Григорий Неделько - Это все нереально! (сборник) Страница 48

Хотя нет, считать так было бы заблуждением. Азарт был третьей составляющей его нормальной жизни. Конкретно его — и это стоит подчеркнуть — нормальной жизни.

Сегодняшний день к удачным не относился. Децербер проснулся, произвёл утренние омовения, откушал завтрака — и что же? Ни одной девушки поблизости, казино по-прежнему не выезжают на дом, запасы алкоголя исчерпаны — в той же степени, что и запас желания подняться с дивана и, одевшись, прогуляться до ещё более душного, чем этот дурацкий дом, супермаркета.

Децербер по-пёсьи почесал за ухом. Потом что-то тихо пробурчал о сводящей его с ума жаре и почесался уже нормально, передней лапой.

Децербер был хоть и псом, но не самым обычным. Внешне он походил на пса как брат-близнец: лохматый, косматый, уши свисают, хвост торчит, лапы определённо собачьи, так же как и всё остальное. Но несколько предметов выбивались из общего ряда: бесконечно (и это тоже не речевой оборот) курящиеся сигары, тёмные очки (на каждой морде), способность разговаривать (обыкновенно на пошлые темы)… В общем, Децербер — разумное воплощение Цербера.

— Где ваша хвалёная «горная прохлада в любую жару»? — вопросил Децербер, неудовлетворённо глядя на стилонеры.

Стилонеры тут же замигали быстрее и заработали усерднее!

Децербер почувствовал лёгкое покалывание, когда по шерсти пробежала волна морозца.

— Ух, даже похолодало чуть-чуть. — Децербер поёжился.

Стилонеры повернулись в его сторону и «задышали» чем-то очень похожим на «горную прохладу». Повеяло стужей и снегом; пара снежинок шмякнулась на правый нос Децербера.

«Наверное, набрели на источник настоящего холода, а не его дешёвого заменителя», — подумал пёс, расслабляя члены и наслаждаясь приятными температурными изменениями.

В порыве добрых чувств Децербер запустил в ближайший стилонер тапком.

Аппарат ловко увернулся.

У стилонеров и Децербера было много общего.

Во-первых, почему аппараты так назывались? Дело в принципе их работы. Что они делали: изменяли атмосферу до приемлемого для их владельца состояния? Не-а. Или перекачивали воздух оттуда, где он не такой душный и не настолько пропитан пылью, пoтом и железобетонностью? Тоже нет, это удел всяких кондиционеров. Уподобляться им — значит, ронять себя в собственных глазах. А если всё-таки уподобишься и не повезёт, то нарвёшься на какой-нибудь разумный кондиционер (из последних моделей, специально выращенных). Только начнёшь качать воздух с его территории, как раз — и коротким замыканием по схеме и облачко дыма с ядовитыми испарениями хозяину вдогонку. «Привет от братвы!»

Нет уж, пусть каждый занимается своим делом.

А дело у стилонеров было такое: они же полуРАЗУМНЫЕ. К чему им утруждать себя честным трудом? Своими врождёнными сенсорами они нащупывали первый попавшийся источник «горной прохлады» и, ни у кого не спросив разрешения и ни в коем случае не платя никаких пошлин, таскали воздушные массы увесистыми кусками, и впрыскивали через узкие прорези в квартиры, офисы и прочие апартаменты. А из офисов, квартир и прочих апартаментов забирали неугодные их хозяевам куски атмосферы и подбрасывали тем, кого они только что обокрали.

Хотите знать, стояли ли у стилонеров фильтры? Нет, конечно. Матушка Природа не обременяет себя созданием лишних органов, а владельцы завода, выпускающего стилонеры, и не думали тратиться на дорогостоящую кибернетику. Зачем, если собранные с кустов и наспех помытые аппараты, с бешеной наценкой, и так разлетаются с прилавков, как горячие пирожки?

Потом: перемигивались ли стилонеры непристойностями? Ну да. Они же — полуРАЗУМНЫЕ…

…следовательно они не любили работать и перерабатывать, даже за сверхурочные. Но пахать приходилось — на что ещё дана жизнь, как не на пахоту. Сознание этого, однако, ничуть не упрощало стилонерам жизнь; напротив — лишь добавляло ей сложности.

Как видим, сходство с кое-каким псом налицо.

Но самым главным сходством было нежелание думать о последствиях.

— Ооооог… — Децербер вновь ощутил что-то наподобие головной боли, но давление было странным: оно распространялось одновременно и к центру голов, и от него.

Децербер обхватил руками ту черепушку, что подвернулось первой, и в непередаваемых муках боком завалился на диван. Он намеревался лечь, но промахнулся мимо подлокотника и шлёпнулся на пол.

Чистоты мыслей это не прибавило.

— Жаарищааа… Работайте активнее, что ли, — обратился он к стилонерам и наугад бросил второй тапок.

Но вторично не попал.

А стилонеры охапками крали «горную прохладу» у тех, кому она наверняка была нужна меньше. К чему думать о последствиях…

…Далеко-далеко, за пределами Ада, практически на самых вершинах Грудных пиков, обитали высокогорные губки.

Грудных пиков было два, и, чтобы наладить между ними сообщение, губки построили мост. Вбили в отвесные склоны опоры, привязали к ним верёвки с дощечками и поставили по обе стороны моста таблички «Ходить осторожно! Раскачивается!».

Но произошло это многие поколения назад.

С того времени губки обжили пики настолько, что ввели паспортный и визовый контроль. И неважно, что с самого момента поселения на пиках и до момента нынешнего их гостеприимное государство никто не посетил.

Пики находились в так называемой зоне недосягаемости: ни одно существо[3] не сумело бы преодолеть пустыни; болота; льды; реки лавы, крови, обычной и обычной, но кипящей воды — и остаться живым.

На это были способны лишь те же высокогорные губки.

Но их не привлекал внешний мир. Они были безмерно счастливы обитать на пиках, и жажда путешествий не тревожила их сердца.

Губки, которые хоть и относились к высокоцивилизованным существам, не злоупотребляли индустриальностью. Иными словами, у них вы не найдёте ни небоскрёбов, ни метро, ни передвижных кафе. Зато сн е га, простора и чистого горного воздуха — в избытке.

Таким образом, губкам нечего было строить, некуда ходить просаживать деньги, нечем портить зрение под крики «Блин, босс! Ладно, щас, восстановлю ману…»

Среди губок не было безработных, потому что губки не работали.

«Работать» — не известный им глагол. Но из-за его отсутствия язык губок не обеднел, а жизнь не ухудшилась. У них было много других глаголов.

«Помочь»: — Помочь тебе поднять камень? Да пожалуйста!

или

«Сделать»: — Сделать так, чтобы мост не раскачивался? Запросто.

И вообще, их государство, если присмотреться, весьма отдавало утопизмом.

Но сегодня возникла проблема.