Евгений Сухов - Режимный апокалипсис Страница 5

— Это я так… Очень удачно выползем, как раз в посадках. С вышек не увидят, там деревья. С поселка тоже все закрыто. Ладно, я полезу первым, если что, встречу как нужно.

Подхватив лопату, Николай, согнувшись, протиснулся в узкий лаз. Невольно крякнул, ощутив плечами плотное и неприятное объятие глиняной норы, и, проталкивая перед собой лопату, пополз. Позади, усиленно пыхтя, двигался Аркадий. От земли тянуло холодом, который, казалось, добирался до самых кишок. В одном месте ход сильно сужался, и пришлось немного отползти назад, чтобы расширить его лопатой. Еще один неприятный момент Прохоров прочувствовал на изгибе тоннеля: в этом месте было настолько узко, что он ощутил себя пробкой в тесном горлышке бутылки. Поработав лопатой, расширил проход. А вот и конец тоннеля…

— Кажется, тут обвалилось немного, — проговорил он, осматриваясь. — Суглинок, зараза! Дальше тяжело…

— Попробуй протиснуться.

Сжав зубы, Николай двигался вперед, преодолевая сажень за саженью. Вдруг сверху за воротник посыпалась земляная крошка, и через небольшое отверстие он увидел краешек желтой луны, воровато выглядывающей из-за облака. Ткнув лопатой в брешь, он расширил ее и, не скрывая облегчения, стал выползать наружу. Сначала просунул голову, а потом, освобождаясь от тесного плена, выдвинул плечи. Снизу его крепко подтолкнули, и он, обдирая лицо о колючие ветки, выкатился наружу.

— Кажись, выбрался!

Вокруг, закрывая от нечаянного глаза, произрастал молодой разросшийся ельник. Колония, слабо подсвеченная спрятавшейся за облака луной, осталась метрах в восьмидесяти. Прохоров даже разглядел «вертухая», стоявшего на вышке. Вот только смотрел тот совсем в противоположную сторону. Николай вдруг почувствовал, что на него нахлынуло невероятное счастье: хотелось петь, плясать, орать в голос, только усилием воли он сумел удержать крик радости, разрывавший его грудную клетку. Поднявшись, осмотрелся по сторонам. За деревьями, приблизительно в полсотни метров, c потушенными фарами стоял «Jeep Wrangler», через стекла за водительским креслом просматривался нечеткий темный силуэт.

Кряхтя, из норы вылез Аркаша, за ним Петр. На лицах обоих, выглядевших при лунном свете мертво-бледными, застыло счастье. Они испытывали те же самые чувства.

— Это он? — показал Аркаша на спрятавшуюся за деревьями машину.

— Да. Больше некому. Он написал, что будет джип. Ну что, потопали?

Неожиданно за спиной бабахнуло, и поселок осветило яркой вспышкой. Николай невольно пригнулся, заметив испуг на лицах приятелей.

— С деньгами пролета не будет? — спросил Аркаша.

— Я же сказал, что деньги есть, — пряча раздражение, ответил Прохоров. — Лежат в правильном месте. Ты только не гоношись.

— Тогда лады… Э-эх, заживем!

— А это что еще за дела? — недовольно произнес Аркаша, когда поселок вновь утонул во мраке.

— Вулкан Авачинский… Что-то в последнее время он расшалился.

Хрустя ветками, подошли к машине. Передняя дверца гостеприимно открылась.

— Привет, крестник! — поздоровался Прохоров. — Заждался?

— Есть немного. Тут патруль проходил… Думал, что они вас заметили. Слава богу, обошлось.

— Если бы они заметили, — сказал Николай, устраиваясь на переднем сиденье, — тут такая шумиха бы поднялась, что не приведи господь!

На заднем сиденье устроились Петр с Аркашей и аккуратно, стараясь не хлопать, прикрыли за собой дверцу. Вытащив из-под ног большой рюкзак, водитель произнес:

— Здесь одежда. Переоденетесь. Не в этом же вам на воле ходить. Сразу упакуют!

— Тоже верно. — Прохоров взял рюкзак и почувствовал, что он имеет вес. — Ого! Тяжелый.

— Там кое-какая еда. Обувь, спички, курево. Есть деньги, но немного. В общем, все, что нужно на первое время.

— Понял… А нам большего и не нужно. Оставаться здесь долго мы не собираемся. Транжирить особо не будем. А дальше… что-нибудь придумаем.

— В рюкзаке телефон…

— Нужная вещь.

— Звонить только в крайнем случае. Иначе вас могут засечь.

— Понял. Ты нас поближе к бухте Нерченской подкинешь?

— Не могу. До моря вам придется добираться самим. У меня есть кое-какие дела…

— Что за дела? — насторожился Прохоров.

— За документами надо съездить. Они еще не готовы, обещают дня через два.

— Значит, они не в рюкзаке, а я-то думал… Проклятье! Мы ведь рассчитывали.

— Это не от меня зависело, со своей стороны я сделал все, что мог. Я вам их подвезу.

— Хорошо, договорились. А сейчас что?

— Отвезу вас километров за тридцать, поближе к океану. В той местности народу немного. Зато достаточно дачных поселков, большинство домов стоят пустые. Люди приезжают туда на субботу и воскресенье. Аккуратненько можно переночевать в одном из них. Главное — никому на глаза не попадаться. И только постарайтесь без жертв! Иначе вас просто отсюда не выпустят. Пристрелят сами охотники, а потом просто втихую зароют. А дело под шумок закроют. Тут такие вещи не редкость.

— Ты нас за зверей, что ли, держишь? — хмыкнул Николай. — Сами, конечно, мы не попрем, но и голову подставлять под пулю не станем. Не для этого мы к «зеленому прокурору» потопали. Ладно, чего мы тут стоим, трогай!

Двигатель мягко заработал. Машина, отыскав ближними фарами тропинку в густом ельнике, потихонечку покатила, косолапо перекатываясь с одной стороны на другую.

Колония осталась далеко позади.

Глава 2. Вино «Бароло Каннаби», или Самолет на Камчатку

22 июля

— Наконец-то мне удалось в кои веки вытащить тебя в приличное заведение, — произнесла Анна, положив узкую ладонь на толстые грубоватые мужские пальцы. — Знаешь, в этом ресторане великолепная рыба. Может, начнем с нее? — Покровский Афанасий лишь неопределенно пожал плечами, что должно было означать: «За тобой право выбора. Сегодня твой день». Анна оценила. Едва улыбнувшись, продолжила с той же милой улыбкой: — А еще очень вкусное итальянское вино!

Афанасий Покровский, в отличие от Анны, среди хрустальной роскоши, свисающей с потолка в виде изящной люстры, и сусального золота, торчавшего со стен в виде ангелочков и античных полуголых богинь, чувствовал себя крайне неловко. И невольно задавал себе вопрос: какая напасть привела его в дорогущий ресторан? Куда увереннее он бы чувствовал себя где-нибудь в рюмочной на окраине Москвы, напрочь лишенной изысков. Махнул бы полстакана водки и потопал себе дальше. Но в этот раз придется потерпеть — у Анны день рождения. Нужно было старательно лепить радость и делать вид, что ему чрезвычайно нравятся паркетные полы, сверкающие лаком, тяжелые портьеры с замысловатым узором на больших окнах, официанты во фраках, похожие на пингвинов, и даже огромный аквариум с большими красными пучеглазыми карасями, которые так и просились на сковородку.