— Я тебе еще принесу. Такую книгу припас…

— Не надо, не заходи, что-то читать расхотелось.

— Дани, пойдем, прогуляемся, — предложил он, набравшись решимости.

— Забыл, что мы взаперти? — она насмешливо посмотрела на него. — Куда тут пойдешь? Разве что во внутренний дворик, а на тебя со всех сторон в окна смотреть будут.

— А пусть смотрят!

— Нет уж, спасибо.

— О, ты не з…наешь нашей виллы, — загорячился Мишель. — Я п…покажу тебе под домом целый подземный городок: п…подвалы, склады… Я даже пытался в детстве карту подземных помещений составить, да запутался.

— В детстве? Думаю, это было не так давно.

— Мне скоро стукнет…

— Знаю, знаю, все равно я для тебя старуха.

— Ты всего на год старше меня, — возмутился Мишель.

— Может, на год, а может, и нет.

— Что-то не пойму. Ты о чем, Дани?

— Арнольд однажды объяснял мне, что время — понятие условное. Оно может то сжиматься, то растягиваться, как пружина. И еще он говорил, что если случайно попадешь в параллельное пространство, время там течет иначе…

— Но мы-то с т…тобой в одном пространстве, и вообще п…причем здесь мой отец?!

— О, у нас зубки прорезаются.

— Дани, нам надо серьезно поговорить. — Мишель увидел приближающегося к ним Арсениго и замолчал.

Решимость, которую Мишель копил в себе долгими днями, при виде Гурули улетучилась, словно воздух из продырявленного воздушного шарика.

— А я так ждал, что будет вечер первого снега! — сказал Арсениго. — Самый интересный случай в моей жизни вспомнил, чтобы всем рассказать.

— Да, вечером нам предстоит развлечение другого рода, — заметила Даниель.

— А по-моему, м…мозговая атака, или штурм, — это жутко интересно! — воскликнул Мишель.

— Вот иди и готовься! — посоветовал Арсениго. — На два слова, — обратился он к Даниель и, взяв ее под руку, отвел в сторонку.

— Что это значит? — спросил он. — Ты на младенцев перекинулась? Имей в виду, я не мяч, который можно футболить.

— Я никому не даю отчет.

— То ты за этим сыщиком бегала, теперь — этот мальчишка, у которого молоко на губах не обсохло.

— Тебя это не касается.

— Ошибаешься.

— Какие у тебя права на меня?

— Право любви.

Запомни, Арсениго: для меня существует только взаимная любовь. Другой я не признаю.

Гурули крепче сжал ее локоть:

— Дани, нам нужно серьезно поговорить.

— Всем со мной охота поговорить. Надо же!

Мы с тобой можем неслыханно разбогатеть, если будем действовать заодно. Надеюсь, ты догадываешься, о чем я говорю.

У меня голова болит. Давай оставим серьезные разговоры на завтра.

— Даниель!

— Как ты можешь всерьез относиться к этому мальчику, Мишелю?

— Все мужчины — враги.

— Ему до мужчины далеко… Был у меня в комнате, книгу приносил. И представляешь, что сотворил?..

— Говори, — сжал кулаки Арсениго.

— Совсем не то, что ты подумал. Мою фотографию стащил. Совсем ребенок, нельзя к нему относиться серьезно.

— Все, что связано с тобой, я воспринимаю серьезно, — отрубил Арсениго и сжал ее локоть так, что она вскрикнула:

— Синяк оставишь!

— Это на память.

Когда нахальный физик увел Даниель, Мишель, в расстроенных чувствах, отправился бродить по вилле. Его угнетала главная мысль, которой он так и не успел ни с кем поделиться. Странно, он расстался с Даниель пять минут назад, а уже не может представить ее лица. Она изменчива, как облако, как Протей. Пожалуй, к лучшему, что он не успел ей сказать то, что задумал. Иногда она так насмешничает над ним, что готов надавать ей пощечин. С кем еще можно поделиться? С матерью? В последнее время она изменилась, стала мягче… Надолго ли? И не актерство ли это? Мартина, Эребро? Нет, они поглощены только собственными проблемами. Хотя сестра его наверно поняла бы… Нужно во всем признаться Филимену. Но только потом, потом… Уж очень боязно глядеть в его немигающие глаза, словно с обрыва в реку бросаешься.

Мартина лежала, натянув до подбородка полосатый плед, когда в дверь постучали.

— Войдите, — сказала она. — А, это ты, Мишель? А я подумала…

— Сосредоточиваешься для мозговой атаки?

— Нет, так прилегла. Знобит немного.

— Я должен сообщить тебе одну вещь.

— Бьюсь об заклад, какую-то тайну, — слабая улыбка тронула ее губы. — Когда Сванте появился в гостиной, ты так смотрел на него… словно завороженный.

— Не смейся.

— Бог с тобой, Мишель. Я не смеюсь. Так что, собственно, произошло?

— Т-ты заметила, как я глядел на Филимена. А вот как он на меня смотрел, ты обратила внимание?

— Как на всех.

— Нет, на м… меня по-особенному. Он ожидал от меня п… признания.

Она рывком села:

— Какого признания?

— Мартина, мне к… кажется, это я убил отца.

В одной рубашке она соскочила на пол, следом соскользнул плед, улегшись у ног пестрым клубком. — Что значит — «мне кажется»?

Мишель опустил голову.

— Говори! Говори все! — схватила она его за безвольную руку.

— Понимаешь, Марти, после той ночи… П…после той проклятой ночи, когда мы все, как сумасшедшие, бегали в кабинет отца, смотреть, как работает будатор… У меня появились провалы в памяти.