Сцены из жизни дознавателя Шишкина - Михаил Востриков Страница 5

Бакенбарды

Валера подходит к «Мобильному крематорию». Гудит негромко. Зелёная лампочка на кнопке горит. Значит разогрет и пустой, пользуйтесь. Рядом никого. Кошмар! Это же оружие…

Та-а-ак!

Топливный бак полный. Значит Митрич-оператор с утра из канистр солярой под завязку залился и… сам залился под завязку. Дрыхнет сейчас видимо в своей тёплой подсобке. Но нет других желающих на эту работу. Производитель запрещает использовать таджиков, а Митрич, хоть и пьяница горький, но с техникумом и все допуски у него имеются. А санитары отделений со своими вонючими мешками, коробками и пластиковыми вёдрами, когда Митрича нет рядом, и сами знают как кнопку нажимать. Невелика премудрость.

А на вертушке проходной Валера буквально лоб в лоб сталкивается со странным господином. Реально сталкивается, не разошлись. Морщится от удара и мгновенно фотографирует господина профессиональным ментовским взглядом бывшего опера и следака.

Средних лет. Высокий. Осанка спортсменов и аристократов — прямая спина. Без шапки, хотя на улице −5. Приятные тонкие черты узкого лица. Похож на артиста Георгия Тараторкина в роли Чарского из «Маленьких трагедий». Длинное чёрное пальто, стильное и на вид весьма дорогое. Лакированная тросточка с серебряным (⁈) набалдашником в виде головы пуделя.

«Что-то в нём не так! — проносится в голове у Валеры, — А что именно? Сейчас много кто с тросточками ходит, мода. Бакенбарды? Как у Пушкина на знаменитом портрете Ореста Кипренского! Хотя… и с бакенбардами сейчас тоже ходят. В мужских BarberShop и не такое накрутят, только плати. Взгляд? Да, взгляд! Острый. Пронзительный. Взгляд безжалостного убийцы я бы сказал, бр-р!»

— Ах, сударь, простите великодушно, — говорит ему остроглазый господин несколько старорежимно, — Я был весьма неловок.

А Валера ему ничего не говорит. Отступает на шаг вправо и просто проходит мимо, на улицу.

Всё, на сегодня работать хватит. Домой!

Вечер того же дня

Квартира Шишкиных.

— Алло, б, Валера! Капитан Шишкин⁈

— Да, тащ полковник, слушаю вас! Здравия желаю!

— И тебе, Валера, не хворать! Хер тебя на службе застанешь, б! Вот по телефону, б, ловить приходится! Заявление уже под вечер поступило, типа, с твоей, б, земли. Морг на Екатерининском, 10. Там у них сегодня после обеда врачиха пропала! Бекетова фамилия, может знаешь? И труп чей-то, б, тоже пропал! Тебе задание. Давай, ехай туда завтра, дознавайся, б! Есть там криминал на уголовное дело тянущий или нет? Мож куда погулять вышли, а-ха-ха? Разберись в общем. Сроки согласно УПК. Всё понял?

— Так точно, тащ полковник, всё понял, уже приступаю!

— Ну давай, б, держи меня в курсе, Валера, докладывай по ходу. Но не часто! Своих, б, дел по горло! Ну всё, отбой!

И Валера буквально рушится на диван. А вместе с ним рушатся и все его надежды и вся его жизнь. Он ещё не верит… но уже знает.

СТОП!

А что он собственно знает⁈ Элла! Эллочка! А если она жива⁈ Он её найдёт. И того остроглазого он найдёт. Чуйка ментовская буквально кричит ему, что господин этот, ой, как причём! И капитан Шишкин начинает действовать:

— Алло! Охрана Бюро? Это капитан полиции Шишкин! Да, дознаватель, Конторская, 17! Немедленно выставить пост у «Мобильного крематория»! До меня ничего там не трогать и никого не подпускать! Митрича-оператора, если заявится, пока гоните нах! Кабинет и рабочий блок судмедэксперта Бекетовой опечатать!

Сюжет 2. Александр Павлович Романов

1 3 августа 1822 года

Санкт-Петербург.

Российский Император Александр I «Благословенный», в миру Александр Павлович Романов, в задней комнате своего кабинета в Зимнем дворце принимает секретный доклад своего неразлучного спутника крайних лет генерал-адъютанта барона Иоганна Карла Фридриха Антона (на русский манер — Ивана Ивановича) Дибича — низкорослого, коротконогого, с огромной, покрытой буйной рыжей растительностью головой на короткой шее.

Тихое тёплое августовское утро. Издалека слышен бой часов. Ровно девять.

В руках у генерала Дибича массивный ларец вытянутой формы. Видимо серебряный. С искусной чеканкой по всей поверхности — плотная вязь из восьмиконечных мальтийских крестов и виноградных лоз.

Мальтийский крест — символ Мальтийского Ордена. Он отождествляет целомудрие и восемь рыцарских добродетелей — веры, милосердия, правды, справедливости, безгрешия, смирения, искренности, терпения. Четыре направления креста говорят о главных христианских добродетелях — благоразумии, справедливости, силе духа и воздержании. На крышке закрытого на внутренний замочек ларца тщательно выгравирована печать Ордена — больной на ложе с мальтийским крестом в головах и светильником в ногах.

Мальтийский крест в России хорошо известен. Он даже ненадолго был включён в состав полного герба Российской империи, о чём в тексте «Манифеста о полном гербе Всероссийской империи», 28 декабря 1800 года утверждённого Императором Павлом I, говорится:

Восприяв Титул Великого Магистра Державного Ордена Святого Иоанна Иерусалимского, соединили МЫ и Крест Ордена сего с Гербом НАШИМ.

Генерал Дибич с видимым усилием ставит тяжёлый ларец на стол и начинает свой доклад Императору:

— Ваше Величество! Дозвольте преподнесть Вам…

— Без титулований, Иван Иванович, без титулований, мы с Вами одни. И я ведаю что внутри ларца. И я оченно… безмерно Вами ублаготворён! — перебивает звероподобного на вид генерала Александр Павлович и открывает крышку ларца откуда-то имеющимся у него небольшим серебряным ключом.

— Священный Грааль⁈ — испугано вскрикивает Дибич, увидев содержимое ларца.

— Н-нет, то не он, успокойтесь мой друг… Хотя Вы и близостно от истины! И благодарность моя Вам воспоследует, не сомневайтесь!

Дибич

Н-да, Иван Иванович Дибич внешне и впрямь не хорош собой. Батюшка Император Павел I, в миру Павел Петрович Романов, этого сына прусского генерала, перешедшего к нему на службу, выгнали-с из прапорщиков лейб-гвардейского Семеновского полка после первого же смотра. И от того памятного казуса даже осталось его рукописное предписывание:

«Уволить Карлу безобразного немедля из гвардии, ибо гнусная эта физиономия наводит уныние. Полководец, б, с шеей короткой! Павел»

Обратно в гвардию Дибича принимает уже сам Александр I, но только по смерти отца. Принимает и приближает его к себе и своему двору. Дибич обязан присутствовать в Государственном совете и в Комитете министров, безотлучно сопровождая Александра I