Светлана Чехонадская - Саваоф Страница 42

— А что, к вам многие приходили по поводу этой записи? Куда мне можно сесть?

— Да сюда и можно. — Он плюхнулся на свое место. — Баба красивая приходила. Полиция приходила. Мы не привыкли к такому вниманию. Баба того — повесилась? Красивая была курица.

— Я тоже была снята на этой пленке, — сказала я. — И кто-то изменил слова, которые я произносила.

— Цыпа, игра «Саваоф» в том и заключается, чтобы менять обстоятельства. На хрена ты ввязалась в то, чего не знаешь? Ты так по жизни больше не делай! Можно огрести разных вирусов.

— Я уже огребла.

— Ну а я при чем?

— Вы действительно не могли изменить запись?

— Я полиции предоставил отчет. И еще одному красавчику из экономических. Он тоже интересовался. Там в отчете все-все видно: никак мы не могли этого сделать. Нам диск с записями приносят, сам хозяин его вгоняет, после отцифровки он уничтожается. Все запечатывается. Мы не хотим знать, о чем вы там говорили! Есть клиенты, которые обсуждают, как бабушку прибить, чтобы получить ее наследство. Зачем нам лишний геморрой?

— Мне муж сказал, что записал три разных дня. «Саваоф» выбрал один из них. Значит, не такой это был быстрый процесс, как вы говорите.

— И на это у меня есть что ответить; цыпа. Я поднимал документы для красавчика... Твой муж все три записи принес на одном диске. Мы их вогнали в компьютер, и он сразу же указал на один вариант. А дальше по схеме. Насчет изменений разбирайся с мужем. Все?

— Нет, не все. Теперь я бы хотела выяснить насчет вариантов продолжения ссоры, которые предложил ваш «Саваоф». Их тоже можно менять по своему усмотрению?

Клетчатый начальник повернулся к своим клетчатым подчиненным, еле различимым в дыму. Он закатил глаза, наверное, показывая на мою тупость. Подчиненные печально загудели.

— Ты вообще понимаешь смысл игры? — снова обернулся он ко мне. — Он в том и состоит, что ты прямо не можешь влиять на развитие событий. Ты можешь менять обстоятельства в первоначальной версии, но ты никогда не знаешь, к каким они приведут последствиям.

Кто-то закашлялся у меня за спиной. Я обернулась, подняла голову и встретилась взглядом с пожилым мужчиной в костюме.

— Что-то случилось? — спросил он у Дайки.

— Да вот, опять из-за этой хрени пришли. Работать не дают.

Мужчина оглядел комнату, где и так никто ничего не делал — сотрудники либо пили кофе, либо играли на компьютерах, либо совмещали оба этих занятия.

— Вы тут не задохнетесь? — Мужчина осторожно коснулся моего плеча.

— Я близка к этому.

— Пойдемте в мой кабинет.

— Вы начальник этой конторы? Я думала, Дайка.

— Я и есть Дайка, — улыбнулся он. — И отец Дайки. Этого раздолбая.

В кабинете Дайки-старшего было чисто, работал кондиционер. Хозяин предложил мне воды, и я не отказалась.

— Я хорошо знаю вашего мужа, — сказал он, включая охладитель. — Он большой фанат игры... Жаль, что наш эксперимент совпал с вашими неприятностями, но это лишь совпадение, даже и не сомневайтесь.

— Но ведь кто-то поменял слова в записи. Ваш сын сказал, что здесь этого сделать не могли.

— Вы поймите, что он имел в виду: этого нельзя было сделать в процессе перезаписи, нельзя по техническим причинам. Ни по ошибке, ни по умыслу. Но потом... Да, если хозяин не хочет, чтобы кто-то что-то узнал, он абсолютно защищен. Но это теория. На деле... ну какая тут может быть секретность? Это ведь игра. Если вы на компьютере играете в космического суперагента, то вы имеете пароль для входа в игру и собственную статистику подбитых нептуноидов. Теоретически, если бы вы задались целью ни в коем случае не разгласить эту информацию, то вы бы ее не разгласили — поставили бы защиту, для пароля использовали сложную систему и так далее... Но зачем? Кто ставит такую цель в игре про космического суперагента? Все используют для паролей пробел или три семерки... Так и тут. Может ваш муж поручиться, что, отцифровав изображение, он не положил диск на стол и не пошел с моим раздолбаем в ближайший бар, чтобы обсудить, как довести до смерти какого-нибудь безобидного дурачка из старинной комедии? Можете вы утверждать, что никто из ваших друзей действительно не разбирался в «Саваофе» и не мог... ну, пошутить над вами, например? Вы уверены, наконец, что этого не сделал ваш муж, который потом просто испугался последствий и ни в чем не признался? Все может быть. И ничего не докажешь... Вот только кому это нужно?

— Играющие в космического суперагента, вне зависимости от того, засекречивают они свои пароли или нет, не погибают.

— Не скажите! Погибают... Умирают от СПИДа, от инфаркта, взрываются в машинах, падают вместе с самолетом... Как же не умирают?

— Но не от того что они играли на компьютере.

— Видите, как вы предвзято настроены? Почему вы решили, что «Саваоф» причастен к этой истории?

Я помолчала немного. Вопрос был не лишен смысла.

— Скажите, это правда, что на версии «Саваофа», которые он, исходя из заданных обстоятельств, сам придумывает, никак нельзя влиять? — не ответив на вопрос, спросила я.

— Да, конечно. Вся соль именно в непредсказуемости версий «Саваофа». На него можно влиять только опосредованно, меняя первоначальные обстоятельства. Вы могли перекроить вашу ссору как угодно, но логика последствий всегда была бы для вас тайной.

— А она есть, эта логика?

Он вздохнул.

— Знаете, я в этом деле уже много лет... Когда-то мне казалось, что это гениальное изобретение. В «Саваоф» вогнали почти все человеческие знания. Он должен чем-то руководствоваться, делая свой выбор... Но чем больше я работаю с ним, тем сильнее у меня ощущение, что, вскрой я этот прибор, я найду там рулетку. Обычную рулетку, на которой, правда, не тридцать семь делений, а тридцать семь миллиардов, но которая устроена по тому же принципу. В общем, я его логику не понимаю.

— Но занимаетесь им...

— Естественно. И у него всегда будут поклонники. Ведь и с рулеткой так же: большинство людей считает, что она произвольна в своем выборе, что выигрывает всегда ее хозяин благодаря точному математическому расчету, основанному на дополнительной клеточке «зеро», но ведь есть и другие люди. Они чертят свои хитрые схемы, они выбирают специальные дни и часы, они особым образом складывают пальцы на левой руке — о, у них есть много ритуалов. Они уверены, что у рулетки есть логика!

Дайка-старший говорил так страстно, что у него даже ходуном ходили руки и дергалось веко на левом глазу. «Игрок? — подумала я. — Картежник?» На него было немного неудобно смотреть.

— Из-за того, что обстоятельства нашей ссоры были изменены, причем изменены не сильно, так как это заметил только один человек, — сказала я, — «Саваоф» предложил в качестве продолжения ссоры самоубийство двух участников.