Даром-2. Выплата - Яна Каляева Страница 5

деревянные панели, дежурный портрет президента на фоне триколора, заснеженная рябина за окном. Здесь у всякого невольно возникает ощущение, что он уже много раз в таких кондовых присутственных местах бывал. Наверно, это должно притуплять бдительность. Да и сам Юрий Сергеевич выглядит как обычный чиновник средней руки: усы, обвисшие брыли, глаза чуть навыкате, внушительное пузо под пиджаком…

Не даю сбить себя с толку:

— Мы не будем забывать об этом разговоре, Юрий Сергеевич. После Одарения я пять месяцев оттрубил в полиции, явился туда даже раньше объявления мобилизации — потому что знал, что я там нужен. А здесь я не нужен.

— Ты ведь согласился нам помогать!

— Согласился, когда речь шла об участии в расследовании Прорыва в Карьерном. Но без Дара — какой от меня толк…

— Да там как раз и без тебя обошлись. К следствию подключили лучших из лучших, у всех профильные Дары…

— И по-прежнему ничего?

Юрий Сергеевич разводит руками:

— Увы. Никаких следов. Преступник предусмотрел все. Видимо, возле шахты он носил костюм эксперта-криминалиста, потому что даже потожировых следов не оставил. На повороте с трассы камер нет. Судя по отпечаткам, машины он менял… и вряд ли те покрышки сейчас существуют. И с похищениями обоих будущих сверходаренных та же история: ни камер, ни свидетелей. Обе жертвы — полагаю, в этом контексте мы можем называть их жертвами — жили в одиночку, так что их исчезновение заметили далеко не сразу. И полиции через месяц после Одарения было не до них.

— По крайней мере мы можем сделать вывод, что преступник или преступники неплохо знакомы со следственными методами. И учитывали, что место преступления может быть обследовано. Преступник — кто-то из Системы?

Юрий Сергеевич комично машет рукой:

— А может, он просто детективов перечитал? Там сейчас каждое следственное действие расписывают, прямо готовая инструкция по сокрытию улик. Как думаешь, Саша, — Юрий Сергеевич подмигивает, — может, они вредители все поголовно, эти писаки?

Стараюсь сохранить невозмутимое лицо. О как дядька щелкнул меня по носу, как щенка прямо. Ну еще бы, кто я такой, чтобы лезть в расследование федерального уровня? Провинциальный частный детектив без лицензии, у меня даже не агентство, а так, бюро находок…

Но я упрямый, и мне охота докопаться до сути:

— Раз преступника не удается вычислить по следам, может, его можно угадать по мотивам? «Ищи, кому выгодно». Кому и зачем могут быть нужны Прорывы?

Маска добродушного дядьки на пару секунд спадает с лица Юрия Сергеевича. Кстати, я не знаю ни звания его, ни официальной должности. Сейчас он координатор Штаба, да, а раньше кем был? И что вообще значит — «координатор»? Какие у него фактические полномочия? Всего этого мне знать не полагается.

— Во-от какие ты вопросы задаешь, Саша, — тянет Юрий Сергеевич, разыгрывая удивление. — Ну сам тогда и попробуй ответить. Если, конечно, можешь себе представить, что там у психопата в голове…

— Если человек психопат, это не значит, что у него нет мотивов и цели. Тем более что мы видим необыкновенно высокий уровень организации. Да, преступник нечеловечески жесток, раз хладнокровно и продуманно обрек людей на страдания. Но вряд ли дело только и исключительно в садизме. Первый вопрос — знал ли он, что жертвы станут сверходаренными? И если знал, то откуда?

— А почему обязательно он? — Юрий Сергеевич лукаво склоняет голову. — Почему ты не рассматриваешь вариант, что это вовсе даже она? Женщины жестоки и коварны, знаешь ли.

— Может, она. Или вовсе даже они. Тогда едва ли причина в психопатологии, сговор психопатов — это уж чересчур. Кем бы ни был наш преступник, у него есть цель и план…

— И в чем же, по-твоему, могут состоять эти цель и план?

— Кому могут быть выгодны паника, разрушения, введение чрезвычайных мер? Вероятно, тому, кто надеется получить через это власть и возможности. Как знать, вдруг как раз в нашем Штабе… Кто лучше себя проявит в борьбе с Прорывами, чем тот, кто их и организовал?

Опять сквозь маску свойского дядьки проступает что-то холодное, змеиное… Может, зря я это сейчас сказал?

— Эк ты глобально мыслишь, Саша, — качает головой Юрий Сергеевич. — Ты у нас, конечно, деятель заслуженный, герой и орденоносец. И в смысле свободы от Дара уникум. Но все же, ты уж не обижайся на старика, не стоит тебе лезть в вопросы, в которых не смыслишь ни черта. У нас тут все от слаженности команды зависит, а ты со своими подозрениями… Так, чего ты хотел, домой уехать? Вот как давай поступим. Проверю, что там у тебя в городе есть в плане экстренного транспорта, и приму решение. Может, и правда нечего тебе здесь ошиваться без дела. Ну все, иди. Приятно поболтать, но дел много.

Уже в коридоре соображаю, что так и не понял — с чего вдруг Юрий Сергеевич так резко изменил решение насчет моего отъезда? Потому что мои вопросы угрожают слаженной работе команды ультра-профессионалов? Или… дело в чем-то другом?

* * *

— Ну, за встречу! — Денис приподнимает пивную кружку. — Скоро поезд у тебя?

— Через час.

— Ага… Жаль, раньше вырваться не смог. Консультация дипломников затянулась.

— Что, такие тупые?

— Какое там! Въедливые.

Денис — мой бывший одноклассник, ныне москвич, преподаватель престижного ВУЗа. Я ожидал, что с работы он придет в костюме и галстуке, но он носит модные молодежные чуть асимметричные размахайки. Ежик волос окрашен в ярко-зеленый. Эх, столица… У нас, конечно, город продвинутый, не самый медвежий угол, но все же я бы никому не советовал разгуливать вечером по спальному району с таким причесоном.

— А говорят, молодежь нынче тупенькая, нейронки у них заместо мозгов…

— Это, Саня, те говорят, кто себя утешить пытается. Или кто сам настолько туп, что даже не может понять, насколько молодежь теперь умная. Нейронки у них не вместо мозгов, а рабочий инструмент. Как у нас были циркуль с линейкой.