Джулиан Седжвик - Чертоги памяти Страница 5

А Джои? Все в нем яркое, все живое, острое. Рыжее пламя волос, быстрый и острый ум. Лучший актер из всей троицы, с отличной координацией. В свободное время увлекается паркуром[12] – и еще как увлекается! В какой бы город их ни заносила судьба, он непременно находил время погонять по улицам, бесшабашно взлетая по отвесным стенам и крутым лестницам. Азартный, рисковый парень с сильным французским акцентом – который он для вящего эффекта еще и подчеркивает, да так, что иной раз и слов не разобрать. Тот еще бедокур, говаривала Роза. Сколько раз он вдруг начинал импровизировать посреди отработанного номера, чтобы «придать огоньку» – что иной раз плохо кончалось. Ходили слухи, будто в юности он связался с молодежной шайкой своего родного городка Монпелье и отбыл срок в колонии для несовершеннолетних. Возможно, с тех пор-то у него и остались здоровенные бесцветные пятна старых рубцов на обоих предплечьях: не то ожоги, не то следы автокатастрофы.

Дэнни встряхивает головой. Конечно, каждый из этой троицы ходил по краю, но он все равно не в силах представить, чтобы хоть кто-то из них вдруг захотел навредить папе. И маме. И все же за последние несколько лет в труппе порой возникали раздоры. В такие времена отец постоянно перешептывался с Дарко или Заморой, пытаясь притушить пламя, разгорающееся в фургонах и трейлерах, сбившихся вокруг циркового шатра.

Может, эти неприятности были куда сильней, чем мне казалось. Жаль, я в них не вникал.

Вспомнить бы! Напрячься и вспомнить!

Папа свято верил: все, что ты когда-либо видел, слышал, пробовал и чувствовал, откладывается где-то в памяти. Любое слово, любой зрительный образ, любая мимолетная мысль заперты в огромном темном лабиринте, состоящем из стеллажей, шкафов, коридоров и потайных комнат.

«Память – это сокровищница, – говаривал он, – только вот свет там горит не всегда. В глубинах ее темно, а иной раз в темноте рыщут чудовища. Не забывай о Минотавре!»

Но если тебе хватит отваги, ты можешь спуститься в эти сумрачные чертоги, осветить их – и тогда твари, что таятся в тенях, подслеповато щурясь, выйдут на свет.

И я наберусь отваги, думает Дэнни. Не перестану рыться в памяти, выискивать забытое, запихнутое в самый дальний угол.

Он старается устроиться поудобнее и по ниточкам, по обрывкам вытягивает из глубин то давнее представление. После того как Летучие Акробатки сдернули клоунов с разбитых машинок и в их объятиях гонщики превратились в белокрылых ангелов, музыка стихла. Билли занес виолончельный смычок над сверкающим лезвием музыкальной пилы и ломкими, дробящимися нотами принялся выводить мелодию «Clair de lune». «Лунный свет» Дебюсси.

И, подчиняясь этому сигналу, над ареной, над запрокинутыми лицами потрясенных зрителей вознесся огромный полумесяц, а на нем – мама в серебристом трико. Душераздирающий миг, когда она ступила с полумесяца на проволоку и та задрожала под ее весом. Абсолютно сосредоточенный взгляд. И никакой страховки. Мама почти всегда выступала без страховки. «Иначе, Дэнни, все это ничего не стоит», – шептала она.

Под это воспоминание Дэнни и засыпает, убаюканный стуком колес поезда. Засыпает, зная, что очень сильно рискует.

Рискует всем.

– Allez! Votre billet, monsieur![13]

Чья-то рука грубо встряхивает его за плечо. В отяжелевшие, саднящие после сна глаза бьет яркий солнечный свет.

– Levez vous! Maintenant![14]

Остроглазый контролер, гневный и нахмуренный, жестом велит Дэнни покинуть тайник за чемоданом:

– Vite![15]

– Простите, – начинает Дэнни, силясь подняться, но правая нога у него затекла и не слушается. Потом от прилива крови по ступне начинают бежать мурашки, и он валится прямо на контролера.

– Простите, – повторяет он. – Я думал, тут можно спать.

– Anglais?[16]

Дэнни кивает.

– Где твой билет?

– Кажется, потерялся.

– Тогда ступай за мной. Мы в Барселоне. А тебя ждут крупные неприятности!

5. Почему король подмигнул

Жизненно важный час потерян понапрасну, пока Дэнни томится в кабинете на Французском вокзале и пытается измыслить способ бегства. Похоже, контролер относится к своей задаче охранять безбилетника очень ревностно. Ни на секунду не купился на рассказ Дэнни, что тот, мол, едет к родственникам и просто потерял билет уже после посадки.

– В моем списке тебя нет. Значит, ты безбилетник. Звоню в полицию.

Вот же не повезло, что он таки меня нашел, уныло думает Дэнни. Но папа ведь говорил, что везения или невезения не бывает: «Сынок, ты сам творец своей удачи или неудачи». Выходит, это я сам сплоховал. Может, выпадет еще случай исправиться, рвануть прочь и затеряться в толпе. Сейчас же утро, час пик…

Однако за стеклянной дверью комнаты, куда открывается кабинет, маячат другие контролеры и полицейские. Окна нет, других дверей тоже – а по выражению лица человека за столом непохоже, чтобы он прямо так разрешил своему пленнику взять и уйти на все четыре стороны. С решительным видом он набирает номер на телефоне.

Раздосадованный Дэнни вытаскивает из кармана новенькую колоду игральных карт и принимается стремительно их тасовать и красиво перебрасывать из руки в руку. Контролер замирает, поднимает голову, внимательно глядя на мальчика и порхающую колоду.

Дэнни ловит на себе этот взгляд и, не упуская шанс, выхватывает верхнюю карту. Червовый король. Дэнни подставляет его под луч солнца. Неуловимое движение рукой – и карта исчезла. Быстрый, аккуратный, ловкий трюк: кажется, будто усатый король подмигнул и в следующий миг растаял в воздухе.

Контролер медленно приподнимает брови:

– Ого. Любишь les cartes?

Дэнни улыбается:

– Oui. Да.

– Умеешь показывать фокусы? Ну-ка, продемонстрируй что-нибудь.

– Идет, – говорит Дэнни, чувствуя, что ветер начинает меняться, улавливая в глазах своего противника легкий намек на улыбку. – Чего хотите?

– Ну например, можешь вернуть короля на место? Наверняка прячешь в правой руке. – Он тихонько опускает трубку на место. – Я и сам слегка балуюсь magie.

Попался!

– Но если так, кому, как не вам, знать, что он совсем даже и не там, – жизнерадостно отзывается Дэнни. – Давным-давно не там. Смотрите.

Он поднимает правую руку, тыльной стороной к охраннику. Ничего. Легкий изгиб запястья, мгновенное движение пальцев – Дэнни разворачивает руку, демонстрируя пустую ладонь. – Видите? Нету его.

– Alors![17] А где ж он тогда? – любопытствует контролер, улыбаясь уже шире. Берет приманку.

– Да вот же, у вас за ухом!

Дэнни протягивает руку и преловко выуживает короля из-за уха контролера. Тот подпрыгивает на месте от неожиданности, а потом, расплывшись в улыбке, тихо аплодирует мальчику.

– Ну ладно, mon petit[18]. У меня к тебе уникальное предложение. Ты мне за полчаса показываешь этот трюк – учишь, как его делать. А я потом отпираю дверь – и фьюить! Бежишь прочь. И никаких вопросов. Ça va?[19]

– Oui. Ça va, – улыбается Дэнни.

Контролер честно держит слово. Через сорок минут Дэнни свободен и уже едет на такси к собору Саграда Фамилия.

Барселона стряхивает сон, принимается за café con leche[20] и пончики. Шум машин, пульсация приезжих и самых ранних, неугомонных туристов. Под лучами неяркого осеннего солнца белеют платаны. На ставнях магазинов и ресторанов больше граффити, чем запомнилось Дэнни по прошлому разу, на тротуарах больше мусора. Больше бездомных пробирается по утренним улицам, волоча за собой раздутые от пожитков пластиковые мешки. Барселона осталась в памяти Дэнни яркой, разноцветной, полной жизни и сил. Сейчас она кажется старше, утомленнее и все никак не может развеять ночное оцепенение. Стала словно менее дружелюбной. Обман памяти, быть может.

А вот этого уж точно не было прежде: с балконов свисают бесчисленные каталонские флаги. Красные и желтые полосы беспокойно подергиваются на ветру.

Какой она будет – встреча с труппой? Что он скажет Заморе, Розе, клоунам? Беспокойство скручивает внутренности мальчика тугим узлом.

И кем он станет для них? Убитым горем сыном одного из отцов-основателей? Вернувшимся героем, только что чудом обманувшим смерть в Гонконге? Или незваным гостем, путающейся под ногами обузой?

А может ведь быть и хуже, соображает он. Вдруг «Сорок девять» держат труппу под наблюдением? Вдруг кто-то из циркачей уже поджидает меня? Вдруг я сам лезу в львиное логово? Что ж, по крайней мере, на моей стороне элемент внезапности. Даже если Лора и подняла тревогу, никто не догадается, что я здесь, пока я сам не объявлюсь… Просто надо держаться смелее.

Такси сворачивает за угол – и перед Дэнни во всей красе возносится к неподвижным облакам Саграда Фамилия. Подозрения, уж не преувеличили ли детские воспоминания его размер, мгновенно улетучиваются из головы. Собор куда больше – и безумнее! – чем помнилось мальчику. Настоящая гора из камня и бетона! Башни и парапеты украшены скульптурами, соседние здания по контрасту кажутся совсем крошечными. А над всем этим вечным строительством покачивается стрела подъемного крана. Свисающий со стрелы огромный каменный блок съеживается, исчезает на фоне этакой громады.