Гиблый путь - Егор Владимирович Мартынов Страница 4

Стараясь побороть бешено частившее биение сердца, Данил неосознанно перебирал в уме все знакомые ему варианты поведения людей. Заключение было твёрдым – сумасшедшая.

«Прячусь здесь, как бандит с большой дороги», – подумал он, почему-то стыдясь своей выходки.

Он выпрямился, смело шагнул из кустов и без колебания направился прямо к ней.

– Эй, – осторожно окликнул он, боясь напугать.

Женщина остановилась и замерла.

«Птицы не поют», – почему-то пришло на ум Данилу.

Она не шевелилась, только склонила голову на бок, словно задалась вопросом, кто он и откуда взялся?

Лицо её плотно закрывали длинные косматые волосы. Белой одеждой, как раньше подметил Данил, оказалась простыня, туго обмотанная вокруг тела. Она долго не меняла позу, и он успел подойти к ней очень близко.

Вдруг она стремительно выбросила руку вперёд, пальцем указывая на Данила. Полный решимости шаг его сбился, ноги сковали невидимые путы.

Следующие действия женщины напомнили ему киноплёнку, быстро крутящуюся в обратном режиме, – не поворачиваясь к Данилу спиной, она попятилась назад, не спотыкаясь, ровно скользя по траве и скрылась в чаще леса.

Он долго не мог оправиться от потрясения, медленно осел на землю. Жадно хватая воздух ртом, Данил стоял на коленях, освещённый ярким полуденным солнцем, пробивающимся через кроны сосен.

После затяжного оцепенения мозг опять заработал, выдвигая наиболее приемлемые догадки увиденному им кошмару.

«Деревенская, поди, – пробормотал он, поднимаясь. – Держали, небось, взаперти, вон она и сбежала».

Отряхнув брюки от травы и прелой прошлогодней листвы, он огляделся по сторонам и только сейчас вспомнил о своей корове. Та жалобно замычала, почувствовав его внимание.

– Скотинка, бедная моя, – ласково позвал её Данил.

Узнав его голос, она часто заморгала большими доверчивыми глазами.

Данил подошёл к ней, широко расставив руки, и обнял за шею:

– Испугалась, глупенькая?

Она ткнулась мокрой шершавой мордой ему в лицо.

– Пойдём, хорошая, пойдём, – потянул он её за рог.

Корова преданно поплелась за хозяином.

4.

Больше всего на свете Владка любила помечтать. В своих грёзах она пребывала значительную часть жизни. Она твёрдо знала, что когда-нибудь ей обязательно повезет, и фантазии её станут явью. Это случится неожиданно, как сюрприз, преподнесённый судьбой. Каждую секунду она была готова принять на себя бремя нескончаемого блаженства, засыпала и просыпалась в ожидании чуда.

Она распахнула глаза и обвела комнату заинтересованным взглядом. Сквозь плетёную ткань штор напористо сочилось утро. В тонких лучах света весело плясали невесомые пылинки, казалось, комната пронизана золотой паутиной. И в центре этой красоты лежала она, Владка, представляя себя большой прекрасной бабочкой.

Она приподнялась на локтях, спустила ноги с кровати, пальцами нащупывая мохнатые тапочки, прислушалась. Счастье находилось где-то рядом. Может, сегодня, она встретит того самого-самого: красивого, богатого и невероятно щедрого. Он предложит ей кругосветное путешествие, бросит к её ногам все богатства мира. Он будет принцем или Арабским шейхом, посетившим страну инкогнито, дабы отыскать любовь всей своей жизни.

Склонив голову на бок, Владка поднялась с кровати и машинально приблизилась к зеркалу. Постепенно возвращаясь из мира грёз, она с улыбкой встретилась со своим отражением. Красота была её надеждой, спасательным кругом. Владка уповала на неё, как на единственное ценное имущество.

Привстав на цыпочки, она медленно покрутилась, с удовольствием рассматривая себя со всех сторон, и занялась утренним туалетом.

Она тщательно расчесала длинные, пушистые волосы, выдавила из тюбика с кремом несколько капель на кончики пальцев и бережно нанесла их на лицо.

Телефон задребезжал неожиданно громко, бесцеремонно рассекая кроткую тишину утра.

Владка недовольно поёжилась и не торопясь подошла к телефону, вытирая замазанные кремом пальца о край халата. Трубку брать не хотелось, но звон действовал на нервы.

– Алло, – сказала она протяжно, наслаждаясь своим волнующим, как ей казалось, голосом.

На другом конце телефонного провода послышался треск, и противный скрипучий голос закричал прямо в ухо девушки.

Она резко отстранилась от трубки, глубоко вдохнула, стараясь настроиться на деловой разговор, прикрыла глаза.

– Алло, алло, – продолжала кричать трубка.

Девушка осторожно приблизила её к губам и раздражённо проговорила:

– Не нужно кричать, говорите разборчивее.

Голос в трубке послушно понизился до приемлемой частоты, и Владка, не опасаясь более за ушные перепонки, прислушалась.

– Влада, детка, это я, тётка Даша. Соседка твоей бабушки. Ты сильно не переживай. Баба Клава при смерти, зовёт тебя, попрощаться хочет.

– Что? – Владка дунула в трубку. – Кто при смерти? «Ах, баба Клава, так она ещё жива»? – хотела было сказать девушка, да вовремя одумалась.

Будто и не замечая неприветливый тон девушки, тётка Даша тем временем продолжала:

– Ты поплачь, поплачь, легче будет. Я знаю, что у тебя кроме неё никого нет.

«Так и её не было», – подумала Владка, и на девушку накатило ощущение безнадёжности. Она силилась вспомнить давно уплывшее в прошлое лицо старухи, какой-нибудь душевный момент, сближающий их, но в памяти урывками воскресало чувство неловкости за своё существование да ещё сморщенный брезгливостью мясистый нос, каждый раз, когда они сталкивались нос к носу, как будто от Владки исходило только ей одной ощутимое зловоние. Вроде бы, всё было сказано.

– Сегодня вечером я встречу тебя с поезда. Без тебя ну никак не обойтись. Да и заберёшь кое-что. Клава тебе давно узел собрала, наследство, наверное. Больше- то у неё ничего нет: банки, склянки да всякий хлам. Уж и не знаю, как она жила сердешная. – В телефонном голосе промелькнули страдальческие нотки. – А домик, слышишь, милая, домик- то она мне подписала. – Она громко высморкалась и продолжила, как бы оправдываясь. – Да разве ж то дом, так себе, сараюшка. Тебе он всё равно не нужен. Ты же у нас горожанка. А я ведь ей бедной помогала: когда молока принесу, когда ещё чего. Да что говорить, сама, поди, знаешь. – Не услышав мнения Владки относительно наследства, она заторопилась. – Ой, заболталась я совсем, междугородка нынче дорогая. Ты давай поторопись, голуба, проститься с бабушкой надо, чай, не чужие люди.

Голос с треском оборвался. «Разъединили», – облегчённо вздохнула Владка и в сердцах швырнула трубку на пол.

Стараясь притормозить нарастающую ярость, она прошла на кухню и развела себе крепкого кофе. «Подумать только, развалина, а всё за жизнь цепляется. Может статься, и не помрёт завтра. Их старых только чёрт разберёт, приеду, а она поправиться. Что тогда?

Скрепя сердце, она позвонила на вокзал и узнала расписание поездов.

После обеда она уже была на месте. В руке маленькая лакированная сумочка, в глазах