Алексей Кувшинников - Звездный час астронавта Бейтса Страница 5

Таксисты — народ сообразительный. Первые два слова он понял, поскольку и на английском и на испанском языке они звучали примерно одинаково. Третье слово он знал, поскольку оно красовалось на этикетке любимого виски жителей Медельина — «Джони Уокер — Черная этикетка». Вообще-то оно довольно дорогое, но здесь по дешевке торговали его контрабандным вариантом. Правда, это уже было не совсем шотландское виски двенадцатилетней выдержки, но кто из колумбийских таксистов мог сравнить его букет с настоящим?

Мигом углядев объект преследования, выделявшийся в потоке обшарпанных машин как голый негр среди эскимосов, таксист бросил оценивающий взор на клиента, на его безумно блестевшие выпученные глаза, на красные пятна на лбу и щеках, и безапелляционно бросил: «Пятьдесят долларов». В его понимании это был верх пиратства.

Почти километр преследование шло лучше некуда. Таксист сумел нагнать довольно неповоротливый в хаосе движения лимузин и «повиснуть» в двух машинах от него. Впереди на светофоре зажегся красный. Железный поток медленно остановился, словно остывающая лава. Машины замерли плотно, крыло к крылу, бампер к бамперу. Вдруг сбоку мелькнула тень. Инстинктивно повернув голову, Бейтс увидел прямо перед глазами автоматный ствол. На мгновение у него потемнело в глазах, будто заглянул в головокружительную черную бездну. Две затянутые в кожу фигуры на мощном мотоцикле. Лица скрыты под зеркальными забралами защитных шлемов.

Бейтс бесконтрольно напрягся в ожидании удара пули. Его мозг лихорадочно пытался найти путь к спасению. Но убийцы работали профессионально, такси было надежно зажато в пробке. Рука в черной перчатке чуть сжалась вокруг приклада. Бейтс будто загипнотизированный смотрел в черный зрачок дула, не в силах ни отвести глаз, не закрыть их.

Таксист с хрустом включил заднюю скорость, и машина отпрыгнула метра на два, разворотив капот стоявшему за ней допотопному «паккарду». Вероятно, этот отчаянный маневр и спас астронавту жизнь. Брызги стекол, оглушительный грохот, крик, звон скатывающихся по багажнику гильз, резкий запах порохового дыма.

В разлетевшемся под ударом пуль стекле, словно в страшном сне, мелькнул черный шлем. Иглой прошив, казалось бы, монолитный строй машин, мотоцикл сорвался с места вслед за черным лимузином, тронувшимся на зеленый свет.

Оглушенный и ослепший, Бейтс рассеянно провел ладонью по лицу. Руке стало больно и липко: «Почему я жив? Почему мы не едем? Нет, но почему я жив?» — мысли суетливо толкались в мозгу, дергали друг друга за хвост — или за нос?.. Кто-то открыл дверь, помог ему выбраться из машины, стряхнул с волос и с одежды осколки стекла. В желтом свете уличных фонарей Бейтс краем глаза зафиксировал скорчившуюся за баранкой фигуру таксиста, залитую чем-то темным, почти черным, и такие же черные, маслянистые брызги, медленно стекавшие по пробитому пулями ветровому стеклу.

Астронавт почувствовал, как его куда-то тащат, попытался упираться, но узнал, наконец, бородатую рожу «обезьяны» — такую родную! — и, еле переставляя заплетающиеся ноги, спотыкаясь и размазывая по лицу кровь, покорно засеменил за ним.

Чуть позже, пока «обезьяна» профессионально штопал многочисленные порезы на лбу и щеках Бейтса, пижон ходил по комнате из угла в угол и словно заведенный повторял: «Ну какого черта ты за ним полез? Какого черта?» Бейтс только пожимал плечами. Он и сам этого не знал.

Через сутки Бейтс без каких-либо новых злоключений добрался назад в Нью-Йорк. Шеррил, казалось, ждала его звонка, и даже с некоторым нетерпением. Увидев астронавта в тот же день — выглядел он, надо сказать, довольно обшарпанно, хотя и успел вернуть себе обычное ироническое настроение, — она оценила результат его поездки двумя словами: «Тебе не повезло».

— Ну, это еще как сказать, могло быть хуже, — усмехнулся Бейтс. — Что ты мне посоветуешь делать дальше?

— ??!

— Я вошел во вкус. Игра стоит свеч.

Они сидели в машине Шеррил в двух кварталах от гостиницы, в которой остановился Бейтс. Прикрыв глаза, женщина минут десять пребывала в глубокой задумчивости. Наконец, жестко взглянув своему приятелю прямо в глаза, предупредила:

— Ты лезешь на чужую орбиту, астронавт. Но останавливать тебя, очевидно, бесполезно. Запомни имя и пароль связного, он будет ждать тебя в пятнадцатом зале Музея естественной истории. Это первое звено длинной цепи. Но будь, прошу тебя, будь осторожен. В мире больших тайн человеческая жизнь ценится дешево, очень дешево…

По обе стороны машины будто текли две реки. Справа по тротуару бурлил хаотичный людской поток. Слева, вдоль проезжей части, полз поток автомобилей. Путь Бейтса лежал дальше направо, дорога Шеррил — налево… Сзади надрывно всхлипнула полицейская сирена, настолько неожиданно, что Бейтс даже вздрогнул. Патрульная машина остановилась вровень, впритирку к автомобилю журналистки. Сидящий на правом кресле полицейский с улыбкой постучал в стекло дверцы Шеррил костяшкой затянутого в тонкую кожаную перчатку указательного пальца: «Мадам, вы остановились не по правилам. Разрешите взглянуть на ваши права…»

«Ну мне пора», — с серьезной миной забормотал Бейтс, и они с Шеррил дружно расхохотались. Сделав несколько шагов по тротуару, астронавт обернулся. Что-то было не так. Через мгновение до него дошло: написанный на багажнике и заднем крыле кодовый номер патрульной машины был аккуратно заклеен. Первую мысль догнала вторая — полицейские на дежурстве не носят дорогих лайковых перчаток. Астронавт уже сделал шаг назад, как из окна полицейской машины к лицу копавшейся в сумочке Шеррил метнулась рука. Она сжимала армейский «кольт» калибра 11,67 миллиметра с глушителем. Столь необычное сочетание придавало оружию какой-то особый облик, внушающий одновременно страх и отвращение. Слишком уж очевидно и прямо говорил он о намерениях сжимающего оружие человека. Рука несколько раз дернулась. Полицейская машина взревела двигателем и, сверкнув мигалками, словно нож в масло вошла в сплошной поток автомобилей.

Убийцы сработали настолько профессионально, что лишь через минуту один из прохожих, обратив внимание на неестественную позу Шеррил, подошел узнать, в чем дело. Его истошный крик вывел Бейтса из состояния оцепенения. Расталкивая напиравших зевак, он решительно направился прочь от рокового перекрестка. Он прекрасно знал убойную силу пули такого калибра, выпущенной в упор.

В силу определенных профессиональных качеств, приобретенных за годы службы в военной авиации, Бейтс относился к категории людей, которых опасность или иная экстремальная ситуация дисциплинируют и мобилизуют. Паника им неведома. Шагая по вонючей нью-йоркской улице, Бейтс быстро просчитывал ситуацию.