ОКО:2075. Часть 1 - Евгений Владимирович Соколов Страница 4

– Да ты все сгущаешь, ну, подумаешь, телка, ну, хотелось ей, да, я также и подумал, что это все из-за настроения плохого, решила себя развлечь. Так что тут плохого. Я только «за». Короче, за меня не переживай. За себя и компанию тоже. Больше я такого не сделаю. От нее буду держаться дальше и, если позовет меня, скажу, что занят, пойдешь к ней ты или кто-то другой. Уволиться я всегда успею. Но пока мне нужна эта работа. У компании есть другие дома, чтобы меня перевести?

– Ты все еще не понимаешь. Если тебя уволят из-за такого инцидента, что ты посмел тронуть богов, тебя уже никуда и никогда на работу в такие места не возьмут. Ты, как ребенок, правда. Тебе же уже 30 лет, ты голову включи. Логику включи!

– Хорошо, я понял тебя. Что теперь делать то?

Валерий успокоился и даже немного улыбался.

– Что делать, что делать… Ну, теперь тебе уже все равно, в принципе, что делать. Ее вообще многие не любят за отвратительное отношение к людям, «не ее круга»… может переспать с ней, правда?

– Ах! Ты же только что мне рассказывал ужасы о моем будущем, богов и моль?!

– Ладно, я пошутил. Теперь просто жди. Работай, как раньше. Записи с камер не будут просматривать, если она этого не потребует и не заявит. А кто-то из жильцов навряд ли запросит записи с камер именно на это время. Так что, думаю, что ничего не изменится. Ладно, я пойду, но будь осторожен. Я помню Макса и то, во что он превратился. Держись от нее подальше.

– Спасибо тебе, Валера, – от души поблагодарил Александр и пожал руку.

Валера хлопнул его по плечу и вышел из комнаты.

Было уже почти 12 ночи, Александр ждал появления своей любимицы в скором времени. Но время шло, а она так и не возвращалась. Жизнь в центре мегаполиса очень активная и не затихает ночью. Машины каждые 15 минут проезжали на территорию дома. Некоторые владельцы автомобилей на двигателях внутреннего сгорания, выезжали ночью покататься, потому что днем это было запрещено еще в 2039 году. Эти машины были гораздо слабее по всем характеристикам, чем электрокары, но еще было много любителей на них покататься несмотря на то, что они уже считались вредными для атмосферы и воздуха.

Ferrari подъехало к воротам, приготовившись выезжать. Ворота открылись, и машина, как кошка, прыгнула вперед, за доли секунды пролетев около 200 метров. Камеры проводили ее, как и восторженные глаза Александра. Он, мечтал также покататься на этих раритетных машинах времен двигателей внутреннего сгорания. Они давали ощущение уверенности, а живой звук мотора проникал прямо в сердце.

Примерно в 3 часа ночи, когда Александр уже клевал носом засыпая, в динамике раздался знакомый голос.

– Саша, это я, откройте, пожалуйста!

Он открыл глаза и, накинув куртку, вновь отправился к воротам, чтобы посмотреть, один ли водитель в машине, ну, и немного пофлиртовать.

Анастасия улыбалась, когда он шел к ее автомобилю. Желая получше показаться перед ней, он оперся на машину правой рукой и наклонился к окну, улыбаясь в полный рот и смотря прямо в глаза.

– Вот смотрите, я одна, никого не везу в гости., сказала Анастасия, поднимая глаза. Вдруг ее лицо немного изменилось, и улыбка пропала.

– Почему Вы так любите гулять допоздна? Вы, наверное, очень романтичны? – попытался заигрывать Александр.

– Нет. Я ездила к друзьям, мы вместе делаем курсовую работу для университета. Вот и засиживаемся допоздна. Я могу проехать?

Тон ее действительно изменился.

– Да, конечно, Валерий, старший смены, просил вам передать, что ваш старый ключ завтра будет заблокирован, но на выезде вам выдадут новый. Постарайтесь не потерять его, Анастасия, – с этими словами, Александр открыл шлагбаум.

– Постараюсь. Спасибо.

Она нажала педаль газа, и машина проехала на территорию.

«Эти женщины, они все ненормальные. То она улыбается мило, то вдруг сидит с прокисшим лицом и грубым тоном мне отвечает. Их невозможно понять. Валера прав. Мы для них просто грязь. Для всех…», – подумал Александр. Он зашел в здание, и, когда открывал дверь, обратил внимание на то, что правая ладонь была немного испачкана серой грязью. Видимо машина, на которую он оперся, была не такой уж чистой, как это казалось. Из-за темноты было не видно, и он слегка испачкался.

Александр направился в туалет, чтобы помыть руки. Зайдя, он посмотрел в зеркало перед умывальником и все понял. Губная помада, осталась на его рубашке. Он вспомнил поцелуй.

«Видимо, когда она прижимала меня к стенке лифта, верх рубашки мог коснуться ее губ,» – подумал он.

Какой же вышел конфуз. Девушка, с которой он столько времени заигрывал, увидела на нем губную помаду. А он еще продолжал с ней флиртовать, даже не зная о том, как это выглядело.

– Ох, что же со мной такое, почему я такой рассеянный и невнимательный. Ну, теперь с Анастасией будут трудности. Я не смогу ей ничего объяснить, не испортив все окончательно. Ладно. Утро вечера мудренее.

Наступало утро, и смена подходила к своему завершению. Его сменщик, Олег, уже надевал форму в раздевалке, когда Александр зашел переодеться.

– Как дела? Как прошло?

– Все отлично, – сказал Александр. Он очень устал и не считал возможным еще раз рассказывать все события этого дня. К тому же, Олегу это и так с радостью расскажут друзья и коллеги.

Сдав форму, он попрощался с коллегами и отправился домой высыпаться после такого долгого и трудного дня.

Дом, в котором жил Александр, находился недалеко от места его работы. Он предпочитал ходить до нее пешком, хотя мог сэкономить 20 минут, если бы ездил на своей машине. Но ему нравилось идти по утренним пустынным улицам мегаполиса.

Мой дом – это моя крепость. Эту фразу можно было в прямом смысле отнести к Александру: хотя он и не служил в вооруженных силах, не принимал участия в боевых действиях, подготовку к защите от любых угроз своего жилища он вел так, будто все это имело место в его жизни.

Ответ был прост: у него был хороший друг, который, в отличие от него, служил в специальных частях, а также принимал участие в боевых действиях. Объяснить их дружбу можно было тем, что Саша был, действительно, хорошим другом, он умел заботиться о тех, кто ему дорог, помогать, делать и давать все, что он мог, а главное, он умел понимать и прощать своих друзей, когда они ошибались. С годами он стал понимать, что настоящих друзей, которые относились