Мэнли Уэллман - Шерлок Холмс против Марса Страница 49

И мы, все трое, склонились над тяжелым, тошнотворно пахнущим трупом.

V. ВЕНЕРА, МАРС И БЕЙКЕР-СТРИТ

Джон Г. Уотсон, М. D

Мистер Г. Дж. Уэллс, насколько можно судить, не намеревается удостоить ответом опубликованные мною комментарии к его сочинению под названием «Война миров». С тех пор, как мое сообщение появилось в печати, некоторые ученые подвергли издевательской критике блестящие доводы Шерлока Холмса и профессора Джорджа Э. Челленджера, со всей определенностью доказывающие, что космические хищники, едва не уничтожившие нашу цивилизацию и человечество вместе с нею, не являлись обитателями Марса. Широкой публике этот превосходный пример истинно научного мышления остается неизвестным.

Не так давно я посетил Холмса, который живет теперь в коттедже в пяти милях от Уистбурна, на Суссекс-Даунс, откуда открывается вид на Канал[25]. Затрудняюсь понять, почему он решил уединиться в Суссексе, находясь на вершине своей карьеры частного детектива-консультанта. Холмс всегда казался мне заправским лондонцем, любящим шумные улицы города, где рукой подать до таких утонченных развлечений, как скрипичные концерты, турецкие бани и изысканные рестораны. Должен упомянуть здесь о преданности и добросердечии миссис Марты Хадсон, которая оставила доходное и респектабельное место домовладелицы на Бейкер-стрит и стала экономкой Холмса в Суссексе. Кстати говоря, я нередко раздумывал, почему Холмс и миссис Хадсон поселились именно в Суссексе — ведь родом они из северной части королевства и там же проживают их родственники.

Холмс радостно приветствовал меня, распахнув дверь живописного маленького коттеджа с крытой соломой крышей; вокруг стоял неумолчный гул пчел, возящихся в своих ульях. За чаем я предложил Холмсу выступить с публичным опровержением хроники мистера Уэллса, изобилующей многочисленными изъянами, однако он, рассмеявшись, отверг мое предложение.

— Дорогой Уотсон, эти недостатки кажутся мне сущими пустяками и вряд ли достойны долгих дебатов, — сказал он, намазывая масло на булочку. — К тому же сейчас я поглощен работой над собственной книгой, которую решил назвать «Практическое руководство по разведению пчел, а также некоторые наблюдения над отделением пчелиной матки».

Миссис Хадсон, стоя в дверях кухни, почему-то засмеялась, хотя сам я не увидел в этом названии ничего смешного.

Совсем недавно я посетил Челленджера — как и Холмс, профессор лишь презрительно фыркает в ответ на критику. Я застал его за изучением каких-то карт и каталогов.

— Умы человеческие, за исключением нескольких равных Холмсу и, разумеется, единственного в мире интеллекта моего масштаба, до абсурдности ограничены, — сказал Челленджер. — Пройдут десятилетия, прежде чем люди примут истины, кажущиеся нам такими очевидными.

— Но утверждения Уэллса необходимо опровергнуть, — сказал я.

— Лучше всего не уделять ему никакого внимания, как мы с Холмсом и собираемся поступить. Публичные дискуссии утомляют меня, ведь приходится снисходить до простейших аргументов, доступных пониманию невежественной толпы. Поэтому мне кажется, что ваша манера изложения куда лучше подойдет для этой задачи. Мне же настоятельно необходимо готовиться к предстоящей экспедиции в джунгли Амазонки, где я намерен критически рассмотреть данные о расовых характеристиках диких племен, полученные Альфредом Расселом Уоллесом и Генри Уолтером Бейтсом[26]. Думается, мне удастся подтвердить кое-какие их выводы и, весьма вероятно, я смогу разрешить некоторые вопиющие противоречия в их теориях. Первейшая обязанность ученого — искать новые истины и открывать их миру.

Торжественно произнеся все это, он с головой ушел в изучение громадной карты, и мне оставалось только распрощаться. Тем не менее, я представляю теперь читателю дополнительное сообщение — в надежде, что открытия моих выдающихся друзей будут полностью подтверждены содержащимися в нем новыми сведениями.

Я уже рассказывал о десятом дне «Войны миров», когда в окно нашей гостиной на Бейкер-стрит 221-6 вполз космический хищник, почти сразу же испустивший дух. Мы, все трое, склонились над тяжелым, тошнотворно пахнущим трупом. Захватчик недвижно лежал под окном — большое овальное тело с потускневшими мертвыми глазами и вялыми пучками конечностей по восемь щупальцев в каждом.

— Человечество выживет и, возможно, докажет свое право царствовать на Земле, — загромыхал Челленджер, выставив вперед бороду. — Хотя самое мощное наше оружие оказалось бессильным, земные бактерии, согласно точному диагнозу доктора Уотсона, убивают этих существ.

Он присел на корточки и стал похож на гигантскую жабу.

— Тяжелый, — сказал профессор, пытаясь сдвинуть мертвого хищника с места. — Втроем, однако, мы сможем дотащить его до подвала.

Вместе, напрягая все силы, мы поволокли тело захватчика к двери и затем снесли по лестнице. Запах разложения не давал нам дышать. С большим трудом мы проволокли тяжелую тушу по еще одному лестничному пролету и очутились в подвале миссис Хадсон. Холмс зажег свечу. Мы разглядели выложенный плиткой пол с цементным резервуаром посередине — углубление имело девять футов в длину, четыре в ширину и около ярда в глубину.

— Здесь некогда находилась ковровая мастерская. В резервуаре красили нити и ткани, — сказал Холмс. — Что ж, опустим-ка наш образец. Осторожней, нельзя его повредить.

Мы нашли канат и с его помощью опустили вялую тушу хищника на дно резервуара. На улице мы увидели громадную боевую машину захватчика — она подпирала стену дома и перекрывала всю мостовую. Мы бросились к магазину Доламора. Челленджер выбил дверь одним мощным пинком альпийского ботинка. Оказавшись внутри, мы с Холмсом наполнили большие корзины бутылками бренди, виски и джина; Челленджер взвалил на огромное плечо бочонок с ромом вместимостью не менее двадцати галлонов. Мы вновь пересекли улицу и спустились в подвал. Там мы бережно обложили труп марсианина обломками плитки и кусками цемента и залили спиртным. Холмс чуть не застонал, когда я вылил на тушу хищника бутылку отборного шотландского виски. После нескольких походов в магазин Доламора марсианин оказался полностью залит жидкостью, представлявшей собою смесь превосходных напитков.

В сумерках мы наконец поднялись в квартиру и тщательно вымылись. На ужин был подан консервированный язык и отличные сливочные печенья; мне удалось вскипятить на нашей спиртовке кофейник. После еды мы с удовольствием принялись за бренди в сопровождении восхитительных сигар из запасов Холмса.