Евгений Дембский - Блудный брат Страница 46

Напечатав «свою» новую биографию, я быстро просмотрел ее, а затем начал усваивать сведения об Ари 3. Стейтсе. Будда тоже доверил свою новую жизнь бумаге и ходил по комнате с листком в руке, пытаясь заучить его содержание. Каждые несколько шагов он поднимал голову и, шевеля губами, размещал очередной фрагмент где-то в глубинах памяти, потом опускал голову, словно проверяя, хорошо ли держатся новые сведения и не свалятся ли с полки, читал очередной фрагмент, запоминал… Некоторое время я смотрел на него — он этого не замечал, слишком занятый зубрежкой, — затем вернулся к своим делам. Через два часа я заставил его сделать перерыв на обед и настоял на своем — мы пошли в ресторан. Будда охотнее всего съел бы только свои данные, и притом не выходя из комнаты. Маньяк.

— Никаких разговоров, пошли. — Я безапелляционным жестом показал на дверь. — Кстати, как тебя зовут?

— Роберт Друдман, Ари. — Он улыбнулся, кажется, впервые за сегодняшний день. — Хочешь, чтобы мы уже сейчас пользовались новыми именами?

— Угу. Можешь даже улыбаться каждый раз, когда будешь ко мне обращаться. Меня это не волнует, самое большее — выбью тебе зубы.

После обеда мы вернулись к учебе. В четыре часа я понял, что чувствую себя в шкуре Ари Стейтса уверенно, как жокей в седле. Я сделал себе легкий коктейль и проверил, не вернулся ли еще Саркисян. Он еще не вернулся.

— Через час идем в кегельбан, ты готов? — спросил я кружащего по комнате Будду.

Мой вопрос застал его врасплох; у него побелел кончик носа, и он долго смотрел на меня, словно хотел, чтобы я отказался от своего предложения. Я ждал.

— Да. Черт побери, кажется, да.

Когда я с ним познакомился, у него был сочный баритон, сейчас же из его рта доносился невыразительный хриплый голос. Каждые полминуты он потирал замерзшие ладони.

— Спокойно, приятель. Во-первых, ты всегда можешь сказать, что у тебя проблемы с желудком, это в определенной степени оправдывает неуверенное поведение; во-вторых, я по опыту знаю, что если и подставляешься на чужой биографии, то всегда в самом неожиданном месте, на что мы никак повлиять не можем, так что не из-за чего волноваться. А если ты еще сам начнешь придумывать себе слабые места… — Я закончил фразу хорошо известным жестом, ткнув в пол большим пальцем. — Хватит и тех ударов, что мы получаем от наших противников, не истязай себя еще и сам.

Я говорил с непоколебимой уверенностью в себе, можно сказать, что моя речь в определенной степени подняла настроение мне самому, не говоря уже о Будде — он перестал потирать руки, глубоко вздохнул и постарался расслабиться. Нос у него, видимо, действительно замерз, и он несколько раз потер его ладонью. Как бы он себя ни чувствовал, выглядел он намного увереннее и лучше.

— Ладно. — Он хлопнул в ладоши. — Я готов. Только что мы там будем делать?

— Сыграем в кегли. Играл когда-нибудь?

— Несколько раз, я не особый поклонник этой игры. Обычно там выпивают море пива, и борьба идет скорее за место у писсуара, чем за очки на дорожке.

— Шутишь? Почему никто не сказал мне этого раньше? — завопил я. — А я, старый дурак, я, Ари Зона Стейтс, ни разу в жизни не был в кегельбане? Ха-ха! Что за ирония судьбы?! Пошли.

Я вышел первым и закрыл за ним дверь, сунув в щель кусочек фольги от упаковки «голден гейта». Будда не обратил внимания на мои манипуляции, явно потрясенный моим спортивным невежеством.

— А гольф? — спросил он.

— Иди ты к черту и возвращайся через неделю! — Я махнул рукой. — Что это за игра, если только через восемнадцать лунок можно бросить что-нибудь себе в желудок? И это спорт, игра, развлечение? — Мы вошли в лифт, двери звякнули, и мы поехали вниз. — Я люблю бирюльки на столике в баре, или шашки в том же баре, или яхтенные гонки…

— … если на борту есть большой бар, — вставил Будда.

— О! — Я хлопнул его по плечу. — Чувствую, мы с ним еще побьем несколько рекордов, — сказал я слушавшему с отсутствующим выражением лица лифтеру. — Позвоните в гараж насчет моей машины, я подожду у входа.

Обслуга гаража оказалась достаточно проворной, мы ждали самое большее полминуты. Будда успел закурить свою безникотиновую сигарету, но мучивший его вопрос он задал лишь в салоне «хаймастера»:

— Что мы будем делать в кегельбане? — и быстро добавил: — Только не говори мне, что играть!

Я подождал, пока появится просвет в потоке автомобилей, и тронулся с места. В замыкавший перспективу улицы небоскреб с блестящими окнами ударило последними видимыми на этой высоте лучами солнце и, словно истощенное последним за этот день усилием, опустилось за вершины других небоскребов. Воздух посерел, рекламные экраны начинали светиться все ярче — каждый взгляд в сторону грозил временной потерей зрения.

— Выпьем пива, — сказал я. — Посмотрим. Спросим о Ласкацио. И все.

— И все?

— Угу. Что бы они тут ни делали, им наверняка не понравится, что какие-то двое никому не известных типов пытаются влезть в их дела.

— Будут нас проверять?

— Наверняка, но и этого может оказаться мало. Ты же видел, как легко подделать чужую жизнь. Ласкацио может об этом знать.

— Ну и что будем делать?

— Не знаю. — Я свернул налево, опередив ищущий место для парковки «форд». — Что-то делать придется, — сказал я, чтобы полностью не лишать его надежды.

Мои слова подействовали на него не лучшим образом; всю остальную часть пути он молчал, видимо, размышлял над планом, полагая, что младший брат утратил способность что-либо планировать, если она когда-либо вообще у него была. Меня так и подмывало спросить, что такого умного он придумал, но мы уже подъехали к плоскому остекленному звездообразному сооружению, предлагавшему жаждущим развлечений трентонцам целое множество разновидностей кегель — слингер, керлинг, боччия, скиттл, боулз, кегли на траве и на льду и, естественно, кегли в их традиционном варианте. Со стоянки стекались к дверям в разных секциях ручейки спортсменов; некоторые несли шиповки и шлемы, другие — тяжелые сумки с глухо постукивающими внутри шарами, большая же часть шла с пустыми руками, как мы, — либо любители пива, либо их снаряжение было заперто в клубных шкафчиках. Я припарковал машину, и мы вышли. «Сегодня! Демонстрация профессионального керлинга! Секция X, в 18.15!!!» Буквы бегущей строки на крыше на мгновение замерли, словно специально для нас, и понеслись в погоню за предшественницами, а на их месте появились другие, сообщающие об очередных мероприятиях.

— Наверное, куплю себе что-нибудь такое, — сказал я, наблюдая за движением на стоянке. — Смотри, середина недели, а тут толпы! Деньги текут рекой.

Будда обошел машину и остановился напротив меня: — Ты серьезно? Я сам когда-то думал о подобном, но нужно немало денег для начала, мне бы потребовался компаньон.