Запретная механика любви - Лариса Петровичева Страница 4

— Чем-то помочь? — поинтересовался инквизитор.

— Не мешайте.

Дженни вздохнула, Анна убрала ключи и спросила, ласково погладив ее по щеке:

— Как ты, моя хорошая?

Арниэль шевельнулась, села в кровати, нахмурилась, поморгала глазами. Инквизитор смотрел на нее, словно ребенок на цирковое представление.

— Ах, я, кажется, лишилась чувств от удовольствия, — негромко ответила Дженни и, дотронувшись до руки человека, который сознательно причинял ей боль, добавила: — Вы исключительный кавалер, это было… неописуемо.

Гнев и злость сделались еще глубже. Дженни говорила то, что хотели слышать ее мучители, ее так обучили — но Анна знала, что арниэль чувствует сейчас. Брезгливость. Боль. Ненависть. Чувствует и не может вылить на голову негодяя, потому что таковы ее настройки.

Они с отцом были мечтателями. Наверно, не было такого ученого, который не мечтал бы создать гомункула, но всем им были нужны механические слуги и рабы. А Гейб Коннор хотел сотворить новую жизнь. Новое существо, которое во всем превзойдет своих создателей. Существо, которое будет двигаться, трудиться, искать, любить.

Но потом к делу подключились деньги Итана, и вместо сверхчеловека с фабричной ленты стали спускаться курьеры, повара, служанки и проститутки для тех, кто уже не знал, куда тратить свои состояния. И никто не видел в арниэлях живых существ, равных себе. Никто и задуматься не хотел о том, что проститутка, которая идет к очередному пресыщенному подонку, тоже личность со своими чувствами и мечтами.

Сверхчеловек никому не нужен. Людям намного интереснее механические курьезы и диковинки. Результаты продаж это подтверждали.

— Зачем вы ее ломали? — спросила Анна, бросив взгляд на инквизитора. Нет, и ведь даже не думает о том, чтобы надеть штаны! Она старалась не смотреть, но взгляд так и утекал в ненужную сторону, и глаза начинало печь.

— Хотел проверить кое-что, — ответил инквизитор и посмотрел на Анну так, словно удивлялся ее наглости. — Хотел узнать, сможет ли арниэль ударить человека. Убить.

— Не сможет, — глухо откликнулась Анна. Вновь вспомнилось тело отца на ковре, кровь, которая вытекала на ворс, безжизненно разжавшиеся руки, которые могли держать целый мир. — У них есть особый блок. Ни один арниэль никогда не причинит вреда человеку. Это принципиальный этический вопрос.

— А Гейба Коннора убил как раз арниэль, — сообщил инквизитор и добавил: — Как это, в сущности, иронично: создание посягает на создателя.

— Не говорили бы вы о том, чего не понимаете! — вспыхнула Анна. Возмущение закипело в ней, потекло дымящимися ручейками, плеснуло в глаза горячим. — Джон никогда не убил бы отца. Никогда!

— Направление. Сила удара. Края раны, — принялся перечислять инквизитор, загибая пальцы. На мизинцах были тонкие серебряные колечки, какие дарят друзьям в знак дружбы — надо же, у белобрысого есть друзья. — Порошок фей по краям раны. Арниэль ударил так, что даже руку повредил.

Анна решила не отказываться от удовольствия и расхохоталась ему в лицо. Инквизитор вопросительно поднял левую бровь.

— У Джона все в порядке с руками, — припечатала она. — Ни разрывов, ни трещин, ни царапин. Этого достаточно, чтобы вы оставили его в покое?

— Вы его видели? — тотчас же поинтересовался инквизитор. — Где, когда?

Анна запоздало поняла, что теперь этот белобрысый клещ не оставит ее в покое. Вцепится, пока не выяснит то, что ему нужно. И ни капли не верит в невиновность Джона.

— Почти сразу же после того, как отца убили, — глухо откликнулась Анна. — Он сказал, что у нас все будет хорошо. Но ему надо разобраться с одним делом. Джон держал меня за руку, и с его руками все было нормально. Я бы заметила раны и заделала их.

Инквизитор понимающе кивнул и наконец-то взялся за одежду. Анна отвернулась. Дженни сидела на краю кровати, улыбалась и молчала. Да, после того, что с ней сделали, вряд ли захочется разговаривать.

— Где сейчас Джон?

— Не знаю. Я ищу его, но…

— В той таверне вы тоже его искали? — спросил инквизитор, застегивая рубашку.

— Тоже. Джон иногда бывал там, — Анна сделала паузу и добавила: — Пожалуй, мне следует поблагодарить вас. Вы меня выручили.

Инквизитор усмехнулся. Анна невольно отметила, что у него очень хорошая одежда — и тонкую ленту галстука он завязал модным узлом.

— Вы меня уже отблагодарили. Два раза. Что ж, госпожа Кло. Я не верю, что вы и Джон причастны к убийству Гейба Коннора. Но ваш дядя очень хочет найти вас, и я полагаю, что дело тут не в родственных чувствах.

При упоминании Итана Коннора Анна почувствовала, как в груди поднимается горячая волна гнева. Если Гейб Коннор был ученым, мечтателем и философом, то его брат был алчной дрянью, которую интересовали только банковские счета, доходы и выгоды. Теперь, после смерти отца, он сосредоточит все разработки по арниэлям в своих руках, и одна из самых великих надежд человечества окончательно превратится в банальность. В рабство, из которого никто и никогда не освободит.

— Что с вами? — спросил инквизитор. — Вы покраснели.

Анна невольно заметила, что у нее дернулся кончик носа — так всегда было, когда она нервничала.

— Итан Коннор подлец, — пробормотала она. — Знаете, почему я сбежала? Он предложил мне продолжить работу с арниэлями. Продолжить дело моего отца. И стать его любовницей.

Инквизитор понимающе качнул головой. Анне вновь, в невесть какой по счету раз за эти дни, захотелось плакать. Она устала. Она потеряла все и всех, кто был ей дорог. Ей было тяжело и тоскливо — но к своему удивлению Анна вдруг поняла, что белобрысый смотрит на нее с искренним сочувствием.

— Что? — спросила она, пытаясь совладать с волнением и слезами. — Думаете, как привезти меня к Итану Коннору побыстрее? Много ли он вам за это заплатил?

— Ох, какая же вы дура, — устало вздохнул инквизитор. Анна хотела было возмутиться — ни один достойный воспитанный человек не будет говорить с девушкой в подобном тоне! — но ничего не сказала. — Ладно, вопросы вашего ума и воспитания отложим. Где вы сейчас живете?

— В соборе святой Марфы, — глухо ответила она. — Мне больше некуда пойти.

— Ваши вещи там?

— Там. Где им еще быть?

Инквизитор улыбнулся, и Анна невольно заметила, что ему идет улыбка. Она смягчала его напряженное лицо, делая ее нового знакомого не машиной для следствия, а живым человеком.

— Хорошо. Тогда сейчас пойдем туда, заберем их. Потом ко мне.

Лицо стало жечь. “Прикупил барышню на вечер”, вспомнила Анна вчерашние гадкие слова в кабаке — видно, инквизитор решил, что, выручив вчера Анну из беды, в самом деле приобрел на нее какие-то права. Не может же такого быть, чтобы он решил ей