Уездный врач (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич Страница 4

Так он и стоял.

Минуту, вторую, третью…

Видавший виды становой пристав при этой картине пришел в полное недоумение. Всякое у него бывало, но такое…

Только Федору было всё нипочем — он свой рубль получил и был всем доволен. Баба его потом в избе всё приберёт, со временем жилище проветрится, а целковый — вот он, ляжку жжет, в дело его употребить просится.

От боли в груди уездный врач Светловский даже зажмурился, а открыл глаза уже доктор Сергей Светлов.

Как так получилось? Почему? С какой целью? Это, одному Богу известно.

Происходящее в избе становому всё меньше и меньше нравилось. То уездного врача вдруг ни с того ни с сего в дугу скрючило, то он глазами моргать начал. Откроет-закроет, откроет-закроет. Затем — распрямился и на свой медицинский ножик с удивлением смотреть начал.

Становой пристав даже на всякий случай сделал пару шагов назад. Человек с ножиком, он — всегда опасность для окружающих представляет.

Врач же в это время совсем чудить начал. Бросил скальпель на пол, башкой своей похмельной по сторонам повертел, а затем к двери повернулся и чуть не вышибив её на улицу выбежал.

— Держи его! — как-то сразу понял пристав, что приехавший из уездного города, может делов наделать.

У дома Федора сейчас почти вся деревня собралась. И старые, и малые. Зашибет на бегу ещё кого пьяница ненароком. Ростом и статью его Господь не обидел, не в пример тутошних вотяков.

Доктора поймали и спеленали.

— Задурел, — поставил диагноз врачу судебный следователь.

— К кумышке привычку надо иметь… — покачал головой становой. У него в данном вопросе имелся богатый опыт. — Вотяки, издревле её пьют, а тут, как не задуреть не пиваючи…

Посовещавшись, становой и следователь пришли к заключению, что с данным уездным врачом в ближайшее время каши не сваришь, необходимо им другого специалиста вызывать.

— Его куда? — кивнул становой пристав на связанное тело Светловского.

— Домой в уезд нужно доставить, — озвучил своё решение судебный следователь. — Инструмент только в саквояж не забыть собрать. Не дай Бог, пропадет что.

Так и было сделано. Набор для вскрытия поместили в место его законного пребывания, доктора в шубу завернули и по месту жительства отправили. Становой знал куда. Ему это по службе положено.

Глава 6

Глава 6 Кто я?

После доставки в уездный городишко, врач Светловский, по мнению окружающих, продолжал вести себя совершенно неадекватно. Всё куда-то рвался, что-то, только известное ему одному, искал. Ко всему прочему, ещё и заговаривался. Нет, слова-то он произносил на языке родных осин и березок, но делал это не совсем правильно, а иногда и на непонятное срывался…

К примеру, про неведомый автосервис справлялся. Какой-такой автосервис? Что это?

Смех и грех просто — про свой автомобиль ещё расспросы вёл. Откуда у уездного врача автомобиль появится? Экипаж ему годовое содержание не позволяет завести, а про автомобиль и мечтать даже не следует.

Коллеги посудили-порядили, головами покачали и отправлен был Светловский на излечение в психиатрическое отделение Вятской губернской земской больницы.

Уезду, где служил Светловский, не повезло. В местной земской больнице психиатрического отделения не было. Не так давно вятские земцы первыми в мире не только предложили, но и на практике осуществили децентрализацию психиатрической помощи — начали в уездах открывать психиатрические отделения губернской больницы. Причем, в них не только призревали скорбных умом, а и лечили по всем правилам современной тому времени медицинской науки. В ряде уездов это чудо свершилось, а уезд Светловского как петух опел. Не было там такого передового во всех смыслах организационного подхода в сфере специализированной медицинской помощи.

Вятское психиатрическое отделение было в тот момент как обычно переполнено пациентами, но про место для Светловского договорились. Свой же он, врач, кому, как не ему, помочь в первую очередь.

В отделении доктор всё больше молчал, редко с кем даже парой слов перекидывался. Хотя, помещен он был в палату не к умопомешанным, а к таким же как он, укушенным зеленым змием. Их в отделении, чуть не половина насчитывалась. Даже в сей момент в больнице разговоры велись о приглашении специального врача. Ну, который был сведущ в этой распространенной в Российской империи болезни.

Действительно, я почти всё время молчал. Больше слушал чем говорил… Готовился за умного сойти.

То, что я попал в прошлое, мне было уже понятно.

Как? Почему? Зачем?

Ответы на эти вопросы я едва ли когда-то получу. Так что — жить мне здесь, а значит надо приспосабливаться. Говорить, как все. Вести себя подобающе. В профессию вернуться. Тем более, что она у меня тут той же была, что и дома.

Первое время я чуть на самом деле умом не тронулся. Думал — всё, прокуковала кукушечка. А, что, любой бы так на моем месте подумал.

Только-только через несколько дней я в себя чуть-чуть пришел, а тут и снова шифер у меня на крыше зашуршал… Объяснили мне люди добрые, что сейчас я нахожусь в психиатрическом отделении! Что, я — уездный врач, который кумышкой опился. Случай, это не такой уж и редкий. Вот и млится в сей момент мне, что я, это не я и прочая чертовщина.

— Может, уважаемый доктор, Вы ещё и кумышку какими-то грибками закусывали? — такой лечащим врачом-психиатром мне даже вопрос был задан.

Про грибы я совершенно ничего не помнил. Были они, не были… Обманывать не буду.

После этого я опять на какой-то срок как будто в тумане завяз. Лежал и в потолок смотрел.

Мыли текли, текли, текли… как жидкое стекло.

Болен я? Здоров? Или, всё же — болен?

Лечение с помощью электро-гальванической машины не помогало. Про водные процедуры я уже просто промолчу.

К концу четвертой недели пребывания в психиатрическом отделении я всё же сам с собой определился. На этот раз — окончательно. Однажды уже меня лечащий врач с панталыку сбил, но теперь, кто я такой, я крепко в мыслях утвердился.

Я — Сергей Анатольевич Светлов. Судебно-медицинский эксперт. Попал непонятным образом в прошлое.

С этого момента, в глазах доктора, что меня пользовал, я встал на путь выздоровления. Признал, что помутнение сознания и ложные воспоминания у меня от кумышки, и даже попросил назначить мне трудотерапию. Данный прогрессивный метод не так давно в психиатрическом отделении начал внедряться и теперь его доктора обкатывали. Назначали разным категориям пациентов те или иные виды оздоравливающего труда. Я проявил инициативу, и попросил направить меня в архив губернской больницы. Зачем? А, для приведения его в порядок. Тремя днями ранее я случайно разговор докторов подслушал, в котором один из них коллегам жаловался, что в архиве никакого порядка нет, всё перепуталось и нужную бумагу неделями искать можно.

Просьба оказалась актуальной, и мой лечащий врач испросил у смотрителя больницы разрешение на доступ меня в архив. Оное было получено и под наблюдением палатного надзирателя я приступил к разбору бумаг в подвальном помещении главного корпуса.

Зачем мне это? Как зачем! За прошедшее время я уже научился говорить почти как местный. Правда, пока общался с окружающими меня людьми всё больше на уровне «да-нет», «хорошо-плохо», «дай-на». Сам же, как губка, впитывал манеру местного вербального и невербального общения. Хорошо, что попал я в русскоязычную среду, но всё же говорили здесь не так как дома.

Практическая часть моей здешней профессиональной деятельности меня не волновала. Провести вскрытие трупа и освидетельствование живого лица я сумею. Причем, даже лучше, чем уездный или городовой врач из этого времени. Но! Бумаги! Нужно же ещё правильно акт вскрытия или освидетельствования составить. Для этого мне и требовалось попасть в архив, посмотреть в нем, как оформляются сии документы.

К свежим кипам бумаг меня сразу не допустили. Велено было с приказных времен работу начать.