Добро заражённого города - Патрикеев Д.Н. Страница 4

Сделав логичный вывод, опуская целый спектр других вариантов, он всё же припал к биноклю, изучая место, где он видел вспышку. Сколько он не напрягал глаза, всё впустую. Виктор залился кашлем, а затем уставился через бинокль на чужой, совсем не видный глазом лагерь ‒ костёр в нём давно потух. Гиблая затея, в этой непроглядной тьме он не различал ничего. Бинокль остался мотаться на шее, а Писарь ещё раз взглянул на часы. 00:07. Пора.

Соля в это время видел сон. Лицо кривилось, а глаза быстро-быстро бегали в стороны под веками.

‒ Соля. Соля, ‒ звал его Писарь полушёпотом, заглянув в двухместную палатку, но тот не просыпался, лишь начал водить головой по сторонам. Витя поджал губы от раздражения и принялся тормошить спальник в том месте, где у Феди должны были заканчиваться ноги. ‒ Соля, мать твою.

Федя проснулся, тут же потеряв сонливость, и, забыв неприятный сон.

‒ Полночь уже?

‒ Уже, ‒ прошипел Писарь, зачем-то добавил, ‒ я спать, ‒ и тут же удалился из палатки.

Первое, что подметил Федя ‒ ночную прохладу. Последний раз его так пробирало до дрожи, когда он выходил из палатки, недели две назад. По опыту он знал, что скоро привыкнет и уже температура в палатке будет казаться неприятной, а может, наоборот, разморит и засыпать будет легче.

Мышцы неприятно тянуло, поэтому Соля расправил руки и поднял их вверх, а затем назад, сам тоже поднимаясь на носочки. Послышался приятный хруст. Писарь уже скрылся в своей палатке. Чувство одиночества тут же накрыло Солю, но понимая, что рядом спят семеро парней, которых в случае опасности можно тут же поднять, ему становилось легче.

Машинально он включил рацию, проверил снаряжение и оттянул затвор, чтобы проверить наличие патрона. Его Сайга была изготовлена к стрельбе, разве что предохранитель оставалось убрать.

"А вот одиночка бы никого не поднял", ‒ альтернативно закончил он свою мысль, а затем, подумав, что об одиночках и не узнает никто, чтобы на них нападать, пошёл к пригорку и осмотрелся.

"С другой стороны, на них могут наткнуться. Да нет, кто же ночью ходит?.." ‒ дальше аргументов Соля не находил. На некоторые время он перестал думать вообще, тупо сверля взглядом дома. Через некоторое время он полностью отдался недавним событиям и вспоминал позавчерашний день. Тогда они ушли в разведку с Радистом. Минут 15, как обычно, бодро шли до города и, только заметив знак "Фотовидеофиксация", нацепили противогазы, затем в памяти всплыл момент, как они с напарником наткнулись на квартиру и велосипед в ней. Соля вздохнул. Как было бы хорошо доехать до этого знака на велосипеде, минут за 5. Ещё лучше - научиться ездить в противогазе и не задыхаться.

Мысль о необходимости физической подготовки и, как следствие, регулярных всесторонних упражнений, пришла сама собой, но Соля столкнулся с реальностью, гладкоствольная Сайга чуть не сползла с плеча, оставлять оружие на полу было не очень удобно. А убирать далеко ‒ вдруг кто на лагерь набредёт? Главной отговоркой для него стало отсутствие приспособленного места, а второй за ней ‒ отсутствие культуры спорта. Ежели Соля бегать по утрам начнёт, его на смех поднимут, только и всего. В горле запершило и постовой поперхнулся, затем сплюнул.

Он особо ничего не умел, но рабочие руки везде были нужны. Чаще других ходил в разведку, но прибавки за это не получал, ему и не нужно было. Одними мыслями он не мог себя развлекать, поэтому довольно скоро в руках Соли сверкнула в лунном свете рация.

‒ Бобр, Бобр, я Соля. Слышит меня кто? ‒ Соля говорил тихонько, чтобы никого не разбудить. Конечно, услышать самого Макара Бобра он не надеялся, просто каждый раз выговаривать слово "бобровские" не хотел.

‒ Кеша у аппарата, ‒ послышался голос из рации. Этот Кеша говорил ощутимо смелее, чем Соля, верно пост был подальше от лагеря.

‒ О, здоров. Ты второй день подряд что ли?

‒ Да, сегодня должен был Филин идти на пост, но стою вот я.

‒ Точно, ‒ не в рацию сказал Соля, уже позабыв, что померший недавно Филин, которого он особенно не знал, был в группе Бобра. ‒ Соболезнования вам. Хороший был мужик, ‒ повторил фразу Лодочника Соля.

‒ Спасибо. Кстати, чё мне мозг-то паришь, сам же второй день подряд на посту?

‒ Да у нас по 3 часа пост, я вот только заступил, может и в разведку ещё пойду, ‒ тон Феди изменился. Не мог он при таком удобном случае не похвалиться.

‒ Сегодня?

‒ Да.

‒ Брешешь.

‒ Нет, правду говорю. Мне часов 6 поспать, я свежий. Час на сборы, считай во вторую ходку от "жигулёвских" пошёл. Кстати, вам Лодочник привет тут передаёт.

‒ Лодочник? А он там, на посту?

‒ Да нет, спит. Днём передавал.

‒ Понятно. Ему привет тоже.

‒ Передам. Как там Макар-то?

‒ Сам не свой. Фильтры, говорит плохие купили с Лотком купили.

‒ Перебью, извини. Макар с Лотком на базар ездит?

‒ Ну да. А у вас не так?

‒ Не, забудь, ‒ после небольшой паузы и мгновений размышления ответил Соля, ‒ сглупил. Что с Макаром-то?

‒ Говорит, голову снимет тому, кто ему фильтры всучил.

‒ Такое прощать нельзя, это да. Ладно, пошёл я. Привет Макару.

‒ Давай-давай

Соля переключил рацию на прежнюю частоту и пошёл к уже давно затухшему костру. Несколько головешек, превратившись в угли, ещё лежали в кострище. Смяв несколько газетных листов и закинув на них щепы, он развёл костёр, затем заправив его мелкими поленьями. Весь лагерь непривычно осветился. У Феди намечался завтрак из консервированной свинины с хлебом.

Кроме треска костра, лагерь разодрал звук пробития ножом банки, а затем скрежет. На смену им пришли монотонные звуки удара ложки о металл. Сытный и горячий завтрак. Соля, на мгновение перестав жевать, покосился на палатку Жигуля. Феде хотелось выпить под еду, но весь алкоголь был в палатке командира. Рассудив, что попытка выпить ничем хорошим не закончится, он вздохнул и продолжил есть, запивая завтрак свежезаваренным пакетированным чаем.

До поста ему уже не было дела. Голова, помимо пищи, была занята рассуждениями о Купце и его коррупционных схемах, построенных на обмане всей группы. Ведь когда-то с Купцом, наверное, для контроля, ездили на базар Жигуль, Лодочник