Венедикт Ли - Гроза над Миром Страница 43

– Так вот как ты видишь! Заблудшая душа… ее ты возвращаешь на путь истинный. Спасибо еще раз. Правда, я благодарна. Теперь смотри с другой стороны, – резким жестом она призвала Пини молчать.

– Военно-морская демократия, созданная твоим отцом – умирает. Она сыграла свою роль – великое было дело. Вага, в своем роде, гений. Только… ни один правитель не в состоянии удерживать власть, достигнув преклонного возраста. Либо есть ритуал передачи полномочий: наследование, например, либо… «Командиры выбирают первого адмирала». Прости мое ехидство, но где среди командиров кораблей человек, способный править государством, каким стал Остров? Все это, так или иначе, понимают. Вот одна из причин нынешних событий. На освобождающееся поле идут новые люди, они борются друг с другом. Арни представляет промышленников Норденка.

Наоми остановилась перевести дух. Пини овладевало тихое отчаяние.

– Наоми… Ты рядом и, в то же время, так далеко, что не могу до тебя докричаться…

– Я внимательно слушаю.

– Оставим дрязги… Но мы двое… Ты хочешь все забыть?

– Пини… Ты не девочка. Хватит держаться за мою юбку. Выйдешь замуж и всю дурь как рукой снимет. Здоровая молодая женщина с естественной ориентацией. Я увлекла тебя, заставила уступить моим капризам. Виновата…

– Ты порываешь со мной?! Гонишь в шею – не нужна больше?

– Оставишь меня, когда сама того пожелаешь. Мы можем и не расставаться насовсем.

– …

– Дело твоего отца проиграно. Время его вышло. Но есть выход.

– Говори, – прошептала Пини.

– Вага заключит мир с Арни и отдаст ему власть. Фактически. Формально он останется хозяином Острова. «Царствует, но не управляет». Окруженный до конца жизни почетом и уважением. Я гарантирую.

– Зачем тебе?

– Так надо, чтоб избежать раздоров. Власть Арни будет смотреться, как законное преемство. Мне легче добиться всего этого, если поможешь мне. Станешь рядом со мной, – она поднялась, призывно протянула руки.

– Иди же ко мне!

Пини, как зачарованная, встала. «Громовержец» в очередной раз поменял курс, и в каюту заглянуло солнце, коснулось щеки Пини, словно пробудив ото сна. Улыбка Наоми была фальшивой, гаденькой.

«Она может уболтать кого угодно!»

– Ты диктуешь, как победительница.

– Так оно и есть, – Наоми больше не улыбалась, вглядывалась настороженно. – Не хочу напрасных жертв. Будьте благоразумны. Знаю, что Джено вербует к себе бывших чистильщиков. Это – акт отчаянья и это – отвратительно. И еще…

Уголки рта у нее приподнялись в страшноватой ухмылке. «Словно сейчас клыки покажет…»

– Если хоть кто, хоть раз еще употребит в бою химию… Жестоко казню всех виновных.

Слова давались Пини с трудом.

– Наоми… Ты – чуждый нам человек. Только сейчас увидала. Ела наш хлеб, делила кров. Потом просчитала выгоду и продалась Арни. Теперь зовешь меня: сдай, детка, папочку и заживем… Предательство для тебя – обыденное дело, все ты меряешь на свой манер.

Наоми подняла руку, пытаясь заставить ее замолчать. Сверкнул золотой браслет с миниатюрными часиками ганской работы – то, что они были раз в десять дороже ее собственных, взбесило Пини еще больше.

– Нет! Теперь ты не перебивай! Все за меня решила, все продумала. Кобеля своего в мужья мне прочишь, я угадала? Тогда наследование власти станет совсем уж естественным. Замечательно увязано. Так вот – спрашиваю в последний раз. Я, Пини Картиг предложила тебе амнистию. Принимаешь или нет?

Ответ Наоми был коротким и неприличным. Она снова плюхнулась на диван.

– Утри сопли и отправляйся. Что мы тут наговорили – не бери в голову. Все скоро решится само собой и в мою пользу, знай. И тогда я выдеру кое-кого как сидорову козу. Пока, Пини. Зла тебе не желаю.

Уходя, Пини обернулась.

– Ты мастерица плевать в колодец, Наоми. Но будет время, когда горько об этом пожалеешь.

Наоми вновь насмешливо улыбнулась.

– Все мы – грешные люди. Буду рассчитывать на твое снисхождение.

– И часы свои правильно надень! Невежа! – Пини хотелось побольнее уколоть ее, но Наоми спокойно ответила:

– Так мне легче следить за временем…

Пини решила уйти шумно, но тяжелая дверь кают-компании не годилась для того, чтобы ею хлопать. Короткий смешок Наоми и Пини, красная как рак, выскочила на палубу.

Гребцы ждали и почтительно помогли ей занять место в лодке. Пини прикрыла ладонями пылающее лицо.

«Что со мной? Я ее – ненавижу!»

Наоми, оставшись одна, задумчиво играла пустой чашкой. Стоило ли так резко обойтись с Пини? Она внутренне сильный человек, факт. Прибавить сюда воспитание. Просто так ее не убедить, приходится слегка бить по мозгам. Из нее выйдет хороший союзник, даром что подруга и любовница… А иметь такого врага…

Наоми зябко поежилась.

Отец в молчании стоял у окна, выглядел усталым, под глазами набрякли мешки. Бренда сидела на подушках, подобрав под себя ноги, неподвижная, как статуя.

– Все, пожалуй… – Пини не знала, что еще добавить к своему, изрядно вымотавшему ее, рассказу.

– Когда я убедилась, что крыша у нее течет и говорить больше не о чем…

– Тебе тяжело сейчас, Пини… – отец говорил тихо и ласково.

– Так плохо, как… когда умерла Левки… Внутри болит.

Отец подошел, ласково обнял Пини за плечи. Провел большой, грубой ладонью по дивным, цвета спелой пшеницы, волосам.

– Женщина, которую ты так полюбила, никогда не существовала на свете. Наоми для тебя словно умерла, когда ты узнала ее такой, какова она есть. Все остальное, раньше – была роль, маска, которую она носила. Терпи… Все пройдет.

Подала голос Бренда:

– У нас еще морока… Свободна, Пини.

– Послушайте, тетушка…

– Уже выслушала. А зовут меня – Бренда.

Вмешался отец:

– Ступай, отдохни. Что будет важное – я потом скажу.

– Стэн исчез, Вага!

– Когда он отправился в Верену?

– За день до прихода «Громовержца». Я угадала, что она будет там раньше.

– Три дня Стэн жевал там сопли? Один?

– Был еще человек. Приглядывал. Стэн не знал.

– Стэна трудно обмануть. Если заметил слежку… Решил, что ему больше не доверяют, хотят убрать после…

– Нет-нет. Убрать его не входило в мои планы. Позже. Пока – пригляд.

– Его могли опознать. Хозяин Верены не заинтересован в осложнениях и…

– Да! Этот хмырь у нас в печенках. Я берегла Стэна для него.

– Дальше.

– Все! Когда она заявилась в школу, Стэн ошивался в толпе любопытных. Он сбрил бороденку, покрасил волосы потемнее – помолодел, не узнать. Ни дать, ни взять – школьник из старших. Эта стерва прошла ни на кого не глядя. Берегли ее здорово, за спинами не видать, но Стэн был так близко! Толпу стали теснить, и мой человек потерял Стэна. С тех пор его никто не видел. Чего не пойму: он струсил или не захотел?