Маскарад осколков прошлого - Анна Велес Страница 46

ласковым с женой его никто никогда не видел. Жена была просто вещью, прислугой, кем-то, кто обязан вести дом и обеспечивать мужу комфорт. Мать Сани росла милой и наивной девочкой. В общем-то, послушной дочерью. Отца побаивалась, училась прилежно, на мальчиков не заглядывалась особо, дома всегда была в десять. Именно это и сыграло с ней злую шутку. Девушка была наивна. А потому легко попалась на уговоры некоего неизвестного молодого человека, кто быстро и без особых хлопот заделал ей ребенка. Тонечке тогда стукнуло только-только восемнадцать.

О том, что Саню «непутевая» мать «принесла в подоле», и что он ублюдок, мальчик усвоил еще в три года. То есть с тех пор, как начал более менее осознавать окружающий мир и помнить себя. Дед своего отношения к внуку не скрывал. И почему этот старый козел позволил дочери оставить ребенка, не выставил ее из дома и портил своим потомкам жизнь, понять трудно. Видимо, чисто из собственного врожденного скотства. Дочь он превратил в бессловесную рабыню, безвольную и податливую, полностью сломленную. Внук стал любимой игрушкой, над которой можно было вдоволь издеваться. А недоволен внуком он был всегда и во всем. И высказывал это с немалым удовольствием.

Мальчик рос замкнутым и серьезным. Деда сносил молча, но… не сказать, чтобы смиренно. В этом была заслуга бабушки, которая в ребенке души не чаяла и украдкой всегда успевала приласкать да побаловать. Да и мать любила Саню до беспамятства. Пока не пропала. Мальчику было чуть больше одиннадцати, когда мама возвращалась с работы и… не дошла до дома. В течение недели они не знали, что случилось. Бабка обзванивала подруг дочери и коллег. Дед тиранил ее и внука, нудя, что эта непутевая все же бросила родителей и ублюдка. Опять загуляла. Он запрещал жене звонить в милицию или больницы. Но единственный раз в жизни, она не послушала. … Мать Сани убил уличный грабитель. Он пытался вырвать у нее сумку, где была зарплата. Она сопротивлялась, он пустил в ход нож. Милиция неделю искала родственников убитой.

С тех пор Саня изменился. Он все сильнее сопротивлялся деду, все больше любил бабушку. Он изучал своего врага, выискивая самые извращенные методы мести. Он быстро выяснил, что его ненормальный предок помешан на истории рода. Когда дед был на работе, а он числился в кадровой службе какого-то хилого НИИ, мальчик, тогда уже двенадцатилетний подросток, изучил бумаги.

Ему понадобилось не так много времени, чтобы понять — гордиться его предкам нечем. А проведя свое небольшое расследование уже в более старшем возрасте, Саня выискал эту историю с Модестом. И вот тут он устроил деду судный день. Хотя старик оказался непробиваем. Он настолько закостенел в своем самодурстве, в уверенности, что этот несовершенный мир должен ему уже за то, что потомок Модеста здесь вообще существует, что он — «боевой» офицер, не попавший ни на одну из войн, «белая» кость, «голубая» кровь и еще черт знает что… В общем, деда было не прошибить. Но внук старался. Скандалы в доме были страшные. Но это было лучше, чем рабское безмолвие. Бабушка переживала, но… Хоть кто-то в доме смог восстать против самодура. И это ее радовало. За столько-то лет…

Время шло. Саня закончил школу, выучился на экономиста, открыл свое дело. Зарабатывал он очень даже прилично. Содержал семью. Хотя дед, конечно, в жизни бы этого не признал. Но при этом пользовался Саниными деньгами в свое удовольствие без зазрения совести и ни в чем себе не отказывал. Хотя и своих сбережений у него хватало. Но… Все кончилось, когда у бабушки нашли рак. Не операбельный. На содержание ее в нормальных условиях и на то, чтобы хоть как-то облегчить ее безумные боли, нужны были солидные деньги.

Дед заявил, что в России бесплатная медицина, и его жену должны лечить за даром. Он отказался выплатить хоть копейку. И стоял на своем. Причем Саня подозревал, что дед не так наивен и глуп. Просто… старый козел был садистом по жизни.

И тогда внук продал бизнес. И залез в долги по самые уши. Зато бабушка прожила еще больше года. И не так страдала от болей. Она умерла во сне. Что для внука было подобно чуду. Ее страданий он просто не вынес бы.

И тут дед развернулся во всю. У него никого, кроме внука, не оставалось. А его пакостная натура не могла существовать без жертв. Он оплатил долги Сани, даже не подозревая, за что внук задолжал. И решил, что «купил» себе очередную живую куклу. А Саня… начал мстить.

— Да бесят меня и бабы, которых я снимал, и все эти попойки, — признался он. — Я, если честно, даже пить-то толком не умею.

Его бокал с коньяком при этом оставался не тронутым. Только в пепельнице росла гора окурков.

— Да и карты… — он усмехнулся. — Самое удивительное, что мне обычно везет. При этом спускать деньги довольно трудно. … Но… Этот старый козел так не любит с ними расставаться! Я каждый раз жду, что его удар хватит, когда он слышит о спущенных мною суммах. Да и работа. Он, на самом деле, мечтает видеть меня хотя бы начальником отдела. Мелким начальником, кем был сам. Он даже не подозревает, что я работаю коммерческим директором в крупном областном филиале одной московской корпорации.

Гелла кинула на него изумленный взгляд.

— Прости, — тут же извинился он перед ней. — Я тебе соврал… Просто по привычке. В тебе было что-то настораживающее. Появилась так рядом… После всего, что тут произошло…

— Кстати, — вяло подал голос Женька. — Я тобой искренне восхищаюсь, Робин Гуд. Но как ты в это дерьмо вляпался? Может, уже перейдешь к основной теме?

— Попробую, — огрызнулся Саня. За время своего рассказа он будто переродился. Весь испуг и маска разгильдяя с него слезли, как кожа со змеи. Теперь это был уверенный в себе молодой человек, не очень-то и пугливый. Даже перед толпой недовольных магов. — В общем, месяц назад, дед совсем слетел с катушек. Он же уже несколько лет ведет одностороннюю переписку с родственничками. Никто не откликался. Кому этот козел нужен? И вдруг — письмо. Уважаемый… то да се. Семейная встреча. Пару теплых слов об этом маньяке, которого дед почитал. Как его там…

— Модест, чтоб его, — подсказал досадливо Влад.

— Ага, — внучок кивнул рассеяно. До имени далекого предка ему и дела не было. — В общем, просто подарок. Письмо было приглашением сюда. Кстати, написано оно было на местном бланке. Я позже проверял. У вас тут