Сакс Ромер - Рука доктора Фу Манчи Страница 40

Эта сторона двора была погружена в густую тень. Но, слегка подавшись в сторону, я мог разглядеть слева вход под аркой, освещенный тусклым фонарем на железной скобе, и голую поверхность высокой глухой стены. Ни звука не доносилось до моего слуха, лишь изредка тишину нарушал шум проезжающих по Флит-стрит машин.

Я совершенно не представлял себе природу угрожающей нам опасности. Но пистолет мой лежал на столе у меня под рукой, а Смит, тоже вооруженный, наблюдал за входной дверью нашего номера, поэтому оставалось совершенно непонятным, каким образом призрачный враг рассчитывал добраться до нас.

Однако в поведении Найланда Смита мне почудилось нечто странное, и это заставило меня предположить, что он подозревает, если не знает наверняка, какого рода угроза тяготеет над нашими головами в сумраке номера. Одно обстоятельство чрезвычайно озадачивало меня: если Смит сомневался в благорасположенности отправителя письма, то почему все-таки он решил последовать его совету?

Пока бесконечные и бессмысленные раздумья на эту тему занимали мой мозг, я продолжал пристально исследовать сгустившиеся во дворе тени.

Я сидел у окна, рассеянно размышляя над тем, почему так тихо ведет себя Смит на своем посту, и вдруг ощутил присутствие некоего стройного тонкого человека у арок справа. Открытие это я сделал полубессознательно, и оно почему-то не удивило меня. Я просто наблюдал за расплывчатой фигурой в тени и не находил ничего интересного или значительного в том, что некто стоит во дворе внизу и смотрит в мое окно.

Я не в силах объяснить состояние своего рассудка в тот момент, это полное безразличие, столь отличное от чувства ужаса, посетившего меня совсем недавно. До сего дня я не могу восстановить тогдашнее свое умонастроение по веским причинам, в то время совершенно мне непонятным.

То Зарми стояла во дворе и смотрела в мое окно! Я молча наблюдал за ней. Почему я молчал? Почему не предупредил Смита о близком присутствии человека из окружения доктора Фу Манчи?.. Лишь позже странность моего поведения стала отчасти понятной.

Зарми подняла руку и поманила меня к себе, а потом отступила назад, обнаруживая присутствие еще одного человека, до сих пор скрывавшегося в густой тени под аркой. Вторая фигура медленно выступила вперед, и я узнал в ней мандарина Ки Минга.

Его появление я воспринял с интересом, но со своего рода безличным интересом — так я мог бы наблюдать за появлением очередного героя спектакля на сцене театра. Несмотря на тусклое освещение, я отчетливо разглядел благородный облик мандарина. Но не испытал ровным счетом никакого волнения: чувство сонного удовлетворения охватило меня. Я поймал себя на мысли о том, что хорошо бы Найланд Смит не нарушил своим вторжением моих грез!

Какие завораживающие картины проходили перед моими глазами! Вся драма с участием Фу Манчи разворачивалась перед моим мысленным взором, начиная с момента первой моей встречи с желтым доктором. Снова участвовал я в сцене, имевшей место два или более года назад, снова врывался в курильню Шень Яна и оказывался лицом к лицу с Фу Манчи. Он сидел передо мной в простом желтом халате (почти такого же цвета, как и его сухое безволосое лицо), поставив локти на грязный стол и подперев острый подбородок костлявыми длинно-палыми кистями. Вновь смотрел я в его пронзительные глаза — узкие, чуть раскосые; яркие, по-кошачьи зеленые глаза, которые изредка подергивались жуткой пленкой, словно глаза какой-то фантастической птицы…

Так начались мои видения — и дальше шаг за шагом я прошел через всю историю нашего знакомства и пережил каждый ее эпизод, значительный и незначительный. Подобные ретроспективные картины разворачиваются в мозгу утопающего человека.

С ужасной, но завораживающей живостью увидел я перед собой Карамани, свою потерянную любовь. Она предстала передо мной, сначала закутанная в манто с капюшоном; подобное цветку, лицо ее с сияющими черными глазами было обращено ко мне; потом я увидел возлюбленную в полупрозрачном восточном одеянии рабыни и, наконец, в цыганском наряде.

Вновь проживал я горькие и сладкие мгновения своей жизни, вновь проходили передо мной часы тревожного ожидания, и дни бесполезных бдений на посту, и длинные месяцы того первого лета, когда несчастная любовь пришла ко мне; и дальше, дальше разворачивалась передо мной бесконечная череда картин. Вновь проживал я целые годы под тем ужасным желтым облаком. И искал по всему Египту Карамани и вновь испытывал скорбь от потери возлюбленной. Время перестало существовать для меня.

По истечении этих мучительных лет состоялась, наконец, моя встреча с мандарином Ки Мингом в комнате с золотой дверью. Но с этого момента мои воображаемые приключения приняли новый оборот. Я снова сидел на скамье, покрытой красным ковром, и ошеломленно внимал спокойным речам мандарина. Снова поддался я очарованию сей незаурядной личности и снова, закрыв глаза, согласился следовать из комнаты за провожатым.

Но внезапно страшное сомнение пронзило мой мозг, когда я переступил порог. Рука, державшая мою руку, была костлявой и когтистой. Я нащупал невероятно длинные ногти — подобные ногтям погребенных в черные века вампиров!

С трудом подавив вопль ужаса, я открыл глаза, забыв о данном несколько мгновений назад обещании, и взглянул в лицо своего провожатого!

Это был доктор Фу Манчи!

Никогда прежде — ни во сне, ни наяву — не испытывал я чувства, подобного тому, какое сейчас охватило меня. Я решил, что то пришла моя смерть! Вечность, целую вечность смотрел я в неподвижное ужасное лицо, в эти неестественно зеленые глаза. Затем я вырвал руку из цепкой руки китайца и отпрыгнул назад.

В этот миг я чудесным образом перенесся от порога комнаты с золотой дверью в нашу квартиру в доме рядом с Флит-стрит. Я полностью пришел в себя (так по крайней мере мне показалось) и осознал, что заснул на посту и видел странный сон… но я осознал и еще одно: присутствие в комнате некоего враждебного существа!

Схватив со стола пистолет, я резко обернулся. Подобный злому джинну из арабской сказки, доктор Фу Манчи стоял передо мной, окутанный легкой дымкой, и пристально смотрел на меня!

Я молниеносно поднял пистолет, прицелился в высокий выпуклый лоб и выстрелил! С такого близкого расстояния я никак не мог промахнуться… и в самый момент выстрела пелена тумана рассеялась и черты лица Фу Манчи, как по волшебству, изменились. Передо мной стоял не китайский доктор, в чей лоб я продолжал направлять пистолет и в чей мозг только что всадил пулю: передо мной стоял Найланд Смит!

Ки Минг с помощью нечестивого искусства лам из Рахё-Чурана вынудил меня убить своего лучшего друга.