Андрей Бондаренко - Жаркое лето – 2010 Страница 43

– Да, что означает? – зачарованно переспросила Катерина.

– То и значит, что жаркой схватки, действительно, не было. «Кузнецов», что называется, взяли тёпленькими, без всяких проблем. То есть, скорее всего, связали по рукам и ногам, когда они пребывали в бессознательном состоянии. А, как мне помнится, недавно было высказано авторитетное мнение, что главарём сей банды разбойников является ни кто иной, как знаменитый и легендарный Соловей Разбойник….

– Ты хочешь сказать, что всё дело – в свисте тутошнего атамана? – понятливо усмехнулся Гарик. – Мол, широкий звуковой диапазон и всякие хитрые частоты ультразвукового спектра, благодаря которым «слушатели» с удовольствием падают в обморок?

– Точно! Только, обратите внимание, при этом подручные уважаемого Соловья остаются на ногах. Получается, что необычный свист главаря на них никак не действует? Почему?

– Затычки! – радостно оповестила Аля.

– Правильно! Перед нападением на проезжающие обозы, как я считаю, разбойники вставляют в уши надёжные затычки. А по завершению грязного воровского дела, соответственно, вынимают…. Интересно, а сам-то Соловей тоже пользуется затычками? Или же на него собственный свист не распространяется? Риторический, что называется, вопрос. Пока не попробуешь, не узнаешь…. Значит, и нам следует озаботиться данным вопросом, то бишь, оперативно изготовить дельные беруши. Девчонки, извините, но это – ваша забота…. Так, двигаемся дальше. Главная тактическая задача – посеять в рядах врагов смутные сомнения, которые очень быстро должны перерасти в сильнейшую панику. Именно паника – в предстоящем спектакле – будет являться решающей изюминкой режиссерского алгоритма. Я, видите ли, в последних классах средней школы два раза в неделю посещал театральную студию, поэтому и знаю – о чём говорю…. Единственная сложность – временной цейтнот, до заката солнышка остаётся часа два с небольшим. Поэтому нам придётся действовать слаженно и чётко, причём, не покладая рук…

Последовавшие за этим сорок-пятьдесят минут волонтёры, обливаясь едким потом, посвятили тяжёлой физической работе. На полдороги – от вершины к подножию – пологий холм обрывался вниз очень крутым косогором, а на самом краю этого косогора располагался – чуть наклоняясь в сторону пещеры – солидный, очень высокий и широкий гранитный валун. Вот, к задней грани этого валуна они – под прикрытием молоденьких дубков и разнообразного кустарника – и сносили-подкатывали большие камни и толстые стволы деревьев.

– Пожалуй, уже достаточно, – устало выдохнул Глеб, нежно поглаживая рукоятку меча. – Переходим ко второму акту нашего Марлезонского балета…. Так, почти все тати прошли внутрь избы, наверное, ужинают. Видимо, нагуляли – за долгий трудовой день – нехилый аппетит. Только у костра на берёзовом чурбаке сидит одинокий часовой. Что же, пока всё идёт согласно разработанному плану…. Я пошёл, обходя косогор стороной, вниз. Вы же пока отдыхайте и готовьтесь к предстоящей игре. А минут через двенадцать, благословясь, начинайте…. Об одном только прошу. Не вынимайте из ушей «беруши», пока не убедитесь, что этот поганый Соловей Разбойник однозначно мёртв.

– Удачи тебе, брат!

– К чёрту!

Отдышавшись, Гарик разделся до пояса, надел обратно на шею «клыкастое» ожерелье-талисман, разминая мышцы, сделал несколько резких наклонов-приседаний, после чего подошёл к гигантскому валуну, за которым они прятались, крепко упёрся ногами в землю и, прислонясь спиной к тёплой гранитной поверхности, постарался «качнуть» каменюку.

– Как оно? – обеспокоенно спросила Аля.

– Нормально, вроде, чуть стронулся с места. Раскачаю, никуда он не денется. Лишь бы, не улететь вслед за ним…

– Ты, уж, милый, постарайся. И, главное, не промахнись…. С момента ухода Глеба прошло уже минут десять. Пора! Так, ушные затычки…. Нагнись, пожалуйста! Поверни голову. Теперь – в другую сторону…. Слышишь что-нибудь? Хорошо…. Катя, наша очередь!

Гарик, мысленно отрешась от всего сущего, сосредоточился только на конкретном гранитном валуне.

«Упирайся сильнее, братец!», – надоедливо командовал азартный внутренний голос. – «Ещё сильнее! Ох, как спина-то трещит, блин горелый…. Сильнее! Теперь попробуй раскачать его…. Раз-два! Раз-два! Раз-два! Навались! Ещё! Кажется, пошёл…. Отскакивай в сторону! Отскакивай, дурилка…».

Валун, зависнув на пару секунд в положении зыбкого равновесия, рванулся вниз и, планомерно набирая скорость, отчаянно закувыркался по крутому косогору.

«А, ведь, в нём, родимом, веса будет – до беса! И летит сей камушек – прямо на разбойничью избушку!», – возликовал внутренний голос. – «Сейчас, как тарабахнет! Только держись, лихие разбойнички…».

Голос не ошибся – тарабахнуло очень прилично и качественно. Звука, по причине ушных затычек, слышно не было, но над избушкой – в лучах заходящего солнышка – встало плотное облако серо-жёлтой пыли. Стреноженные лошади заполошно, смешно подбрасывая вверх задние ноги, рванули в разные стороны.

«Неплохо, братец, совсем неплохо!», – одобрительно хохотнул усталый внутренний голос. – «Рядом девчонки прыгают, радуются, кричат что-то. И пусть прыгают, мартышки легкомысленные. Ты, только, не расслабляйся преждевременно…».

Серо-жёлтое облако постепенно рассеялось, опадая на землю мельчайшей взвесью. Стало понятно, что разбойничья изба наполовину разрушилась – одна из стен разлетелась в щепки, три другие угрожающе скособочились, а крыша, и вовсе, завалилась внутрь строения. На белый свет из развалин стали выползать-выпрыгивать испуганные люди. Над правым боком избы показались ярко-оранжевые языки пламени.

«Топящуюся печку, понятное дело, своротило с фундамента. Вот, оно и загорелось…», – прокомментировал проницательный внутренний голос, после чего скомандовал: – «Пора, братец! Продолжаем представление! Выдай-ка нам – соло!».

Гарик набрал в лёгкие побольше воздуха и – что было мочи – истошно заорал:

– С вами, подонки грязные, говорит Илья Муромец! Главный богатырь земли русской! Так и растак вашу матушку! Слышали, небось, обо мне, поганцы? Всех порешу, корявые! Никого не пощажу! Головёнки оторву и разбросаю по кустикам ближайшим…. Повторяю для идиотов – Илья Муромец!

Завершив вступительный монолог, он принялся метать вниз, особо и не прицеливаясь, большие камни и толстые брёвна, не забывая – время от времени – громко напоминать, что является легендарным русским богатырём.

«Всё получилось!», – радостно объявил внутренний голос. – «Вон же он, правее избы. Не сдержался, родимый, слабину проявил. Вот, и попался на крючок…».

Приостановив процесс «бомбардировки», Гарик внимательно посмотрел в указанном направлении. Там, метрах в пятидесяти от развалин, на земле сидел козлобородый тщедушный мужичок. Вот, он – поочерёдно – вставил что-то в уши, старательно потряс головой, после чего засунув в рот несколько пальцев, и принялся усердно надувать щёки.