Ольга Пашнина - Беглянка Страница 41

На всех похоронах обычно идет дождь. Я не помню ни одних, где бы обошлось без моросящих холодных капель, падающих с серого неба. Может, это потому, что у нас и без похорон дожди шли постоянно?

Мама говорила, что, если идет дождь, значит, Богиня оплакивает умершего. Еще в детстве мне казалось это странным.

Мэнфорда вряд ли стали бы оплакивать высшие силы. А значит, дождь был просто дождем.

Или эти слезы были по Жизель?

Похороны проходили в тесном кругу, помимо нас с Райаном и прислуги, на кладбище было несколько человек, самых близких друзей Мэнфорда. Смерть Жизель от них скрыли, ровно как и в целом существование еще одного ребенка. Ее могила была чуть поодаль, скрытая за раскидистыми молодыми деревьями.

Райан был мрачный с утра. Предыдущий день прошел в каких-то хлопотах по дому, встрече со Стеллой, и грустить времени не было. Сейчас тяжесть смерти отца и сестры навалилась на него всем грузом. Минут двадцать он просто стоял перед свежей могилой и смотрел в пустоту, пока я не увела его к горячим напиткам.

Меня, признаться честно, пугала традиция хоронить родных в специально оборудованном уголке сада. У поместья была большая территория, но все же знать, что буквально в нескольких минутах ходьбы могилы, было не по себе.

Сочувственных слов было немного, разговоров – тоже. Никто не вспоминал, каким отличным человеком был Мэнфорд. Никто не рассказывал забавные истории. Немногословные пожилые мужчины в черных костюмах постояли у могилы, выпили по бокалу виски и пожелали Райану удачи. Прислуга тоже не стала задерживаться, работу в доме никто не отменял.

Мы остались одни посреди дождливого сада, наедине с двумя свежевскопанными могилами.

– Я думаю, Мэнфорд любил вас одинаково. Просто он не был готов к тому, что случится с Жизель. Я видела его, когда ты умирал. Райан, он любил тебя. Не всегда правильно поступал, но любил. Он действительно испугался того, что ты умрешь. Мэнфорд совершил ошибку многих родителей, он отдал все силы одному ребенку, забыв о втором.

– Спасибо, – кивнул Райан. – Может, ты и права.

– Он оставил завещание?

Мне вдруг вспомнилось, как зачитывали завещание отца. А ведь я не смогу получить наследство, ибо нарушила все его условия. Изменила внешность – покрасила волосы, не рожу наследника до тридцати. Стелла вряд ли станет таковым, наше родство теперь только как у опекуна и подопечной.

К слову, о Стелле. Вряд ли кладбище подходит для таких признаний, но, с другой стороны, смотря на могилы Мэнфорда и Жизель, я как никогда ясно поняла, что одиннадцать лет вела себя как идиотка, отказываясь даже от мысли о родстве со Стеллой.

Мне хотелось, чтобы на моих похоронах у могилы стояла семья. И чтобы у детей не возникало, как у Райана, вопросов, а любила ли их мать. Хотелось верить, что Стелле я успею что-то дать.

– Нам надо поговорить.

– Надо, – согласился Райан. – И решить, что делать дальше. Мы объявили в розыск Нику, возможно, понадобятся твои показания.

– Нет. – Я помотала головой. – Не об этом. О Стелле.

– Что такое? Кайли, я не шутил вчера, Стелла в безопасности, пока не находится рядом с нами.

– Выслушай меня, пожалуйста, и не перебивай.

Я так долго не решалась ему рассказать, что чувствовала, как дрожат руки от перенапряжения. Правильно ли я поступаю? Сейчас у нас воцарилось хрупкое перемирие, но кто даст гарантию, что мы сохраним это чувство?

– Мне отдали Стеллу не просто так. Мой поверенный, Герберт Уолдер, практически заставил меня взять ее. Потому что Стелла моя дочь. Родная. Я родила ее и отдала в приемную семью. Отец очень злился и, чтобы наказать меня, отдал Стеллу в семью из Хейзенвилля. Чтобы я видела ее.

– Ты хочешь сказать… – начал было Райан.

– Стелла – наша с тобой дочь.

Он выглядел так, словно я ударила его по голове.

– Ты уехал, мне было семнадцать, отец… был зол. Сейчас я удивляюсь, как мне вообще разрешили оставить Стеллу.

Теперь я думаю, что это как-то было связано с артефактом Майла. Может, папа тоже думал, что Стелла – ключ к поиску. Но Райану я об этом говорить не стала. Он и без того выглядел так, словно я второй раз всадила в него нож.

– И ты решила сказать мне об этом сейчас. На похоронах моего отца.

– Я просто не могла больше скрывать. Это было проще, когда ты ненавидел меня. А сейчас… не знаю.

– Кайла… а я знаю? Ты вот так запросто говоришь, что у нас есть дочь, которая больше десяти лет росла в чужой семье! И ты так спокойно рассказываешь! Как ты могла скрывать от меня ребенка? Как ты могла ее бросить?

Ярость внутри взвилась ядовитой змеей, и я залепила Райану звонкую пощечину.

– Как я могла?! Я?! Ты бросил меня, сбежав с деньгами! Что я должна была сделать? Не притворяйся, что не знал моего отца! И что после секса бывают последствия! Я, значит, должна была разгребать их в одиночку? Или что, обрадоваться, что у меня от тебя хотя бы ребенок остался? Может, мне сейчас тебе в ноги упасть?

Я перевела дух. Райан смотрел с удивлением, а в его глазах больше не было теплоты. И пусть.

– Поразительно, – немного истерично хохотнула я. – Из-за тебя я осталась бесплодна. Из-за тебя меня до самой смерти презирал отец. Не из-за того, что ты со мной спал. А из-за того, что выставил идиоткой, не умеющей разбираться в людях. Из-за того, что оказалась беременной от вора. И сейчас ты обвиняешь меня в том, что я оставила ребенка в другой семье. Я сама была ребенком!

– Хорошо. Мы поговорим позже. Я должен вернуться в дом.

Райан даже не взглянул на меня, просто поднялся в дом и – единственное, что выдало его злость, – с грохотом захлопнул за собой дверь.

Я отвернулась, скрывая слезы, выступившие на глазах. Было обидно. Страшно и обидно, потому что после всего произошедшего я позволила себе поверить в то, что мы с Райаном снова сможем быть вместе.

Не существуй на свете Стеллы, может, все и вышло бы. Но дочь существовала, и ее нельзя было снова отдать в чужую семью. Тогда это решило несколько проблем, сейчас… о таком и думать не выходило.

Что ж, ситуация почти привычная. Слишком часто я примирялась с тем, что Райан больше не принц из девичьей мечты.

Наверное, есть женщины, которым любовь просто не дана. И им стоит смириться, искать отдушину в творчестве или работе. Или в ребенке. Есть женщины, которые уничтожают все светлые чувства одним присутствием.

Возможно, я из таких.

Я найду артефакт. Упеку Лавреско за решетку. Сделаю так, чтобы от тех, кто угрожал Стелле, не осталось и следа. А потом снова попрощаюсь с Райаном. Вернусь в Хейзенвилль, и Стелла будет расти вместе с детьми Кортни и Герберта. Райн прав в одном. Из меня получится хорошая мать. Просто обязана получиться.