Леонид Шифман - Дежа вю (сборник) Страница 50

Но это еще не все. Оказалось, что старый Брукс был стряпчим и у деда с бабкой Лотара. Несколько минут ожидания, и пышнотелая секретарша положила перед шефом тоненькую папку с пожелтевшей наклейкой и надписью: «Анна Пфлегер». Завещание носило формальный характер. Небольшие денежные сбережения, старенький автомобиль. Пустяки. Впрочем, ничего другого Бруно и не ожидал. Он прекрасно понимал, что будь у Хельмута какие-то неправедным путем нажитые средства, он мог их передать сыну, не впутывая в дело нотариусов. Так что признание Гюнтера Лауре не обязательно являлось выдумкой.

Через пару дней, когда Бруно еще нежился в постели, его последние сны развеял телефонный звонок. Приглушенный занавесками свет уже рисовал узоры на стене спальни, но петухи Бруно еще не пропели.

– Пан Райновски? – Тяжелый немецкий акцент и давно забытая кличка «Пан» выдали Матиаса Бахмана.

– Рад тебя слышать, Матиас, – заспанным голосом произнес Бруно. – Неужели ты уже выполнил мою просьбу?

– Ты забыл, с кем имеешь дело, Бруно! Я нашел тебе Хельмута Пфлегера, 1918-го года рождения, штурмбанфюрера СС!

Бруно вздрогнул. Сонливость сняло как рукой. Неужели его версия верна?

– Тебе удалось что-нибудь еще узнать о нем? – спросил он, справившись с волнением.

– Конечно. Ты же знаешь, я на полпути не останавливаюсь.

– И?..

– Он похоронен на военном кладбище Оффенбурга. Это недалеко от Штутгарта.

– Это… Это точная информация?

– Понимаю, дружище, что так легко мне не отделаться. Я побывал на его могиле. Дата смерти: 7 января 1944-го года. Более того, зная, что и этим ты не удовлетворишься и потребуешь вскрыть могилу…

– Неужто ты и это уже…

– Нет-нет, Пан, я же всего лишь простой профессор физики… С этим мне не справиться. Разве что самому взять в руки кирку.

– Так что же ты сделал? – От нетерпения Бруно вскочил с кровати.

– Я нашел его дочь! Она опознала тело и присутствовала на похоронах. Он погиб в Югославии при партизанском налете. Теперь ты доволен?

– Спасибо, Матиас. Ты мне очень помог, но это явно не тот Хельмут Пфлегер, которого я разыскиваю.

– Ну извини, дружище. Больше никаких нет. Международный гроссмейстер по шахматам тебя не заинтересует. Он намного моложе.

– Да-да, я понимаю. Вполне возможно, что того человека и не существовало.

Николь. Абсолютно согласна с Бруно. Происхождение денег – ключевой вопрос в этой истории.

Мэриэл. Конечно. Быстро же ему удалось разобраться с «немецким следом».

Николь. Разобраться с ним следовало, но шансов, что это прояснит дело, было мало. Собственно, так и оказалось.

Мэриэл. Да, «немецкий след» происхождения денег остался непоколебимым. Тут потребовалось бы серьезное исследование, чтобы что-то установить. Вряд ли Бруно это под силу. А что ты думаешь про аферу в «Электросервисе»?

Николь. Про аферу ничего не думаю. Но вот разыскать этого Нордвейна следовало бы.

Мэриэл. Да, я тоже об этом подумала. Надеюсь, Бруно не упустит этот шанс.

Почему она спросила меня про аферу? Все-таки я права – Мэриэл знает ответ!

– Ты не хочешь подкрепиться? – поинтересовалась Мэриэл, забирая у меня рукопись.

Я достала мобильник и взглянула на экран.

– Для меня рановато. Но если ты голодна…

– Нет-нет. Но от кофе мы с тобой не откажемся?

Я не успела ответить, как в дверях возник Ари с подносом в руках…

Глава шестая

Неожиданный поворот

Бруно Райновски окончательно проснулся. Он включил компьютер, ознакомился с новостями, а затем проверил почту. Тут его поджидал еще один сюрприз – письмо, выдержанное в нарочито официальном тоне:

«Досточтимый сэр!

У меня нет сомнений, что серия событий в Тотридже не укрылась от Вашего внимания. Так же я не сомневаюсь, что Вы не нуждаетесь в чьей-либо помощи, чтобы связать их воедино. Но если Вы до сих пор не сделали этого, то попытаюсь сберечь Ваше драгоценное время.

Все трое героев криминальной хроники Тотриджа последнего месяца являлись членами жюри на суде по делу профессора Краузе.

Ваша Хиллари Клинтон».

Дочитав до конца, Бруно усмехнулся. Ясно, что подпись означала «Доброжелатель» или заменяла собой отсутствие подписи, но, взглянув на адрес отправителя, он усмехнулся еще раз. Уж он-то знал, насколько можно доверять адресу, даже если тот не настолько вызывающ: [email protected] Но, в конце-то концов, не все ли равно? Ведь главное – содержание письма, и именно им следует заняться.

И тут до него дошло…

Разве не это ему хотят «продать»? Двое исчезнувших присяжных вскоре после убийства третьего?! А не их ли рук это дело? Может, не совсем рук. Наняли киллера. Впрочем, бутылка в качестве орудия труда киллера? А почему бы и нет? Если Шмид не ожидал ничего подобного, то убить его можно было чем угодно. Особого профессионализма не требуется. Зато он нужен, чтобы замести следы.

Итак, все трое члены одного жюри. Случайность? Совпадение? Вряд ли… Значит, надо искать мотивы в деле Краузе. Но следует помнить еще об одной версии. Предположим, истинный убийца пытается пустить следствие по ложному пути, а следовательно… Да, надо бы все-таки выяснить, кто же прислал это сообщение. Впрочем, это уже рутина. Пусть этим занимается полиция. Забавно, что сообщение отправили ему, а не в полицию. Репутация! Ладно, пусть в полицию звонит Лотар, все равно надо ему сообщить о новых поворотах дела.

Дело Краузе?.. Бруно пытался ухватиться за свои смутные воспоминания, но это была информация, не связанная ни с его жизнью, ни с его увлечением, так, промелькнула когда-то, видимо, в новостных потоках. Он легко нашел в Интернете сведенья о профессоре Питере Краузе, известном психиатре, который специализировался на проблемах, связанных с посттравматическими неврозами.

Из анонимного письма можно было понять, что у профессора были серьезные неприятности. Был ли он обвиняемым или пострадавшим? Бруно склонялся к первому варианту. Ведь делу обычно присваивают имя активной стороны, а ею, как правило, оказывается обвиняемый. И он оказался прав. В электронных архивах центральных газет имелись публикации, рассказывающие об этом процессе, но они не содержали особых подробностей. Профессора обвиняли в том, что, выбирая методику лечения для некой Патриции Слоу, он провел без согласия больной и ее мужа сеанс гипноза, после которого пациентка потеряла память. Жюри присяжных, а в нем Бруно и вправду обнаружил и Вольфганга Шмида, и Генри Голдсмита, и Теда Густавсона, признало Краузе невиновным. Но Бруно этим не удовлетворился. Интуиция подсказывала ему, что имелось нечто, не попавшее в газеты, но повлиявшее на ход последующих событий. Именно к этому и хотел привлечь внимание Райновски неизвестный отправитель письма. Бруно нуждался в ком-то, знающем все подробности этого давнего дела. Лучшими свидетелями, кроме самого Краузе, были адвокат профессора и муж госпожи Слоу, отставной полковник Джим Слоу. Найти адвоката в Сент-Ривере несложно. Просто заглянуть в справочник. В прессе упоминалось имя Фрэда Пэтмана. Бруно подумал, что солидный возраст господина Пэтмана может создать сложности. Возможно, старик отошел от дел и уехал в Европу, например. Или его здоровье помешает, если не встрече с ним, то уж точно получению внятных ответов на те вопросы, которые необходимо было бы ему задать. Но все опасения оказались напрасными.