Олег Дивов - Великий Дракон Страница 41

— Август давно пришел?

— Да часа полтора назад. Сказал, надо с тобой поговорить. На ногах едва держался. Я ему только сказала, чтоб не шумел и к ребенку не ходил, он и затих. Уснул, да?

— Спит как убитый. Вот что: сходи в его спальню, принеси какую-нибудь одежду, чтоб утром надеть…

Ночью захныкал Огги. Я проснулась, но не шевельнулась: он иногда этим и ограничивался, если не поступало никаких внешних раздражителей. Проснулся и Август, сел в кровати.

— Ты вчера сюда спать пришел, — шепнула я.

— Спасибо, я помню, — ответил Август и нащупал халат.

— Не ходи никуда, разбудишь Огги.

— Не разбужу, не бойся.

Я снова закрыла глаза. Сквозь сон мне показалось, что Огги снова издал недовольный звук — но только один.

Проснулась я только перед рассветом. Августа не было, но его одежда, вся, кроме халата, лежала на стуле. Я встала и на цыпочках выглянула в детскую.

Август прочно сидел в большом кресле, придвинутом к детской кроватке. Одной рукой он придерживал Огги у себя на коленях, второй читал с наладонника. На столике рядом стояла опустевшая на три четверти бутылочка с молоком.

Услышав мои шаги, Август поднял взгляд и одними губами сказал:

— Иди спи, я посижу с ним.

— А ты?

— Я уже выспался. Принеси только мою одежду, чтобы я не разбудил тебя, когда буду одеваться.

Я подумала — и действительно пошла досыпать.

В столовой я обнаружила Макса.

— Что-то я сегодня разоспался, — сообщил он, салютуя мне чашкой с кофе. — Отлично выглядишь! Еще лучше, чем вчера.

— Спасибо. А где все?

— Так давно уже встали и разошлись. Алистер поехал встречать Скотта Младшего, Август повез в город свою Анну. Обалдеть, воркуют как голубки, — Макс неприятно рассмеялся. — Здорова, кобыла. Меня обслужила по высшей категории, и после этого небось еще полночи ублажала Маккинби.

— Она здесь ночевала, что ли?

— Ну да, Маккинби ее к себе взял.

Я покивала. Почему-то меня задевало пренебрежение в тоне Макса. Пренебрежение к Августу. Я налила себе кофе, сделала глоток.

— Нет. Не ублажала.

— Уверена?

— Да, потому что Август ночевал в Детском Доме. Пришел вечером, хотел что-то сказать, не дождался и уснул. Шампанское утром, бренди днем и виски вечером его победили.

— Да уж! Такая компания кого угодно заборет… А Маккинби тебя от меня пошел охранять, зуб даю.

— Ты ему уже сколько зубов отдал? Не жалко для родственника, да?

Макс заразительно рассмеялся.

— Кстати, насчет вчерашнего. Мы с Мелви посовещались и решили пока не подбрасывать эту запись Августу. Я с ним сначала так поговорю, словами. В конце концов, раз уж он уговорил тебя воспитывать моего сына среди Маккинби, я имею право следить, чтобы в доме не было женщин легкого поведения. А вот тебе я копию отдам.

— Зачем?

— Если Анна еще раз припрется сюда, пиши жалобу в полицию нравов. С приложением этого ролика. Ей за аморальное поведение могут запретить въезд в Пиблс, если не в Шотландию вообще.

— За что? За трах в садовом павильоне? Это кто тебе сказал?

— Лайон. Он очень недоволен вчерашним вечером. Собралась семья, и тут какая-то сомнительная особа, в непонятных отношениях с Августом… Здесь не принято звать временных любовниц на семейные посиделки, для этого у каждого взрослого парня есть свой дом, раз уж противно снимать номер в отеле. А то он привел — и о помолвке не объявил. Значит, просто подружка. Я намекнул Лайону, что подружка без тормозов, — само собой, только намекнул. Тогда он и посоветовал обратиться в полицию нравов. В Шотландии с этим строго. Разврат допустим в любых мыслимых формах, но лишь с согласия местных жителей. А если кому не понравилось, что в его саду целуются, — имеет право удалить нежелательную особу со своей территории на веки вечные.

— Я не местная жительница.

— Ты мать князя Сонно, который воспитывается в клане Маккинби. Ты больше, чем местная жительница, — ты местная аристократка.

— Надеюсь, что мне не понадобится прибегать к этому средству.

В столовую быстрым шагом вошел Август.

— Доброе утро, — сказал он нейтрально.

— Мы тебе кости перемываем, — сообщил Макс. — Я как раз объяснял Делле тонкости местного законодательства, которое позволяет использовать полицию нравов для решения проблемы Анны.

— Анны? Она вчера разве что-то натворила? Я не заметил.

Макс прищурился:

— Маккинби, а ничего, что я ее вчера разложил на садовой скамейке?

Август налил себе кофе.

— И что? Я должен устроить сцену ревности? У меня нет времени.

— То есть тебе безразлично, что твоя невеста развлекается с кем-то еще.

— Ну и пусть. — Август пожал плечами. — Это просто секс, он ничего не значит.

— Но Деллу же ты ко мне ревновал?

— Во-первых, не путай ревность с заботой о будущем. Во-вторых, у тебя с Деллой никогда не было «просто секса», у вас всегда были отношения.

— И фиг поспоришь, главное, — согласился Макс.

— Делла, сегодня прилетает Скотти, — сказал мне Август, — он хотел с тобой встретиться. Кажется, ему нравится идея привлечь тебя к его волонтерской деятельности. Я тоже думаю, что это хорошо, — ты уже начала скучать в добровольном затворничестве.

— Ничего, что я не католичка?

— Ничего, — кивнул Август. — Сходишь на его проповеди два-три раза — и готово. Сама не заметишь, как станешь пламенной католичкой.

Макс засмеялся.

— Да-да, мы поэтому и не ходим к нему, — кивнул Август. — Поразительный дар убеждения. Проповеди братца Скотти спокойно выслушивает только Алистер. У него к церкви сугубо потребительское отношение, он может сходить в собор на службу, считая, что это отличный способ попасть на концерт органной музыки.

— Нет, спасибо, — сказала я, — мне и лютеранкой неплохо живется.

— Все же поговори с ним. Макс, ты позавтракал? Пойдем, обсудим, что ты там еще придумал, — Август поднялся. — А то у меня намечается весьма напряженный денек.

Они ушли, оставив меня гадать, что именно потребовалось Скотту Младшему.

— Изабелла позвонила мне в ужасе, — рассказывал Скотт Младший. — Мигель увидел тебя и испугался. Он принял тебя за эльдорадскую шпионку, которая, не иначе, планирует уничтожить перебежчика.

Мы медленно шли по узкой улочке к бутику, торговавшему эксклюзивным туристским снаряжением. По каменной мостовой стучали деревянные подошвы доминиканских сандалий Скотти. Он был очень правильный монах — зимой и летом ходил с непокрытой головой и в этих сандалиях на босу ногу. Его черно-белые одежды разительно контрастировали с обликом шотландского города, казались вызывающе яркими.