Песах Амнуэль - Что там, за дверью? Страница 5

Сэр Артур, я не буду перечислять другие улики. Я обнаружил множество — десятки! — косвенных свидетельств того, что мистер Баскетт и мисс Танцер о чем-то очень сильно поспорили во время сеанса, ушли из кинотеатра, спор продолжался на улице, после чего — то ли в припадке ярости, то ли с заранее обдуманным намерением — Баскетт ударил девушку ножом (в одном из мусорных баков на Риджент-стрит мы обнаружили нож со следами крови той же группы) и куда-то спрятал тело. Возможно, сбросил в канализационный люк — один из люков действительно оказался открыт, крышка лежала рядом, но тела внизу мы не обнаружили, за несколько дней, прошедших после той злополучной ночи, его могло отнести на много миль по запутанной системе подземных канализационных русел. В море тело, однако, вынесено не было — на выходе из системы стоят, как известно, прочные решетки, и тело там застряло бы.

— На ноже могли остаться отпечатки пальцев! — воскликнул я, понимая, впрочем, что старший инспектор Скотланд-Ярда не мог не подумать об этом гораздо раньше.

— Конечно, — кивнул мистер Каррингтон. — Отпечатки были обнаружены, но, к сожалению, такие смазанные, что идентифицировать их оказалось невозможно.

И наконец, — сказал бывший полицейский, наливая себе из бутылки остатки бренди, — мисс Симпсон показала, что в последнее время отношения между Эммой и Баскеттом сильно испортились, не настолько, чтобы привести к разрыву, но какая-то черная кошка между ними, безусловно, пробежала.

— Тело так и не нашли? — спросил я, пока не очень понимая, какое отношение загадочная история исчезновения Эммы Танцер могла иметь к моей лекции — ведь именно эта связь заставила Каррингтона вспомнить историю давнего расследования.

— Тело так и не нашли, — как эхо повторил бывший полицейский. — Баскетт продолжал все отрицать, но косвенных улик, свидетельствовавших о том, что девушка была убита и что Баскетт приложил к этому руку, накопилось такое количество, что комиссар потребовал передачи дела в суд, рассчитывая на то, что на судебном заседании удастся сложить всю мозаику, заставить подозреваемого признаться и показать, где он спрятал тело. Судили его не за убийство, поскольку Эмма числилась пропавшей без вести, а за насильственные действия, которые могли привести к смерти потерпевшей. Прокурор требовал для Баскетта семь лет заключения, защита настаивала на его невиновности, а я продолжал искать — ну не нравилась мне эта история, не видел я веской причины, по которой Баскетт мог желать девушке смерти — не считать же мотивом убийства размолвку влюбленных! Кстати, по требованию обвинения была произведена психиатрическая экспертиза подозреваемого, и врачи признали Баскетта полностью вменяемым и отвечающим за свои поступки.

— Все это очень интересно, — сказал я, доставая из бара непочатую бутылку бренди, — но я не понимаю, мистер Каррингтон, какое отношение эта трагедия имеет к…

— Духам и спиритизму? — подхватил Каррингтон мою мысль. — Терпение, сэр Артур, сейчас вам все станет ясно. Итак, пока шел процесс, я время от времени продолжал заниматься этим делом и выяснил, что перед тем, как Эмма стала встречаться с Баскеттом, у нее был приятель по имени Майкл Шеридан. Приятель был ревнив, собственно, по этой причине Эмма с ним и порвала. К ее исчезновению он не мог иметь никакого отношения, поскольку находился все время в Бирмингеме, куда переехал вскоре после того, как расстался с Эммой. Алиби его на тот злосчастный вечер было подтверждено пятью свидетелями и сомнений не вызывало. Но… Сэр Артур, это очень злопамятный человек, в чем я убедился после разговора с ним, он не прощал обид никогда и никому! И наконец, подхожу к главному. Знаете, чем он занимался в тот вечер, когда исчезла Эмма?

— Догадываюсь, — пробормотал я.

— Он участвовал в спиритическом сеансе! Медиумом была известная в Бирмингеме миссис Мак-Грегор…

— Я слышал о ней, — кивнул я, — это очень сильный медиум. К сожалению, мне не приходилось присутствовать на сеансах с ее участием, но квалификация миссис Мак-Грегор не вызывает сомнений.

— Значит, — с удовлетворением проговорил Каррингтон, — для вас не станет неожиданным то обстоятельство, что в тот вечер медиум вызывала дух Исаака Ньютона — как я понимаю, к духу великого физика участники спиритических сеансов взывают довольно часто, — но вместо него явился дух молодой девушки и в присутствии пяти свидетелей (миссис Мак-Грегор не в счет, она находилась в состоянии транса) обвинил Шеридана в том, что по его вине лишился жизни и сейчас пребывает в мире духов, о чем, впрочем, совершенно не сожалеет.

— Прошу прощения, — прервал я рассказ Каррингтона. — Не будучи специалистом, вы могли не обратить внимания, но совершенно ясно: это не мог быть дух Эммы Танцер!

Каррингтон поставил на стол рюмку, из которой только что отпил, сцепил пальцы и спросил коротко:

— Почему?

— Вы сами сказали: сеанс состоялся в тот вечер, когда Эмма была еще жива.

— Сеанс проходил ночью, когда Эмма уже могла быть…

— Не важно! Дух не является сразу после гибели тела, это азы, которых вы можете и не знать. В течение довольно длительного времени — одни называют семь дней, другие — сорок, относительно сроков имеются разные мнения, — дух пребывает поблизости от места, где тело застала смерть. Вспомните дело Блоу…

— Да, — кивнул Каррингтон. — Не стану спорить. Разговаривая с Шериданом, я не принимал его слова всерьез, сначала мне важно было только то, что его алиби подтверждалось. Разговор происходил у него на квартире в Бирмингеме, куда я поехал на несколько дней, когда в заседаниях суда назначен был перерыв. У меня сложилось стойкое впечатление о нем как о человеке злобном, мстительном, злопамятном и способном на… может, и на убийство. Понятно, почему мисс Танцер с ним порвала. Мы говорили долго, и совершенно для меня неожиданно он сказал: «Ну, я убил эту сучку, я, сознаюсь, и что вы мне можете сделать?» «Позвольте, — опешил я, — ваше алиби…» Он рассмеялся мне в лицо. «Вы ничего не докажете, — сказал он. — А я ничего больше не скажу и буду все отрицать. Пусть молодой Баскетт ответит за то, чего он не совершал. А нас с Эммой рассудит Господь!» Больше он не вымолвил ни слова. Мне пришлось уйти, и, провожая меня до двери, этот человек повторил: «Вы ничего не докажете». Он был, конечно, прав.

Я во второй раз за время разговора выколотил трубку. Очень хотелось курить, но я положил трубку и налил себе бренди.

— Ваше здоровье, — сказал я, мы чокнулись и выпили. — Каким же образом, мистер Каррингтон, Шеридан убил девушку, если его не было в Лондоне?