Хатчинс Дж. К. - Седьмой сын Страница 44

Сигарета дрожала в руке. Девлин затянулся горьким дымом. Его время подходило к концу. Дрожь пальцев становилась все сильнее. Он вновь подумал о последних мгновениях, которые помнил из прошлой жизни — до того, как очнулся в теле незнакомца, здесь, в Татищево. Там в две тысячи четвертом году он сидел в тюрьме. И пришел охранник. За неделю до назначенной смертной казни.

Едва взглянув на парня, Девлин понял, что при желании мог бы убить его за долю секунды. Дуг спросил у охранника, какого черта он приперся. В руке мужчины был черный прибор размером с лэптоп. Он молча просунул между прутьями желтую записку. Этот тип держал ее двумя пальцами, словно купюру в сто долларов, которую он предлагал проститутке. В назидание Девлин хотел сломать ему запястье. Господи, они хотя бы понимают свою наивность и мягкотелость? Вряд ли! Как может эта овца подходить так близко к волку? Он взял клочок бумаги и прочитал записку.

Казалось, сам дьявол ответил на его тихие ночные просьбы. В тексте мелькали фразы: «смерть тела, но не ума», «полная запись всех ваших воспоминаний» и «убивать, убивать, убивать». Естественно, предлагалась сделка — «…под моим руководством в течение вашей оставшейся жизни». Затем Дуглас прочитал три слова, после которых он тут же согласиться на поставленные условия. Свобода. Бессмертие. Месть.

Девлин взял у охранника черный прибор (позже он узнал, что парню щедро заплатили за передачу этого «подарка») и подсоединил электроды к голове, как было написано в записке. Закрыв глаза, он нажал на красную кнопку «ЗАПИСЬ»…

И проснулся здесь, в Татищево, глядя на мир глазами другого человека. Еще через несколько часов в столовой прошло совещание. К тому времени весь личный состав гарнизона — сорок с лишним человек — был заменен на армию Девлинов. Один из «собратьев», бывший прежде русским полковником Богдановым, объяснил ситуацию. После инструктажа он медленно прохаживался перед столами, пока десятки солдат со славянскими лицами заполняли анкеты.

Вот так год назад за неделю до казни все воспоминания Девлина были записаны в память черной коробки. Дуг открыл глаза, снял электроды с головы и передал устройство тюремному охраннику. Его память — вплоть до момента, когда он нажал на красную кнопку «ЗАПИСЬ», — хранилась теперь внутри электронных схем. Дуг Девлин все еще дышал. Он жил и думал. Он оставался в техасской тюрьме. Но отныне, благодаря записанным воспоминаниям, он одновременно находился в стазисе, запертый в маленьком черном приборе.

На следующий день охранник вернул компьютер владельцу и получил вторую половину оплаты — два миллиона долларов. Через неделю Дугласа Девлина привязали ремнями к тюремной медицинской койке. В его вену на левой руке воткнули шприц со смесью пентотала натрия, павулона и адски жгучего хлорида калия. Надзиратель спросил, хотел ли Дуг сказать напоследок какие-то слова, и Девлин утвердительно кивнул. Он посмотрел на журналистов, тюремных офицеров и других свидетелей казни, которые глазели на него через зеркальное стекло. На его лице появилась усмешка.

— Да пошли вы, мать вашу! — сказал Дуг Девлин.

Эти слова рассмешили бы его «собратьев», собравшихся сейчас в офицерской столовой русского гарнизона. Он умер в 17.01 — как раз к тому времени, когда телерепортеры должны были передавать свои сообщения для шестичасовых вечерних новостей.

Через две с половиной недели в гарнизон Татищево, где в девяти ангарах стояли мощные машины с их секретным грузом, приехал таинственный спаситель Девлина. Этот человек называл себя Альфой. В то время он находился в теле российского министра обороны Бориса Савина. Инструктируя подчиненных, полковник Богданов не объяснил им причины такой маскировки. Впрочем, никто из солдат и не спрашивал. Альфа привез с собой знакомый черный прибор. По официальной версии, опубликованной в газете «Правда», министр обороны проверял ракетные комплексы. Неофициально он приехал сюда для многократного воскрешения Дугласа Девлина.

Совершив однодневную остановку в Татищевском гарнизоне, министр обороны — или, если соблюдать техническую точность, Савин-Альфа — распространил чуму, которая начисто стерла память всех солдат и офицеров, наделив их воспоминаниями Девлина. Эпидемия началась с полковника Богданова. Савин-Альфа встретился с ним с глазу на глаз, оглушил его и подключил к прибору. Он очистил гиппокамп Богданова от прежних воспоминаний и завершил процесс НПСП-разряда последующей загрузкой данных из черного устройства. Мозг полковника стал вместилищем памяти Девлина.

Когда полковник Богданов открыл глаза, в них уже жила душа Дуга. После того как Савин-Альфа покинул военную базу, Богданов, находившийся под контролем Девлина, провел индивидуальное собеседование с каждым из подчиненных. Естественно, процедура была той же самой: оглушение, НПСП-разряд и загрузка записанной памяти в пустые мозги солдат. Через три часа весь личный состав гарнизона имел в своих головах невральную копию одного человека. И вот уже две с половиной недели военный объект русских был захвачен сорока тремя американцами, схожими с Девлином если не телом, то умом.

С тех пор их группа неустанно следила за экранами радаров и компьютеров, пингуя разветвленную спутниковую систему российской обороны, принимая телеметрические данные с американского шпионского спутника и перепрограммируя координаты вероятных целей. Водители проводили полевые испытания МАЗов на холмистых сельских дорогах саратовского края. Экипаж ракетного комплекса состоял из четырех человек. Шестнадцатиколесные машины по восемьдесят пять футов длиной легко управлялись, позволяя совершать крутые повороты. Каждая пара колес имела независимый привод. Девлин даже не ожидал, что русские могли создавать такую хорошую технику.

Первые несколько дней прошли в тревоге и в феерическом настроении, но вскоре солдаты освоились. Несмотря на разные приобретенные тела, они имели общую историю и одинаковые воспоминания. Это привносило новый смысл в известную фразу «братья по духу».

Однако Девлину, стоявшему в полумраке осеннего вечера и смотревшему на сигарету в дрожавшей руке, не повезло. Его память была загружена в водителя МАЗа, которого прежде звали Петром Коваленко. Опыт оказался неудачным. Он с грустью подумал о шаманах, которые входили в транс и становились одержимыми сущностями из других миров — духами, демонами, ангелами или инопланетными контактерами. Он переживал нечто подобное, но как бы с иной стороны — с перспективы захватчика. Он смотрел на мир через очки и злился из-за отсутствия периферийного зрения. Как могли люди носить очки с такими толстыми дужками? И как можно было мириться с этим дряблым телом под формой офицера противоракетных войск?