Джонатан Барнс - Сомнамбулист Страница 40

— Ваше мнение? Вы считаете, ее предостережения реальными?

— Если по здравому размышлению, то не должен. Я бы мог ее разоблачить как шарлатанку, но есть кое-какие вопросы. Все, что я видел... Муха...

— А я считаю себя человеком, открытым для невозможного,— заметил Скимпол.— Ну каким образом эта шарлатанка Бэгшоу могла получать подобную информацию без помощи, так казать, неких сверхъестественных сил, какой-то потусторонней подсказки?

— Согласен. Альбинос фыркнул.

— Должен сказать, у Комитета бдительности есть определенная репутация. Слышал я, что, если они не могут добыть доказательств традиционным способом, они их с удовольствием фабрикуют. В прошлом году эти ребята замотали в муслиновое покрывало медиума, который, как мы считали, умел выделять настоящую эктоплазму.

— То, что мадам Инносенти раскрыли, это несомненно,— нахмурился Эдвард.— Но ее предостережения... тревожат меня.

Скимпол нервно заерзал в кресле и докурил остаток сигары, высосав из нее последние глотки драгоценного дыма.

— Она говорила, что меня используют,— продолжал мистер Мун.— Говорила что-то о спящем. Об опасности под землей. О, кстати, еще она сказала, мистер Скимпол, что вы просто пешка.

Альбинос оставил дымящийся окурок в пепельнице перед ним.

— Я знаю свое место.

— Кое-что меня тревожит.

— Мадам Инносенти?

— Есть какая-то связь, которую мы упускаем.

— Что вы намерены делать дальше? Помните главное: что бы вы ни решили, у вас есть полная поддержка Директората.— Скимпол хмыкнул.— Наша организация имеет кое-какое влияние.

— Мне нужно снова увидеть Варавву. Он что-то знает, я уверен.

— Это можно устроить.— Скимпол встал.— Только действуйте быстрее. Время уходит. Если мадам Инносенти права, у нас осталось только четыре дня. Кстати, вас, наверное, порадует то, что я приказал сделать первый перевод на ваш счет.— Он назвал весьма солидную сумму. От таких денег и сегодня не отказались бы даже самые высокооплачиваемые государственные служащие.— Естественно, вы остаетесь здесь, и все текущие расходы оплачивает мой департамент. Можете поделиться со своим помощником, как сочтете нужным.

— Деньги? — презрительно ответил мистер Мун.— Вы считаете, что я делаю это ради денег?

Скимпол непонимающе уставился на него, явно обиженный.

— Не надо грубить. Если хотите, считайте деньги приятным дополнением. Подарком от благодарного правительства.

Мистер Мун не ответил.

— И работайте побыстрее. Держите меня в курсе. Я слежу.— Скимпол официально поклонился и покинул комнату. Сомнамбулист скорчил ему вслед рожу.

А Эдвард направился к одинокой молодой женщине с полупустым бокалом красного вина. Великан изумленно поднял брови, увидев, как его друг остановился перед незнакомкой, обменялся с ней несколькими вежливыми фразами, улыбнулся, помог встать и повел обратно. По мере их приближения ассистент узнал миссис Эрскин, агента из Комитета бдительности, но только изрядно помолодевшую, без грима и одетую как подобает элегантной леди ее возраста.

— Это мой друг Сомнамбулист,— представил мистер Мун, а его хорошенькая спутница присела в поклоне.

Эдвард усмехнулся.

— Сам до сих пор не верю,— он протянул леди руку,— в то, что ты сейчас видишь перед собой мою сестру.

Скимпол покинул отель резвой, педантичной трусцой. Он уже опаздывал на важную встречу, потому решил не ждать кеб, а поспешил по запруженным городским улицам и переулкам, ныряя в потоки пешеходов, проталкиваясь сквозь скопления горожан. Можно вполне закономерно предположить, будто служащий направлялся в Уайтхолл или Вестминстер, но Скимпол свернул к Ист-Энду, проверяя на каждом шагу, нет ли за ним слежки. Он держал путь к Лаймхаусу. В Директорат.

СЕСТРА

торопливо нацарапал на доске Сомнамбулист. Затем стер и написал снова, более крупными и жирными буквами:

СЕСТРА?

— Шарлотта,— произнес мистер Мун.

Мисс Мун улыбнулась как можно обворожительнее.

— Счастлива познакомиться с вами.

Сомнамбулист нахмурился. Он чувствовал себя странно, словно стал объектом какого-то заковыристого розыгрыша, и уже тихо надеялся, что друг и незнакомка сейчас рассмеются, хлопнут его по плечу и поблагодарят за доставленное удовольствие. Сев прямо, Сомнамбулист стал терпеливо ожидать развязки.

— Он и правда немой? — довольно бестактно поинтересовалась Шарлотта.

— Со мной никогда не разговаривал. Тем не менее я горячо надеюсь, что однажды он заговорит. И не сомневаюсь, что когда он заговорит, то удивит всех нас.

Женщина снова коротко взглянула на Сомнамбулиста. Похоже, на нее он впечатления не произвел.

— Не так красив, как его предшественник.

— Поверь,— мистер Мун помрачнел,— если бы ты увидела его сейчас, ты бы так не сказала.

— Наверное.

— Сомнамбулист — блестящий иллюзионист.— Эдвард изо всех сил старался избегать снисходительного тона.— Ты когда-нибудь видела наши представления?

— Три раза, — легкомысленно ответила Шарлотта. — Один раз в обличье старухи, один раз как пьяная полька, один раз как лилипутка. Последний раз, скажу тебе, это было настоящее испытание. Не так-то просто, знаешь ли, укоротить себя на три фута и несколько часов провести в этом состоянии.— Она замолчала, неловко пожевав нижнюю губу.— Мне жаль, что твой театр погиб.

— Это Скимпол,— произнес Мун, словно дальнейших объяснений и не требовалось.

— Он правда так не любит тебя, да? Эдвард отвел взгляд.

— Ты никогда не говорила мне, что работаешь на Комитет.

— А ты никогда не рассказывал мне о том, что случилось в Кдэпхеме. Пришлось узнавать из газет.

— Наверное, вылетело из головы.

Молчание прервал знакомый стук мелка по доске. Сомнамбулист начал чувствовать себя одиноко.

ВЫПЬЕМ

— Капитальное предложение,— воскликнул мистер Мун, внезапно повеселев.— Шарлотта?

— Только маленький бокальчик, — с сомнением произнесла она.— И ничего крепкого.

Но мистер Мун уже не слушал ее. Бросившись к бару, Эдвард сделал огромный и самый дорогой заказ.

— Позаботьтесь о том,— он радужно оскалился бармену,— чтобы этот счет был направлен на имя мистера Скимпола.

Лаймхаус — уникальный район города, совершенно не английский. Загадочный запах, наполняющий его улицы, определенно имеет заморскую природу. Здешние вывески писаны иероглифами, странными для непосвященных, а жители, как бы радушны и благовоспитанны они ни были, все равно остаются желтокожими чужестранцами. Если вы когда-нибудь бродили по его оживленным, безумным улицам, то вам наверняка приходило в голову то же, что и мне: кто-то вырезал кусок экзотического города на Дальнем Востоке и целиком перенес сюда, плюхнув на место целого лондонского округа. Теперь Лаймхаус маячил призрачным видением невероятной Англии в мире, где пала империя и воцарился Восток.