Всеволод Глуховцев - Пурпурный занавес Страница 47

Или и впрямь объявить себя очередным пророком, а то и мессией?.. Ну, поживём – увидим! А сейчас, Коля, садись-ка ты за баранку и честно отрабатывай свой хлеб.

Тут и звонок подоспел. Два заказа есть – выбирай себе любой…

– Минутку, минутку, Тамара Михайловна! Сейчас я…

Николай сосредоточился, на мгновение отключился, перестав воспринимать голос тараторившей диспетчерши. Ясно увидел, как приезжает к клиентам, а тех и след простыл. Затем переключился на другой заказ – здесь все в порядке, погрузка, доставка, разгрузка. Мелькнули российские купюры.

– Тамара Михайловна, первый заказ мне не подходит, передайте кому-нибудь из наших. А по второму съезжу, без проблем. Давайте адрес.

Подъехал к складам за городом. Заказчик – молодой парень в очках, интеллигентного вида. Загрузили доски – сороковку, поехали. По дороге разговорились.

Оказалось, строит домик на садовом участке. Стены, крыша, окна – все уже готово, даже пол есть на первом этаже. Осталась мансарда – положить пол, сделать потолок. Николай поддакнул, дал несколько дельных советов – на службе пришлось разок потрудиться, новую казарму ставили.

Добрались, стали разгружаться – парень сам таскал доски, Николай ему подавал из кузова, заказчик ему понравился, он решил помочь просто так, бесплатно.

Тут и дождь зачастил. К тому времени, когда все выгрузили и поехали обратно, дороги размылись, превратившись в слякоть. В нескольких местах Гордеев буксовал, пару раз занесло… Ладно, хоть не сели в яму. Пронесло, вывезла кривая!

Подбросил клиента в город. При расчете подсчитал в уме количество затраченных часов и приплюсовал время приезда по адресу. Нечего – пришлось ему попотеть, пока выехали с земли на асфальт! Но заказчик попался на редкость понятливый, не зря понравился – отсчитал всё безропотно, да еще сотню сверху надбавил: за моральный ущерб.

Вот это по-нашему, это по-человечески! Распрощались как старые друзья.

Что ж, восемьсот рубликов за утро сделано! Теперь можно заняться и серьезными делами. Заморить червячка и к Пинскому.

После обеда Николай созвонился с психоаналитиком, но оказалось, что тот занят – то ли хлопотами в связи с похоронами друга, то ли у него сеансы с клиентами – Николай постеснялся переспросить.

Ближе к концу рабочего дня Николай вернулся к себе. Только успел войти – звонок. Поднял трубку, оказалась Тамара Михайловна.

– Ой, Коленька! – умильно пропела она в трубку. – А я весь день, после обеда звоню, звоню – тебя нет, сотовый не отвечает. Есть хороший заказик для тебя на завтра…

Николай повторил свой телепатический трюк – просканировал ситуацию: ничего, клиенты нормальные, все в порядке. Выразил свое согласие, записал координаты.

– Да, чуть не забыла! – спохватилась диспетчер. – Хорошо, что ты сегодня от первого заказа отказался. Поехал Миша. Ну, приехал, возле дома никого. Поднялся, позвонил в дверь – никто не открывает. Прождал полчаса, все впустую. Зря только бензин жег да время тратил. Потом я до них все-таки дозвонилась. Оказалось, обошлись своей машиной, а нас не предупредили. До чего ж беспечные люди! Такая вот несуразица…

Николай повесил трубку, усмехнулся – работает его ясновидческая функция! Страшно довольный собой, он бросил взгляд на часы – пора встречать Марину.

Впрочем, поликлиника, как и ее дом, рядом – вот тут повезло, ничего не скажешь!..

…Николай пружинисто взбежал на крыльцо, таким же крепким шагом зачавкал по гиблому линолеуму коридора. Там было полутемно, одна длинная лампа все вспыхивала-гасла, точно заикалась.

Перед Марининой дверью, слава Богу, никого. Гордеев, не сбавляя хода, подошел к ней, сильно толкнул и…

И чуть руку не вывихнул. Дверь была закрыта.

Николай озадаченно вскинул брови. Вот те на! И что сие значит?!..

Несколько секунд стоял столбом, затем еще раз толкнул дверь – с тем же успехом, после чего постучал.

– Марина Владимировна! – громко, внятно позвал он.

Молчание.

Очень странно. Николай пожал плечами. Однако делать нечего – и он пошел обратно, к выходу.

– А в ответ – тишина… – пробормотал он вслух слова из песни.

Легкое раздражение пробежалось в нем. Нет, ну что за народ – бабы! Ведь договаривались же, договорились железно… бетонно, гранитно! И вот – извольте видеть.

Выйдя на крыльцо, Николай закурил, кратко поразмыслил. Куда она могла податься? Ну, домой, не иначе.

Швырнул недокуренную сигарету в урну, двинул к Марининому дому. Раздражение не улеглось. Он провел с собой сеанс ускоренной психотерапии, стал мысленно повторять: вот, мол, бабы все дуры, даже образованные… То есть, не то, чтобы дуры набитые, а логику их нам, мужикам, понять не дано. Наверное, как и им – нашу…

Под такие рассуждения он дошел до подъезда, где на сей раз, слава Богу, было пусто. А пусть бы и торчали, наплевать – успел подумать про старух Гордеев и тут же забыл о них.

Легкой трусцой он взбежал на третий этаж, чуть запыхался. Перевел дух, позвонил в дверь.

И никто не открыл ему.

Что за черт?! Николай аж оторопел. Машинально он позвонил еще раз, затем снова, хотя и понимал, что это глупо.

Но понимать-то одно, а не застать любимую женщину, ни на работе, ни дома – совсем другое. Тут все понимание напрочь отшибет. Да еще нарушенный уговор… Николай спустился к парадному, чувствуя, что недовольство его становится сердитым, даже злым.

Ну, ты даешь, Коля – молвил он про себя. Ревнуешь, что ли?.. Отродясь такого не было, не считая сопливой юности.

Он хмыкнул, как бы с насмешкой над собой. Однако смех смехом, но куда же все-таки делась эскулап?.. Николай пораскинул мозгами. Может, что-то не так поняла и отправилась к нему, на дядину квартиру? Вроде бы так не договаривались, но кто знает, что взбредет в дамскую голову… Ладно! Николай пошел к себе.

И пока шел, одна простая и крайне неприятная мысль посетила его, как кирпич на голову. Маньяк! Черт возьми, ведь в этом районе шастает так и не пойманный серийный убийца – как я раньше об этом не подумал!.. Ну, конечно, маловероятно, что с Мариной… – Николай не решился даже мысленно завершить фразу, но забеспокоился и невольно прибавил шагу.

Вот сволочная дума. Гордеев старался выгнать ее, но она не выгонялась. Наоборот – набирала вес. Воистину, чем черт не шутит, а шутки-то у него все скверные…

Николай сам не заметил, как не волнение, а страх, самый настоящий страх овладел им. Он уже не думал, не рассуждал, он почти бежал, а сердце его билось так, точно норовило вырваться и помчаться впереди обладателя.

«Нет, нет, нет!» – только и твердил про себя Гордеев.

А что «нет» – о том он и заикнуться страшился.

Бежал, теперь бежал совсем, задыхаясь, всхлипывая, и плевать ему было на то, что думают о нем прохожие. Когда приличного вида, хорошо одетый парень несется во всю прыть по улицам, подумать можно все, что угодно. Да только ему, Николаю, начхать – пусть думают! Лишь бы…